Ветеринар для Единорога - О'Донохью Ник. Страница 3

Бидж кивнула. Действительно, воровство в колледже не было редкостью. Пока ей везло, и ее стетоскоп и книги были в целости и сохранности, хоть она и решила продать их.

— Что вы мне даете?

— Да так, ничего особенного. — Конфетка все еще не показывал ей предмет, который держал в руках. — Пожалуй, будет лучше, если это останется в секрете.

— Вот как? — Подарок? От Конфетки? Она почувствовала испуг, хотя и была польщена. На курсе было полно более хорошеньких студенток, а уж жена Конфетки — та и вовсе красавица…

— До тех пор, пока ты не сделаешь доклад об этом перед началом практики, — подчеркнул Конфетка.

— Ox! — Бидж не скрывала смущения. «Доклад перед началом практики» означал бы долгие ночи подготовки и утра, когда глаза не открываются, работу в библиотеке, которую нужно как-то втиснуть между сменами в операционной и в отделении интенсивной терапии. Доклад должен давать широкую картину, но одновременно быть подробным; преподаватель и даже другие студенты будут дотошно допрашивать докладчика обо всем — от дозировки лекарств до послеоперационной диеты, от особенностей анестезии до обоснования того, какой толщины нить для сшивания раны нужно использовать в данном случае.

Конфетка встал из-за стола:

— Только не затопчи меня, бросившись вперед.

— Доктор Доббс, я ценю ваше предложение и вашу доброту, но я сомневаюсь…

— Конечно, ты сомневаешься, — согласился Конфетка. — Поэтому я и хочу, чтобы ты взглянула на это.

Он вручил ей то, что держал в руках.

Предмет был дюймов шести длиной, с заостренным концом. С другого конца поверхность была неровной, как если бы он был обломлен. За исключением этого его спиралевидная форма была совершенна: гладкая белая поверхность, плотная текстура, коническое тонкое острие…

Бидж повертела предмет в руках, так, чтобы свет падал на него под разными углами. Конфетка наблюдал за девушкой.

— Трудно удержаться, правда? Я тоже не мог им налюбоваться.

Бидж подняла глаза:

— Что это?

— Я не всегда буду под рукой, чтобы ответить на любой вопрос. Определи сама. — Конфетка явно развлекался.

Бидж была слишком заворожена красотой предмета, чтобы почувствовать себя задетой.

— То ли рог, то ли зуб. — Подумав, она добавила: — Если это зуб, то зуб очень крупного животного.

— А как ты определила, что это не резной камень или не коготь?

— У камня была бы другая текстура. К тому же вы не предложили бы мне сделать доклад о камне.

— Пожалуй. Хотя я люблю дурачить простофиль. Ну а почему это не может быть когтем? Бидж подняла предмет к свету.

— Любое животное с когтями такой величины неравномерно стерло бы его при ходьбе или копая землю.

— Прекрасно, Шерлок, — искренне похвалил ее Конфетка. Его вопросы были трудны, но не содержали подвоха, и он не скупился на похвалу, когда ответ того заслуживал. — Но ты так еще и не сказала мне, что это такое.

Бидж продолжала смотреть на предмет, пытаясь сообразить, где она видела что-то подобное.

— Практика будет по крупным животным?

— Более или менее. Некоторые мелкие тоже обязательно появятся.

Бидж потрогала пальцем кончик предмета. Он был острее любого известного ей рога.

— Мы будем работать с экзотическими животными? — Бидж затаила дыхание. Все будущие ветеринары зоопарков готовы были перегрызть друг другу горло, только бы попасть на практику по экзотическим животным; другим студентам нечего было на это и надеяться. Ходили слухи о месте в интернатуре в Сан-Диего по коала и в штате Вашингтон по пандам.

— Не с теми экзотическими видами, которые ты имеешь в виду, — ответил Конфетка. — Но тут есть свои интересные моменты. — Он явно не торопился рассеять ее недоумение, ожидая, что она скажет о предмете, который держала в руках.

Смутное воспоминание о чем-то, что она изучала на биологических курсах, когда готовилась к поступлению в ветеринарный колледж, промелькнуло у нее в голове. Морское млекопитающее со спиральным рогом…

— У зверя два таких рога?

— Нет.

Перед глазами Бидж встала картинка из учебника: светлая пятнистая шкура… живет в Арктике… не кит, но никогда не покидает воды… Как же он называется? Черт возьми, как же?..

