Демон - Олден Марк. Страница 56

О нет, он ей обязан, уверял Виктор, и желал бабушке долгой жизни, чтобы она увидела, как разрушат и вновь отстроят храм «Юсима»…

Оживившись, Виктор медленной трусцой побежал вниз по склону, а бабушка взвизгивала от восторга и подбрасывала зонтик. Никто из них не знал, что скоро ее убьют, а Виктора это толкнет на путь, ведущий к международной славе наемного убийцы.

На следующий вечер Виктор закончил тренировку по каратэ и поспешил в комнату для переодевания — он хотел одеться и уйти, пока там не стало многолюдно. Толпы всегда его раздражали, ему казалось, будто он в ловушке, а шум мешал сосредоточиться на своем. Вчерашний визит в храм «Юсима» оказал на него удивительно успокаивающее действие. Там, вокруг храма было просторно и пахло кипарисами… Можно ходить, ни на кого не натыкаясь.

Виктор застегивал рубашку и думал — может, Пак И расколется наконец и установит души. Хотя вряд ли. Пак И — жадина, все доходы клуба забирает себе, на обновление и улучшение ничего не тратит. Додзе зимой не отапливает, а Виктор всегда терпеть не мог холод.

Интересно, кто-нибудь из переодевающихся здесь знает слово «тишина»? Все орут, орут, в уши Виктора лезет всякая дрянь об американских «вестернах», рoковой музыке, грязном сексе этих кретинов. Двое старших учеников, оба мотоциклисты, у самого его уха обсуждали студенческие бунты, которые охватили уже всю Японию. Мотоциклисты всегда относились к самым жестким консерваторам, и эта пара не была исключением.

Оба медленно воспринимали незнакомое и быстро реагировали ненавистью. Даже сейчас, в семидесятые годы, когда по всему миру происходили волнения, они яростно противились любым изменениям в японских традиционных ценностях. Студенты, которые думают иначе, заслуживают примерного наказания. По мнению Виктора, оба мотоциклиста, Ютака и Кимура, были не более чем тупоголовыми баранами.

— Во всем виноваты коммунисты, — заявил Ютака. Ему было двадцать с небольшим — маленький лысеющий человечек с пронзительным носовым голосом, который ужасно действовал Виктору на нервы. Когда Пака И не было, всеми делами управлял Ютака и еще кое-кто из старших. Самым строгим был Ютака.

— Левые студенты и их профессора… — продолжал Ютака. — Вот кто виноват, да еще эти проклятые марксистские агитаторы. Профсоюзники, левые журналисты, женские группы… Всех бы их!…

Возбужденный Ютака стоял на цыпочках, голый и потный, помахивал указательным пальцем, брызгал на Виктора слюной и доказывал, что комми понимают только один язык — дубинкой по башке. Вот и нужно их бить.

— Ну, мы как раз этим собираемся заниматься, — заметил Кимура. Ему было девятнадцать — полный, тугоумный, всегдашний одиночка, он не умел ни читать, ни писать. Родился он в результате изнасилования, его умственно больную мать, содержавшуюся в психиатрической лечебнице, изнасиловал санитар. Осмотрев свой ободранный кулак, он идиотически ухмыльнулся Виктору, пытаясь втянуть его в разговор. — Мы разбиваем им рожи и крошим зубы, — похвастался он. — Зарабатываем хорошие деньги. Присоединяйся к нам. Позабавишься. Мы-то весело живем, а, Ютака?

Ютаке, Кимуре и всем остальным в додзе, включая Виктора, Пак И давал возможность заработать на бунтах. Им нужно было только смешаться с демонстрантами в Токийском университете и затем избить вождей бунтующих студентов. Эти умники заслужили трепку. Можно развлечься и деньги получить.

Виктор отказался. Не потому, что сочувствовал студентам, или ради каких-то правил хорошего поведения. Нет, просто он своей выгодой хотел заниматься в удобное ему время. К тому же он, как и все в клубе, знал, что Паку И хорошо платят, чтобы он натравливал своих громил на студентов. Ясное дело, львиную долю он оставлял себе, и лишь крохи бросал тем, кто по глупости на него работал. Ну, Виктор не настолько глуп.

Группа правых промышленников наняла Пака И для акций против студентов. Этих бизнесменов не беспокоили протесты студентов против выросшей платы за обучение или против американской политики во Вьетнаме. Их не беспокоили студенческие ралли в пользу либеральных профессоров, которых выгнали с работы.

А что их беспокоило, так это упреки студентов: Япония стала слишком правой, ей управляет консервативная элита, состоящая из крупнейших промышленников, банкиров и министров, которые сделали страну духовно нищей, пустой. Люди с большими деньгами не желали, чтобы кто-нибудь плевал им в суп. А студенты делали именно это, когда жаловались прессе, что у японской молодежи нет будущего, кроме как стать анонимными членами до безумия индустриального общества.

Опасные идеи, говорили бизнесмены. Бунтующие студенты порочат японское экономическое чудо, величайшее достижение в истории страны. «После удара острым ножом рана может зажить быстро. А ненависть, вызванная острыми словами, живет вечно». Если Япония хочет остаться преуспевающей и стабильной, любую враждебность по отношению к бизнесу необходимо выжигать сразу же. Несколько избитых студентов — небольшая цена за спасение нации.

Виктор нагнулся зашнуровать туфли, ему хотелось сказать мотоциклистам, что благосостояние Японии его нисколько не волнует, и еще хотелось что-нибудь засунуть в рот Ютаке, тогда умолкнет этот противный голос. Все это не так просто, говорил тем временем Ютака. Студенты комми, будь они прокляты, наносят удар как раз в то время, когда Японии нужны рабочие, согласные жизнерадостно выполнять порученное им дело. Виктор досадливо поморщился.

Завязав туфли, Виктор начал сворачивать свою ги, намеренно повернувшись к Ютаке спиной. Но маленького человечка с лысинкой это не смутило. Встав опять перед Виктором, он продолжал болтать. Бунты опозорили Японию, заявил он. И очень плохо, что правительство вынуждено тратить время на эту студенческую чепуху. Нет, надо навести порядок — и он стукнул кулаком по ладони. Потом сунул Виктору под нос кожаный браслет у себя на запястье, браслет поблескивал фальшивыми бриллиантами, красными и зелеными, купил на деньги, заработанные избиением студентов. Нравится он Виктору?

Виктор подумал, что браслет дрянь, дешевое дерьмо, но ничего не сказал. Сложил свою ги и выпрямился, но обнаружил, что Ютака и Кимура загородили ему путь, не дают пройти. Эти мотоциклисты уже начали действовать ему на нервы. Наверное, что-то отразилось на его лице, потому что глупый заторможенный Кимура нервно проговорил: