Голодная дорога - Окри Бен. Страница 70
Как мне было выбраться из сумятицы этих воображаемых вещей, каждая из которых была для меня препятствием? Как мне было уйти от чар головы змеи и ее сброшенной кожи на газете? Мне мешали камни, черные от асфальта новых дорог, и из бутылки с прозрачной жидкостью на меня показывал одинокий палец. Деревянная богиня говорила со мной через вещи, но более всего она говорила глазами. Я не понимал смысла ее речи. Без каких-либо мыслей, как бродяга в своих мечтах, я взобрался по телу богини и снял с нее очки. В ее глазницах глубоко сидели глаза из красных камней, драгоценных камней цвета крови. У меня перехватило дыхание. Глаза глядели на меня так пристально, что я тут же поспешил надеть очки обратно. По мне стекал пот. Я вдруг почувствовал, что совсем обессилел. И затем, к моему ужасу, богиня стала двигаться – словно она хотела заполучить меня к себе в живот. Я соскочил с ее большого тела и с криками стал пробивать себе дорогу сквозь нагромождение тканей.
Я сел на кровать. Мое путешествие в тайный мир изменило вещи, которые я видел в комнате. То, о чем я раньше думал, что это просто свалка одежды, стало разнообразием париков, шалей, нижнего белья, раскрашенных головных повязок, материалов из батика. Альманахи тайных обществ висели на стенах.
Улитки ползли по стенам, оставляя за собой мокрые следы. В шкафу были мужская одежда, черная трость для прогулок и пять зонтиков. Над шкафом висела табличка с напечатанными готическим шрифтом буквами: ВРЕМЯ БОГА САМОЕ ЛУЧШЕЕ. Еще выше на стене было повешено изображение распятого Христа и под ним другая надпись: ЗЛО, ТВОРИМОЕ МУЖЧИНАМИ. На стенах были также фотографии Мадам Кото с мужчиной. У него были живое лицо и печальные глаза, а на одной руке всего три пальца. Это была старая фотография, выцветшая от солнца и времени. Я не знал, как выбраться из лабиринта этих вещей. Я пошел к кровати, лег под зеленую сетку и заснул в лихорадочных мечтах этой комнаты.
Глава 7
Когда я проснулся, я чувствовал себя так, словно всю мою память стерли. Комната изменилась. Жирные тени крались по стенам. Будущее, еще не видимое, заполняло пространство. В воздухе ощущались силы, еще только набиравшие мощь. В глазах у меня зарябило от очертаний захваченных пленников, яичных белков в пробирках, из которых должны были вылупиться монстры, джиннов в темных бутылках, гомункулусов в гнездах летучих мышей. Везде были несформировавшиеся существа. В этом лесу теней скрывались пойманные призраки, против своей воли заключенные в чудовищные формы. Дождь прекратился, и только ветер продолжал греметь цинковой крышей. Я вышел из комнаты на цыпочках и закрыл за собой дверь. Я почувствовал себя другим. Я ощутил себя так, словно ветер будущего продул меня насквозь.
Проход был пуст. На заднем дворе кто-то пытался разжечь огонь из промокших дров. Запах был тяжелый. На землю опускался вечер. Небо было серое. На дворе полным полно луж.
С каждым шагом, приближавшим меня к бару Мадам Кото, я чувствовал, что наши жизни изменились.
В баре было темно. Когда я вошел в зал, то подумал, что там пусто. Я бесшумно пробрался к своему месту возле глиняного котла. Входная дверь была наполовину распахнута. Жужжали мухи, и я слышал, как геккон пробирается под столами. Присев, я увидел в темноте группу женщин. Они сидели прямо, лицом к входной двери. Вскоре они начали разговаривать.
– Когда же сюда проведут электричество, а?
– Откуда мне знать?
– Мадам Кото уже давно об этом говорит.
– Она стала политиком.
– Одни обещания.
– И разговоры.
– Когда-нибудь его проведут.
– И бар засияет.
– И однажды он превратится в отель.
– Но когда же он засияет?
– В один из дней.
– В один из дней я построю свой собственный отель.
– Как, интересно? Ты что, украдешь деньги?
– Политики дадут.
– Ты дашь политикам?
– А ты этого не делаешь?
– Не только я.
– А кто еще?
– Мадам Кото.
– Не называй ее имени. У нее везде уши.
– Я слышала, что она беременна.
– От кого же?
– Откуда мне знать? Я что, была там, когда они этим занимались?
– А что, вполне возможно.
– Все возможно в наше время.
– Кто сказал тебе, что она беременна?
– Да, откуда ты знаешь?
– Люди говорят.
– Люди всегда что-то говорят.
– Я не верю им.
– Люди говорят слишком много.
– Сплетня – самая дешевая проститутка.
– А сама-то?
– Я не такая уж дешевая.
– Да ты дешевле, чем дерьмо.
– А ты сама? Мужчины говорят, у тебя анус воняет.
– Твоя дырка тоже воняет.
– Да тебя петух может трахнуть.
– Крыса тебя трахала.
– А тебе собака вдула.
– Заткнись.
– Сама заткнись.
– Свинья отъячила твою мамочку.
– А твою мать поимел козел и получилась ты.
– Заткнись!
– Почему ты всем постоянно говоришь «заткнись»?
– И ты тоже заткнись!
На какое-то время женщины притихли. Порыв ветра стукнул входную дверь о наружную стену так, что затрещали петли. Затем короткими фразами женщины снова принялись обзывать друг друга, и их голоса были острее, чем битое стекло. Одна из них зажгла сигарету. В скучной перебранке то и дело воцарялись паузы, во время которых было слышно завывание ветра в ветвях деревьев. Затем на весь район свои трели стали выводить сверчки. Наконец, во время одной из пауз, вошла Мадам Кото, неся в руке лампу. Она выглядела громадой, проплывающей в воздухе, лицо ее сияло. Снаружи я увидел разносчика пальмового вина, его велосипед был перевязан веревками; бочонки вина, связанные вместе, свисали с багажника.
– Нет света? – спросила Мадам Кото.
Она подошла ко мне и посветила в глаза лампой.
– А ты уже поднялся, да?
– Да, спасибо вам.
– Чувствуешь себя получше?
– Да.
– Зачем ты трогал ведро с улитками?
– Я не трогал.
– Врун! Ты знаешь, сколько у меня ушло времени, чтобы их собрать? И многие все еще прячутся где-то. Почему ты постоянно приносишь мне неприятности? Тебя, наверно, послали в этот мир, чтобы наказать меня?
– Я не знаю.
– И ты залез в каждый угол в моей комнате.
– Нет.
– Что ты там нашел?
– Ничего.
– Что ты видел?
– Ничего.
Она долго смотрела на меня. Женщины не двигались. Нам были видны профили их лиц, повернутых к входной двери. Затем одна из женщин взглянула на меня.
– Когда ты пришел сюда?
– Я не помню.
– Лучше бы тебе начать собираться, – сказала Мадам Кото.
Я оставался на месте. Она подошла к стойке. Одна из женщин встала, вышла и вернулась с тремя лампами, которые она расставила на разные столики.
– Когда вам наконец проведут электричество?
– Не задавай мне никаких вопросов.
Она обошла стойку, вышла, и я услышал, как она торгуется с разносчиком. Наконец они договорились, и разносчик отпустил сальную шутку. Я слышал, как он погнал свой велосипед, оставив в воздухе ржавый лязгнувший звук. Мадам Кото вошла в бар с тремя бочонками. Вино пролилось на пол. Женщины не двигались. Поставив бочонки около меня, она уперла руки в бока и стала громко ругать женщин за лень и нерадивость. Те повскакали и тут же нашли себе работу, расставляя скамейки, протирая чашки и тарелки. Мадам Кото опять вышла. Как только она скрылась, женщины заняли свои прежние места и впали в неподвижное ожидание. Затем к входной двери ветер принес мужчину. Он стоял снаружи, виднеясь сквозь полосы занавески. Потом вошел, осмотрелся по сторонам, и две женщины подбежали к нему и усадили. Это был Папа. Женщины сели напротив него. Я подошел, он дотронулся до моей головы и ничего не сказал. Лицо его спало, щетина отросла. Он сидел с пустым выражением глаз. Я уже знал, что сегодня что-то случится.
– Пойдем домой, – сказал я.
– Зачем? Я только что пришел. Сегодня был дьявольский день. Налей-ка мне пальмового вина. Где Мадам Кото?
– Вышла.
Одна из женщин принесла ему пальмового вина и стала ждать, когда он заплатит. Он отмахнулся от нее.