Красным по черному - Огнев Александр. Страница 4

Она проснулась, кажется, от собственного крика. Дома никого не было: «мальчики», оба, вместе с Алёной — Господи! — спозаранку отправились туда, на кладбище. Так что ей пришлось ждать их возвращения, чтобы рассказать о приснившемся кошмаре. Но когда они вернулись и первыми сообщили, что обнаружили на запорошённой могиле две свежесрезанные, живые черные розы, она решила им про сон ничего не говорить. Это была её тайна, их с Алёной секрет…

Теперь она твёрдо знала, что в понедельник обязательно должна поехать туда!

И вот он — понедельник…

На кладбище оказалось-таки не по-зимнему сыро и оттого донельзя тошно и неприкаянно.

Она одиноко брела по аллее — совсем как во сне! — больше всего боясь, что не сможет сама, без посторонней помощи, найти дорогу — ведь она была здесь только раз, в день похорон. Однако опасения оказались напрасными. Несмотря на слабость, ноги будто сами понесли её в нужном направлении. Напротив того большого куста жасмина — берёзка, а за ней — третья могилка… Фух! Сил совсем не осталось. Она решила передохнуть и тут же заметила, как от берёзы отделилась тёмная фигура и направилась к ней. Это был высокий мужчина… Боже! Нет! Только не он! Она не видела его несколько лет, с тех самых пор, и надеялась, что не увидит уже никогда! Однако вот он, чуть постаревший, но, в общем — мало изменившийся. Демон во плоти…

Он остановился в каких-нибудь двух шагах и несколько секунд молча наблюдал за её реакцией. Потом, не поздоровавшись, глухо произнёс:

— Поберегите силы, Анна Александровна. Утешайте себя мыслью, что наше нынешнее свидание — последнее, это — во-первых, и вынужденное — во-вторых…

— Я очень жалею, что у меня сейчас нет пистолета.

— Да? — Он слегка скривил рот и, приподняв одну бровь, как-то пристально взглянул ей в глаза. — А у меня, представьте, оружие всегда с собой…

Она вдруг с удивлением почувствовала, что, несмотря на всю свою ненависть к этому человеку, всецело верит ему и готова выполнить любое его желание.

— Можете не сомневаться в том, — по-прежнему ровно проговорил он, — что мне общение с вами доставляет не большую радость, чем вам — общение со мной. Поэтому не будем удлинять обоюдное «удовольствие» и перейдём сразу к делу. Вы вините меня во всех возможных грехах, включая гибель Алёны. Я здесь отнюдь не для того, чтобы оправдываться или разубеждать вас. У меня более конкретная цель. В своё время я устроил аналогичную нашей сегодняшней «случайную» встречу с Ростиком на улице и достаточно подробно обрисовал ему ситуацию, сложившуюся вашими стараниями…

— Моими стараниями?

— Безусловно. Ибо во время заказанной вами «процедуры» было многократно усилено перешедшее от вас к дочери родовое проклятье. Так что вы заказали не отворот — вы, как теперь принято выражаться, «заказали» собственную дочь. И я предупредил вашего отпрыска, что его сестре грозит серьёзная опасность. Не знаю, рассказал ли он вам об этом, но судя по тому, что мы здесь, меня не пожелали услышать. Тем хуже. Если бы кто-то захотел наказать вас, он не сумел бы придумать ничего более страшного и основательного.

— И вы решили увидеться со мною сегодня, когда… Алёны уже нет… чтобы сообщить это всё? Очень гуманно с вашей стороны!

— Гуманность — не ваша тема, Анна Александровна, — ответил он и тут же добавил: — Впрочем, теперь уже и не моя, вы правы. Однако мы встретились не для запоздалых выяснений, а затем, — он вновь взглянул ей в глаза, — чтобы вы назвали мне имя и дали адрес той милой старушки, которая так профессионально, в своё время, выполнила этот ваш «заказ», — его глаза, казалось, ещё больше потемнели и увеличились, — а также — координаты вашего несостоявшегося зятя…

Она продолжала ненавидеть его! Но при этом, почему-то, не смогла не ответить…

— Хорошо, — только и сказал он. И, не попрощавшись, пошёл прочь…

Монах раскурил трубку и, прищурившись, сквозь голубую пелену ароматного дыма внимательно посмотрел на стоящего перед ним человека. Высокий, почти одного роста с Гренадёром. Подтянут, хотя и не первой молодости, — малый определённо следит за собой. Превосходный костюм сшит по фигуре. Причёсывается уже, как говорят в Одессе, «с разумной экономией», однако подстрижен безукоризненно. Аккуратная борода и виски изрядно тронуты сединой. Несмотря на густое серебро порядком поредевшей шевелюры, навскидку ему было где-то от сорока до сорока пяти. Определить точнее мешали немного слишком затемнённые стёкла очков в дорогой итальянской оправе.

