Меч Скелоса - Оффут Эндрю. Страница 15

«Так, значит, Арсиль боится за Сарида?» Камбур встряхнул покрытой шлемом головой. К черту Сарида! Пусть этот верзила-варвар остерегается! Испарана в достаточной степени женщина, в достаточной степени искусительница, чтобы даже его поставить на колени! А уж как она ненавидит этого киммерийца! * * * Предметы, загромождающие просторную комнату, были самыми разнообразными: от обычных, повседневных до странных, от экзотических до зловеще-таинственных и поистине ужасающих. Молодой маг, находившийся в этой комнате, был странен только тем, что был молод. Он разглядывал что-то в глубине хрустального шара и улыбался при этом. Его коричневый головной убор был странно высоким; кроме этого, на нем была простая длинная белая туника, надетая поверх коричневых штанов. На его груди висел медальон, покачивающийся в такт его движениям. Этот медальон представлял собой большое кольцо, усыпанное по краю жемчужинами; в центре сверкал многогранный рубин, окруженный двенадцатью солнечными топазами, образующими шестиконечную звезду. Медальон был подарком хана, так же, как и одно из двух колец, которые носил маг.

С улыбкой, которая не открывала зубов и не смягчала выражения лица, он отвернулся от своего волшебного шара; потом, мягко ступая ногами, обутыми в красный фетр, пересек комнату и подошел к высокой, обшитой панелями двери. Он дважды постучал в нее костяшкой одного пальца и, насвистывая, вернулся к шару.

Через несколько минут дверь отворилась и появился еще один человек. Он был отчасти лыс, и хотя волосы сбегали с двух сторон вниз по его щекам, к линии челюсти, в середине они были сбриты и открывали подбородок с ямочкой. Рисунок из переплетенных лоз, вышитых алыми стежками, украшал его темно-коричневую мантию на подоле, манжетах и у шеи. На груди у него шуршала серебряная цепь, и он тоже был обут в красный фетр. Запястье вошедшего охватывал медный браслет.

Ни он, ни маг не произнесли ни слова. Он придержал дверь, и маг прошел мимо, даже не бросив на него взгляда своих холодных и жестких, словно камень, карих глаз.

Молодой волшебник вошел в широко раскинувшийся, высокий зал под потолком, на котором было изображено небо и который поддерживали резные колонны, имитирующие деревья акации. В зале прежде всего бросалось в глаза возвышение у задней стены, а на этом возвышении — большое сиденье из фруктового дерева с гравировкой из серебра. Человек, сидящий на нем, не был ни красив, ни уродлив, ни толст, ни тонок, хотя у него и было брюшко. Поверх его длинной желтой мантии была надета еще одна, из травчатого синего шелка, совершенно очевидно привезенная с большими издержками из далекого Кхитая. Она была интересно скроена и прорезана так, чтобы выставить напоказ нижнюю одежду цвета шафрана.

Приблизившись к трону, молодой маг сделал скупое, едва заметное движение.

Человек на троне мгновенно отреагировал на знак:

— Оставь нас, Хафар.

Тот из вошедших, что был постарше, оставил открытой дверь в комнату мага и, шурша коричневыми одеждами, пересек просторный тронный зал. Он вышел через небольшую дверь в противоположной стене и закрыл ее за собой.

Человек на троне не отрывал от мага взгляда темных-темных глаз.

— Господин Хан, Глаз Эрлика снова движется из Аренджуна на юг.

— Что? Хорошо!

— Я увидел в хрустальном шаре, что он находится в руках одного иранистанца и того самого человека, который отобрал его у Хисарр Зула… и у Испараны.

Лицо Актер-хана частично утратило румянец.

— Иранистанец! Да сохранит нас Эрлик! Зафра — у кого из них Глаз?

Волшебник стоял теперь перед троном, у подножия платформы, на которую вели ступеньки, покрытые ковром того же синего цвета, что и верхний халат, или платье хана. Взгляд мага перенесся на стену сзади и слева от трона. Там висел меч в ножнах; кроме него, на стене ничего не было. На его рукояти сверкали самоцветы. Ножны опирались на две скобы, которые были золотыми — или позолоченными. Холодные змеиные глаза мага встретились со взглядом его хана.

