Дублет из коллекции Бонвивана - Ольбик Александр Степанович. Страница 36

— А это мы еще успеем проверить на любом алкаше… Только это будет не пистолет…От него много шума. Используем баллончик…После того, как водила будет в отключке, я в машине разбиваю стекло и отжимаю кнопку, блокирующую заднюю дверь. А ты, как только услышишь удар по стеклу, погасишь фонарь и бегом ко мне.

— А если нам помешают пьяные отдыхающие?

— Брось…Надо учитывать психологию людей. Вряд ли кто рискнет лезть на рожон и разбираться, в чем тут дело. Например, ты бы пошел?

— Никогда! — убежденно заявил Ройтс. — Но среди прохожих могут быть шизики или менты.

Пуглов задумался.

— Конечно, с этим тоже надо считаться и потому глупо на такое дело идти с одним газовиком. — Альфонс внимательно взглянул на Игоря.

— Значит, Алик, вооруженный грабеж? Впрочем, действительно, было бы глупо начинать такую авантюру без подстраховки. Поэтому я смотаюсь на рынок и у знакомых пацанов куплю дуру. На Бога надейся, а сам не обмишурься…

— Ствол, ты знаешь, не проблема. И будь уверен, что стрелять будем только в самом крайнем случае.

— А где этот край?

— В том случае. если нас возьмут за гланды. Я тоже не хочу брать на себя мокрое дело и раз в этом плане у нас полное единодушие, давай подумаем о беговой дорожке…

— Мне кажется, — сказал Ройтс, — у нас должны быть в запасе билеты на один из ночных авиарейсов.

— Глупее ты ничего не мог придумать? Буквально через пять минут после того как мешок окажется у нас, по всей республике будет объявлена тревога. И, естественно, опергруппы ментов тут же начнут чесать все вокзалы и аэропорты. Нет, нам нужно будет на несколько дней затихариться, а уж потом рвать отсюда когти.

— Я не совсем понял насчет Гунчи. Ты что, собираешься его усыпить? Чтобы получился вариант Симчика?

— А может, тебе известен более надежный способ? Ты ведь знаешь, убрать совсем мы его не можем, значит, остается только одно — глубокий сон. И сделаю я это накануне, в казино, где он тоже забирает выручку. То есть за полтора часа до нашей операции, — Пуглов поморщился, почувствовав несуразность в слове «операция». — Вместе с коньяком я ему дам лошадиную дозу снотворного. Так что вариант Симчика исключен.

— А если он откажется пить? Вот откажется и все — что будешь делать?

— Перенесем все на другой день. Но скорее ты превратишься в носорога, чем Гунча во внезапного трезвенника.

— Ну, допустим, все произойдет так, как ты тут все обрисовал: и Гунчу усыпим, и дверь за инкассаторами запрем, и шофера охмурим газом…Пусть даже мешок заберем. Но, куда его потом девать?

Пуглов, заняв рот сигаретой, делая интригующую паузу.

— Мешок мы бросим в багажник твоей машины. И вот здесь нам надо будет проделать один интересный кульбит. Перед тем как заехать во двор водоканала, ты позвонишь в отдел милиции и сообщишь об угоне твоей машины.

— Да ты рехнулся!

— Подожди…Но позвонишь не в госавтоинспекцию, а именно дежурному по городу, по 02. И пока тот свяжется с ГИБДД, пройдет несколько минут. А нам и надо выкроить несколько лишних минут. Кроме того, ты этим звонком обеспечишь себя кое-каким алиби. Связав впоследствии угон машины с ограблением инкассаторов, вряд ли кто заподозрит потерпевшего автовладельца…

— А если все же заподозрят?

— Пуглов на этот, как ему казалось, глупый вопрос не стал отвечать. Он поднялся с кресла и подошел к окну. Постоял, подумал, затем подозвал Ройтса.

— Взгляни во двор. Видишь, крышки канализационных колодцев?

— Разумеется, вижу. А в чем их смысл?

— Ты помнишь, где находится писательская дача?

— Такой старинный деревянный особняк с витражами?

— Именно.

— Если не ошибаюсь, он находится в дюнах, рядом с общагой железнодорожников.

— Верно. Так вот, во дворе этой дачи есть точно такой же колодец. Осенью и зимой он абсолютно сухой, ибо в это время никто на даче не живет. Этот колодец на время и станет нашим сейфом. Езды до дачи метров 300-400 и это поможет нам быстренько отделаться от мешка.

