Желтые небеса - Орлов Антон. Страница 95

На одном из тьессинских овальных экранов возник какой-то населенный пункт, вид сверху: двускатные черепичные крыши, кирпичные трубы, кое-где белеет снег. Солван, предположил Мартин. Раз снег – значит, Солван, такая даль… Северная оконечность материка Валвэни.

– Солван, Хинемут, – сказал Юстан. – Хинемут у меня сегодня на очереди. Недавно я вырастил около него установку, подконтрольную Гефаде, она и передает мне картинку. Она по моей команде выбрасывает рой таких малюсеньких тьессинских штучек, эти сволочи висят над местностью и транслируют. Я и за тобой так следил до самого Канамора, а потом вы исчезли. Стакнулись с этими сраными тьессинами, да?

«Значит, аппаратура Аблеса работает безотказно», – отметил Мартин.

– Стакнулись, – сам себе ответил Юстан. – Смотри, убийца, что я делаю ради людей!

Один из домов на экране осел, будто расплющенный невидимым прессом. Потом второй, третий… Звука не было. Юстан счастливо улыбался.

Мартин вскочил с кресла. Мощный выброс адреналина в кровь заставил его забыть обо всякой боли. Остановить этого психа, свернуть ему шею до того, как еще кто-нибудь в Хинемуте погибнет… Он не успел. Осязательные ощущения отключились, он потерял контроль над своим телом и растянулся на полу.

– У тебя не имперское мышление, – брезгливо процедил Юстан. – Это выше твоего понимания, убийца! Хинемут – дерьмовая дыра, которая не дала Кадму ни одного научного открытия, ни одного бессмертного произведения искусства. Кому он нужен? Никому. Я научу этих людей страдать, и тогда они научатся творить! Это и есть добро для человечества, но ты, дешевый наемник, в добре и зле ничего не смыслишь!

Кажется, он пнул Мартина в бок, но в последнем Мартин не был уверен. А все эти рассуждения он уже слыхал от Эша… Видимо, Юстан любит поговорить на эту тему.

Юстан кого-то позвал, потом сообщил:

– Сегодня я наказал Хинемут! Убийцу волоките в камеру.

– Может, сам пойдет? – спросил другой голос. – Таскай его каждый раз, уже надоело…

– Не… ты служишь великой цели! – прикрикнул Юстан. – Он сейчас разъярен, я же за вас, дураков, беспокоюсь.

Мартина швырнули в камеру, дверь закрылась. И снова – пляшущий фиолетовый сумрак. Боль. Бессилие.

…Раз за разом на него накатывали волны застарелого страха, неприязни, уныния… и еще чего-то тошнотворного, не поддающегося определению. Словно заглянул в темную кладовку с давно испортившимися гниющими продуктами или куда похуже. Он вернул на тарелку надкушенное пирожное: аппетит отшибло.

Вообще-то, все эти эмоции принадлежали не ему – они исходили от человека, сидевшего в инвалидном кресле по ту сторону сервированного на двоих столика, но произвольно закрываться от чужих эмоций ему не каждый раз удавалось.

– Так я могу рассчитывать хотя бы на должность внештатного консультанта? – изучающе глядя на него, спросил собеседник. – Я больше не способен вести активный образ жизни, но мой обширный опыт наверняка пригодится…

– Нет, – отрезал он. – Ситавис, вы находитесь под следствием.

– Ну, это же преходящие категории. – Ситавис, экс-шеф тайной полиции, рассеянно потер свой узкий заостренный подбородок. – Взять хотя бы вашего брата: вчера осужденный диссидент – сегодня лорд-дипломат, влиятельнейший государственный деятель… – В букет его эмоций вплелось нечто, напоминающее благодарность. – Вчерашние противники перед ним преклоняются, и лично я его тоже очень ценю. Заключив договор, он всех нас спас от рабства, от вторжения этих монстров в человеческом облике! Я признаю, что это великий человек. Жаль, что мы с ним не сработались…

«Да никакое рабство нам не грозило, и насчет монстров ты загнул. Стоит появиться чему-нибудь, что вам неподконтрольно, и такие, как ты, готовы обделаться от страха».

Вслух он этого не сказал.

– Вы кушайте, угощайтесь, – захлопотал Ситавис. – Вот коллекционное вино, пирожные, печенье… Вот, попробуйте!

Он усмехнулся: бывший шеф тайной полиции отлично знал его вкусы, не иначе как перед встречей пролистал копию досье. На столике стояли его самые любимые лакомства. Ну-ка, еще раз… Ага, закрылся. Не воспринимая больше эмоций Ситависа, он налил себе вина и взял пирожное.

– Следствие затянулось, – наблюдая, как он ест, заметил экс-шеф. – Сами понимаете, на суде я заговорю, а в этом слишком многие не заинтересованы.

– Угу, – согласился он.

Следствие и правда затянулось: началось осенью, а сейчас весна. Они расположились на открытой веранде особняка Ситависа, вокруг стояли окутанные зеленой дымкой деревья. В бледно-желтом небе носились, вереща, птицы, выше ползло темное веретено дирижабля.

– Я пишу мемуары, – печально вздохнул Ситавис.

– Я в курсе.

– Гм, знаете… Многие должностные лица приходят ко мне и предлагают деньги либо какие-нибудь ценные услуги… за то, чтобы я не упоминал их в своих мемуарах…

– Тоже в курсе. Со мной не пройдет, я вам ни хрена предлагать не собираюсь. Что вы можете обо мне сообщить? Я давал взятки. Заметьте, давал, а сам не беру! Женился после второго развода в обход закона, прошлым летом у меня был ка-апитальный запой… Валяйте, пишите. Об этом и так все знают, в газетах было.

– Да нет, что вы, я не собирался вас шантажировать, – запротестовал человек в инвалидном кресле. – Просто к слову пришлось. Вы кушайте… Или соблюдаете диету? Я вижу, вам удалось сбросить лишний вес, вы постройнели…

Что верно, то верно: он наконец-то избавился от пресловутой «пищевой зависимости» и на вкусную еду мог смотреть спокойно, не испытывая навязчивого желания поскорее слопать все без остатка.

– Ситавис, чего вы от меня хотите? Я человек занятой, свободного времени в обрез.

– Да-да, понимаю… Видите ли, после того, как я имел счастье познакомиться с тещей вашего достойного брата, я нуждаюсь в серьезном лечении. Наша медицина тут бессильна, но… гм, другие врачи могли бы поставить меня на ноги. Не замолвите словечко? А я вам, если понадобится, любую консультативную помощь окажу… Не пренебрегайте моей помощью!

Он прищурился:

– Так ведь они же монстры?

– Вся наша жизнь – это цепочка компромиссов. Я прикован к этому креслу, в то время как моя душа требует более деятельной жизни.

– Кое-кто из монстров будет против. Вам не следовало заказывать то убийство.

– Я просто делал свою работу. Все равно киллер не справился с заданием. Непрофессионал…

– Кстати, вам крупно повезло, что он погиб. