Пожиратель Душ - Орлов Антон. Страница 66

Возможно, Дэлги не хватало наглядно проявляющихся недостатков или хотя бы редких приступов плохого настроения? Он был настолько идеальным спутником, что казался придуманным.

Никаких следов современной цивилизации им не попадалось, кроме одного раза, когда наткнулись на чью-то покинутую стоянку.

Грязная отсыревшая палатка. Разбросанная посуда. Клочья изодранных сумок. Черное пятно кострища. Людей нет, только валяется в траве стоптанный сапог, и по нему ползают рыжие и красные паучки величиной с булавочную головку.

Дэлги обнажил меч и Нику велел достать оружие («ты эту острую штуку не для красоты на поясе носишь!»), но вокруг было тихо, и Спиридон вел себя спокойно.

– Их было трое или четверо, – осмотрев стоянку, заключил Дэлги. – Далеко забрались… Возможно, один из компании оказался оборотнем и заманил остальных в западню. Позвал их клад искать, обычная уловка… Разминулись мы с ними всего-то на несколько дней. Обследовать окрестности не пойдем, мы не охотники и не полицейские, нам бы поскорей до Слакшата доехать. Лучше займемся мародерством.

Порывшись среди остатков растерзанных неведомым зверьем сумок, он обнаружил целых три завинченных фляги, в которых что-то плескалось. Открыл первую, понюхал, скептически сморщил нос.

– Сигга! Настоянная на галлюциногенных болотных грибочках, вот ублюдки… После такой штуки долго будешь вспоминать, как тебя зовут, что ты делал вчера и где твои штаны, поэтому ну ее…

Он отшвырнул фляжку, и крепко пахнущая прозрачная жидкость выплеснулась на траву. Потом открыл следующую, повторил процедуру дегустации.

– А это пифлакко, дешевое сухое вино. Делают в Пифле, в Макиштуанском княжестве. Уже начало скисать.

Вторая фляжка отправилась следом за первой, на этот раз выплеснулась рубиновая жидкость.

– Цвет красивый, – заметил Ник, пытаясь совладать с напряжением.

– Вот-вот, его только для красоты наливать. Пифлакко вообще дрянное вино. Употреблять не рекомендую, изжога обеспечена.

Содержимое последней фляжки Дэлги одобрил.

– Полусладкая амахра! Это мы с тобой выпьем… С жареной дичью будет недурно, особенно если мясо тоже полить амахрой.

Аккуратно завинтив пробку, он подобрал лежавший рядом меч и выпрямился.

– Поедем? – спросил Ник с облегчением.

По-прежнему тихо, только где-то далеко-далеко лениво перекликаются птицы, а у него все нервы натянуты, как покрытые наледью провода.

Разоренная стоянка, хозяева которой непонятным образом исчезли – это так же страшно, как если бы они с Дэлги нашли трупы.

– Не стискивай так рукоятку, – поглядев на его руку, спокойно посоветовал Дэлги. – Аж костяшки побелели, куда это годится? Меч надо держать крепко, но не до судорог в кисти. Кто-то их слопал, это факт. А перед этим пойла своего крышеломного нажрались, чего нельзя было делать. Там еще пустых фляжек четыре штуки… Идем.

Заледеневшие нервы начали оттаивать, лишь когда Спиридон отбежал на порядочное расстояние от лесной опушки с выморочной стоянкой. Хотя, если подумать, разницы никакой, здесь повсюду опасно.

После этой находки у Ника вошло в привычку обращать побольше внимания на окружающие звуки. Во время очередной остановки на обед, услышав за кустарником с розовыми цветами-стрелками хриплые стоны, он вскочил первый… Нет, все-таки не первый. Когда он встрепенулся, Дэлги еще рылся в сумке с приправами, а когда оказался на ногах, тот уже стоял и держал меч. Дэлги опередил его, как всегда, и при этом даже свои мешочки и склянки не рассыпал.

Ник тоже достал из ножен меч. Не стискивать рукоятку, все делать правильно, как учили…

Обогнув кусты, Дэлги остановился, рассматривая что-то, не видное Нику за высокой травой.

– Переносим барахло! – бросил он, оглянувшись. – Шагов на двадцать, этого хватит. Оно ползет по прямой и сворачивать не собирается. Расслабься, ничего страшного.

– Что – оно? – спросил Ник.

– Оборотень, который не успел вернуться домой.

Дэлги затоптал только что разожженный костер, в десятке метров от него развел новый. Как ни в чем не бывало приладил вертел с тушкой добытого утром грызуна.

В кустах негромко, с завываниями, стонали, потом оттуда начало что-то выдвигаться. Странной формы голова (вытянутый череп, не прикрытая кожей кость), и за ней тянется, вихляясь, длинное туловище. С обеих сторон торчит множество хилых ручек, похожих на человеческие или, скорее, на кукольные; одни волочатся, словно перебитые, другие конвульсивно хватаются за землю, за торчащие из нее пучки травы.

Существо двигалось отчаянными рывками, но медленно, как будто у него почти не осталось сил. На белесой коже багровели нарывы и гноились раны. Некоторые из «ручек» заканчивались не пятипалыми кистями, а клешнями с тонкими, как иглы, шипами, но выглядели эти клешни болезненно хрупкими, и половина из них была раздавлена.

Ник снова вцепился в рукоятку меча.

– Если я сказал – расслабься, можешь расслабиться, – поглядев на него, произнес Дэлги. – Когда надо будет бояться, предупрежу. Или ты хочешь его убить?

– Н-нет, – выдавил Ник испуганно.

– Тогда оставь меч в покое и сядь. Твари этой несчастной не до тебя, она и рада бы с нами не встречаться… Проползет мимо, и будем обедать.

Существо уже полностью выбралось из кустарника. Хилое израненное тело, в длину около четырех метров, заканчивалось окровавленным обрубком – словно раньше был еще и хвост, но его оторвали или отгрызли.

Костяная голова с карикатурным человеческим личиком и бледными слезящимися глазами навыкате. Под полупрозрачной кожей на спине проступают набухшие узловатые сосуды. Из перекошенного безгубого рта вырываются хрипы и стоны.

Ник отвернулся.

– Что с ним случилось?

– Не успел вернуться домой до истечения урочного времени. Такая метаморфоза происходит с каждым оборотнем, который опоздает.

– И… – похолодевший Ник не смог выговорить имя.

– И с ней тоже, если она однажды не успеет. С кем угодно. Поэтому возвращаться в свои владения оборотни должны вовремя.

– Что с ним будет дальше?

Судя по звукам, истерзанное жутковатое существо ползло через поляну, но Ник не смел повернуть голову. Сидел, глядя прямо перед собой.

– Скорее всего, или свалится замертво, или его съедят. Но если ему очень-очень повезет, он доберется домой и тогда сможет принять свой истинный облик. Мизерная вероятность… но все-таки она есть, иначе я бы его прикончил из соображений милосердия, – Дэлги говорил задумчиво и невесело, таким Ник его еще не видел. – Представляешь, я, такой добрый, убью его, чтобы понапрасну не мучился, а его территория – вон за тем лесочком, и ему всего-то полшакра оставалось проползти! Он ведь на что-то надеется, раз ползет… Так что лучше его не трогать.

Ни отвращения, ни неприязни. Дэлги, похоже, искренне сочувствовал попавшему в переделку монстру. Немного странная для иллихейца реакция… Если бы такое случилось с Люссойг, Нику тоже стало бы ее жалко, но это ведь не Люссойг.

– Может, он вообще не в ту сторону направляется?

– Двигается он, куда надо, – сострадание к стенающей твари, которая медленно, пядь за пядью, тащилась вперед, не мешало Дэлги следить за мясом на вертеле. – Видишь ли, оборотень всегда знает, в какой стороне его дом. Базовый инстинкт. Он это чувствует и ошибиться не может. В старину, когда еще не изобрели навигационные приборы, их использовали мореплаватели.

– Каким образом?

– Охотники ловили оборотня живьем и после истечения срока продавали морякам. В этом состоянии оборотни беспомощны и физически очень слабы, хотя выглядят так, что впечатлительных зрителей вроде тебя бросает в дрожь. Кстати, хватит дрожать. Ты лучше представь, ему-то каково ползти мимо людей! Ну и вот, моряки брали такого бедолагу на корабль, и он был у них вместо компаса, пока не издыхал. Он чувствовал, где находится родной берег, и его постоянно тянуло смотреть и двигаться в ту сторону. По этой же причине болотные твари, которые отправляются гулять в Ганжебду, не рискуют на обратном пути заблудиться: они идут на свет своих собственных маяков, для всех остальных незримый. У оборотней никаких проблем с ориентацией в пространстве, даже в таком плачевном состоянии.