Ройтс наморщил лоб, тень озабоченности легла на его заострившиеся скулы.

— А что потом делать с машиной? — немного помедлив, спросил он.

— Отделавшись от мешка, газуем по пляжу в сторону устья реки и там твою тачку бросаем. После этого мы рвем в мое любимое казино и проводим там весь оставшийся вечер и всю ночь. С завзалом я договорюсь — он выпишет тебе входной билет и, если потребуется, подтвердит, что в казино мы пришли с самого начала его работы.

— Честно говоря, я думал, что все будет гораздо сложнее.

— Не очень-то самообольщайся…Все проблемы возникнут потом, когда угрозыск начнет рыть копытами землю. Это тебе не кегли сшибать…

— Сбавь обороты, Алик! — Ройтс налил в рюмки коньяка. — Мы же с тобой не первый год знаем друг друга. И, если я выражаю сомнения, то исключительно по твоей просьбе. Я понимаю, что дело не из легких и потому вправе все хорошенько обмозговать. В принципе, я со всем согласен, хотя некоторые детали взывают сомнения.

— Говори, обсудим, — Пуглов стал вылущивать банан.

— Ты сказал, что Гунара берешь на себя…Но ведь позже может всплыть, что инкассатор был усыплен. Экспертиза легко установит дозу и состав снотворного. Кто-нибудь случайно увидит тебя вместе с Гунчей, который, как и Симчик, будет охмурен какой-то заразой, подмешанной в коньяк…

— Кончай фантазировать! — вспыхнул Пуглов. — До казино инкассаторская машина побывает в пятнадцати точках и после казино еще во столько же. Тут само ЦРУ ни черта не докажет. И не думаю, что дело дойдет до экспертизы. Даже невооруженным глазом будет видно, что человек поддатый. И это ни для кого не является секретом. А через день-два у него в крови вообще ничего не останется.

— Ладно, возражения приняты, — Ройтс налил себе полстакана водки.

— Да, с Гунчей все будет гораздо проще, чем ты думаешь. Мы ему дадим такой препарат, который не оставляет после себя следов…Но не в этом дело, — Альфонс рассеянным взглядом обвел комнату. — Ты, Игорек, вот что скажи…Можем ли мы друг на друга рассчитывать в случае ареста одного из нас или двоих сразу? Извини, старик, этот вопрос я тебе задаю в первый и последний раз.

— Ты хочешь, чтобы я поклялся на Библии?

— Поклянись лучше вот на этом банане, — Пуглов оторвал от связки один банан и положил его перед Ройтсом.

— Перестань, Алик, хохмить. Ты и так знаешь, что я буду отрицать все до конца. Даже если в доказательство мне дадут прослушать теперешний разговор, — Ройтс говорил с подъемом, и в его глазах появился влажный блеск. — Но у меня к тебе встречное предложение…Если, тьфу, тьфу, благополучно заберем мешок, его сразу же надо делить на две части.

— Ты, наверное, рехнулся от наркоты…

— Ты меня не понял, — Игорь выставил вперед руку с растопыренными пальцами. — Ты меня не так понял, старик! Нам надо поделить деньги только для того, чтобы уменьшить риск. Накроется одна часть, будет цела другая.

— Я понял тебя и объясняю. У нас будет слишком мало времени, чтобы заниматься расфасовкой. У нас будет ровно столько минут, чтобы быстренько освободиться от мешка. Ни минутой больше, — Пуглов говорил так уверенно, что Ройтс счел свой вопрос полностью исчерпанным. Спросил о другом.

— Как насчет маскировки? Слишком на бойких местах мы с тобой ошивались.

Пуглов взял со стола фужер с коньяком и стал его греть в ладонях.

— Ничего лучше женских колготок мы не изобретем. И кожаных перчаток… От Лельки нет известий?

При упоминании имени сожительницы Ройтса мысли Пуглова совершенно неожиданно, остро закрутились вокруг происходящего с Татьяной. Глядя в самые зрачки Ройтса, он спросил:

— Что произошло между тобой и Татьяной в ее день рождения?

Таракану и деваться некуда. Глаза его вильнули в сторону, вверх, опять в сторону и наконец легли на кожуру банана, распластанного на столе.

— Я тебя не понимаю, Алик, — Ройтс с трудом сглотнул вдруг сгустившуюся слюну, в руках его появилась предательская дрожь. — Интересно, а что между нами могло произойти?