— Нарвал, — вдруг с облегчением выпалила Бидж. — Это ведь рог нарвала?

Конфетка пристально посмотрел на девушку:

— Неплохо. Очень даже неплохо. Замечательная догадка.

Бидж улыбнулась, почувствовав намек на то удовольствие, которое ей доставляли жизнь и занятия всего месяц назад.

— Но это все-таки только догадка, — добавил Конфетка, — и к тому же неправильная. Не кидайся покупать унты и гидрокостюм, потому что отправляемся мы не в Гренландию.

Теперь Бидж оказалась в полной растерянности.

— Это сухопутное животное?

— Да; такой подсказки ты, пожалуй, заслуживаешь, — протянул Конфетка, внимательно наблюдая за нею.

Бидж почти не обратила внимания на его ответ; она снова сосредоточилась на роге.

— Сухопутное животное… У антилопы парные рога, да и цвет у них более темный. У козлов рогов тоже два, и к тому же они не такие закрученные — по крайней мере у известных мне видов…

У Бидж возникло смутное подозрение, заставившее ее поежиться. Да что там подозрение — уверенность. Конечно. Как она раньше не догадалась. Это же очевидно, только…

Только этого животного ведь не существует.

Бидж посмотрела на Конфетку. Тот ответил ей невинным взглядом.

— Как насчет еще одной попытки, Бидж?

Девушка покачала головой.

— Правильно, — одобрил Конфетка. — Ветеринарам часто приходится гадать, но много лучше, если они не гадают, а знают.

Бидж перевела взгляд на рог, надеясь почерпнуть в нем уверенность. В ее руке лежало нечто гладкое, теплое и абсолютно невероятное. Она прошептала:

— Думаю, что я знаю.

— Ну так как — думаешь или знаешь? — Конфетка попытался придать вопросу легкость, но в его голосе прозвучало напряжение, как если бы от ее ответа многое зависело.

Бидж сглотнула. За последние четыре дня она плакала и при преподавателях, и при однокурсниках; для нее это означало публичное унижение. На нее смотрели, ее жалели; она чувствовала себя смешной и мучилась от стыда. Ей так хотелось, чтобы все это наконец кончилось.

Она окинула взглядом кабинет — учебник Мерка по ветеринарии, диплом Конфетки, полученный им в университете Джорджии, — в поисках хоть чего-нибудь, что помогло бы ей найти ответ.

В конце концов ей помогла закрытая дверь: даже если она будет выглядеть дурой в глазах еще одного профессора, какое это имеет значение?

— Я знаю, — произнесла она дрожащим голосом. Выпрямившись, Бидж посмотрела Конфетке в глаза и сказала гораздо спокойнее:

— Но одно мне неизвестно. Ведь это принадлежит животному с телом лошади и… — Надо же забыть название в такой момент! — …бородой как у козла. На кого оно больше походит — на лошадь или на козла?

Конфетка промолчал.

Вместо ответа он взял рог у нее из руки. Вынув из кармана рубашки фонарик, он слегка ударил им по рогу, держа его за кончик.

Раздавшийся звук напоминал звон маленького серебряного колокольчика. Секунды шли за секундами, и Бидж обнаружила, что звук растет и ширится, как будто находя новые силы в собственном эхе, чистый и глубокий, сначала как звук колокольчика, потом — как звон церковного колокола, потом — как перезвон целой звонницы колоколов; он превосходил все, что Бидж когда-нибудь приходилось слышать.

Конфетка сжал рог в руке, и звук мгновенно замер, не оставив после себя отзвуков. Конфетка протянул рог Бидж:

— Как правило, только для показа в зоопарках животным приходится восстанавливать обломившиеся рога. Этот случай можно назвать особым. Возьми рог с собой и как следует изучи, а через неделю, в понедельник, сделаешь о нем доклад. — Конфетка снял с полки папку. — Здесь то, что тебе желательно прочесть.

Бидж беспомощно смотрела на Конфетку. Если она возьмет рог, она должна взять и папку. Если она возьмет папку, значит, она снова студентка колледжа, снова должна делать доклады, присутствовать на обходах, проводить бессонные ночи с умирающими животными. Она снова выйдет на арену — туда, где она чувствовала себя дурой, неудачницей, бездарью. И ради чего — она ведь теперь не станет практикующим ветеринаром.