Тем не менее первое впечатление, неожиданно для самого Монаха, оказалось вполне положительным. Ему почему-то было приятно сознавать, что он не ошибся, почувствовав этого человека, обратив на него внимание. В нём действительно была некая не столько даже внешняя, сколько внутренняя сила, глубинная притягательность. Хотя он и являлся, безусловно, человеком совершенно иного «образа духа», никак не вписывающимся в его бытие.

Впрочем, возможно, именно это и привлекало…

— Присаживайтесь, — обратился он к незнакомцу. — Гриша, попроси принести чистый прибор и проследи, чтобы кто-нибудь не помешал ненароком. У нас, думаю, будет разговор. Меня зовут Владимир Алексеевич, если вам, вдруг, это неизвестно, — продолжил он после того, как Кончак вышел. — У вас нет желания как-то обозначить себя?

Хранивший до этого молчание «гость» блеснул белозубой улыбкой и произнёс с едва различимым акцентом:

— У меня не очень удобоваримое имя, поэтому можете называть меня просто Александром.

— Что ж, сейчас вам принесут прибор и за знакомство, по крайней мере, мы уже сможем выпить, — заметил Монах. — Надеюсь, вы пьёте водку?

— За наше знакомство я выпью.

Монах усмехнулся. Да, этот парень ему определённо нравился.

— У тебя ко мне, очевидно, какое-то дело, — плавно перешёл он на «ты», — и, если судить по проявленной настойчивости, не совсем пустяковое?

Александр не успел ответить. В дверь трижды постучали, после чего она открылась. В проёме стоял Гренадёр. Отступив на шаг, он пропустил официанта, который заменил приборы, и так же, вместе с официантом, вышел.

— Ну что, будь здрав, Алекс Неудобоваримый! — поднял свою рюмку Монах, и, после того как они выпили, вновь вопросительно взглянул на нового знакомого: — Прежде чем ты объяснишь мне суть дела, хотелось бы уточнить одну деталь, которая меня интересует. Заранее предупреждаю, что на этот вопрос желательно ответить чуть более полно, нежели на предыдущие. Каким образом удавались тебе вычисления по части мест моего питания? Поскольку наличие информатора среди моих людей — вариант исключённый, остаётся предположить только нечто запредельно невероятное.

— Это как раз не самый сложный вопрос. Тем более что вы совсем недалеки от истины. — Уважение к собеседнику в тоне «умника» удачно сочеталось со спокойным достоинством. — Начну с того, что я действительно занимаюсь этими самыми «запредельно невероятными» вещами. Собственно, именно по этому поводу нам и необходимо было встретиться. Но вы человек, скажем так, труднодоступный и, кроме того, слишком материалист. В силу этих причин мне и пришлось избрать несколько экстравагантный способ стимуляции нашей встречи. Судите сами, как ещё я мог добиться этого? Придти и сказать: «Здравствуйте, я маг и чародей, и нам с вами нужно обсудить пару вопросов»? Во-первых, меня бы к вам и на пушечный выстрел не подпустили. Во-вторых, даже если предположить невозможное и я бы смог вам высказать что-то похожее, пусть не в таких утрированных выражениях, то как долго вы меня слушали бы и, главное, как на это отреагировали? Наконец, в-третьих, мне совсем ни к чему привлекать к себе ещё чьё-то внимание самим фактом нашей встречи, что случилось бы почти неизбежно. Поэтому и пришлось пойти по так называемому «нетрадиционному» пути и попытаться убить сразу двух зайцев: заранее наглядно продемонстрировать, что это не бред шизофреника, и получить возможность объяснить вам всё вот так, наедине.