— Увы, мой господин, мои возможности не беспредельны. Эти двое путешествуют вместе, и я могу быть уверен только в том, что амулет путешествует с ними. Только если они разделятся, я узнаю, у кого из них Глаз.

— Тебя здесь хорошо содержат, Зафра, — сказал Актер-хан. — Твоя комната примыкает к самому тронному залу. По твоему сигналу я выслал отсюда всех и по твоему знаку отпустил своего визиря! Ты здесь ни в чем не испытываешь недостатка. Мне нужно больше сведений.

Зафра почувствовал, что ему следует поклониться, — пусть коротко и не очень низко.

— Ни один человек в мире не мог бы сказать тебе столько, сколько я уже сказал, господин Хан Замбулы. В этом я клянусь своей бородой и своей властью! Глаз Эрлика распространяет вокруг себя некую ауру, потому что это предмет, созданный с помощью колдовских чар. Однако, если бы он находился среди трех человек, или даже десяти, то даже наиболее сведущий из этих прославленных волшебников покрытой сенью демонов Стигии не смог бы сказать, в чьих руках он находится, до тех пор, пока этот человек не отделился бы от других. Я определил местоположение амулета, господин Хан. Я могу следить за ним по мере его приближения. Я это сделаю. Сейчас он далеко от нас. Кто бы из этих двоих ни владел им, мы сможем легко отобрать его, как только они подъедут на достаточно близкое расстояние. А пока что, Актер-хан, — они приближаются к нам, и нам не нужно ничего предпринимать. Я буду наблюдать.

— Если только они не свернут к востоку, чтобы обойти Замбулу стороной по пути в Иранистан!

— Я буду поддерживать наблюдение, мой господин. Я считаю, что сейчас они находятся к югу от Дороги Королей. Однако, если они повернут на восток, к морю, наши люди все равно никаким образом не доберутся туда раньше них.

Пальцы Актер-хана забарабанили по покрытому серебряной резьбой подлокотнику трона; его ногти стучали по дереву.

— Наблюдай за этими двоими, Зафра, и докладывай мне три раза в день, не реже. Даже чаще, если они изменят направление или если ты установишь, кто из них везет Глаз.

— Да, Хан Замбулы. Конечно. По крайней мере, теперь мы знаем, что амулет снова держит путь в нашу сторону.

— Или в сторону Иранистана. Этого не должно случиться!

— Они в неделях пути от нас, господин Актер. Мы узнаем. Моему господину не нужно волноваться. Я буду держать тебя в курсе.

— М-м-м. И до сих пор не знаем ничего о Карамеке и Испаране. Чума забери… Хафар! Хафар!! Лучше, если я сделаю еще одно подношение храмам Эрлика и Йога, потому что, без сомнения, какой-то бог сердит на меня, и я не могу поверить, что это Хану-ман! Хафар!

Когда Хафар вошел, маг Зафра уже покидал зал, а Хан Замбулы извернулся на троне, чтобы посмотреть на висящий на стене меч. Он делал это по нескольку раз в день, и Хафар постоянно гадал, что означал меч для его господина и каким был источник влияния Зафры.

Зафра тем временем закрыл за собой дверь и прислонился спиной к панелям, пристально глядя на ожидающую его женщину. В тот момент, когда он запер дверь на засов, женщина улыбнулась и позволила своему единственному одеянию упасть аметистовой горкой у ее ног.

— Чиа , — выдохнул он. — Тебе не следовало приходить сюда. Я что, должен начать запирать дверь в коридор?

Она лениво улыбнулась и повела бедром, на котором лежала тонкая золотая цепочка, опоясывающая снизу изгиб живота с голубой ямкой пупка. Это было все, что на ней было надето, если не считать колец, которые, как и медальон Зафры, были подарком ее господина — хана.

— Но кто может держаться в стороне? — мягко спросила она. — Иди сюда и заставь свою Тигрицу мурлыкать.

Человек, которому оказывал предпочтение Хан Замбулы, подошел к женщине, которой оказывал предпочтение тот же самый хан.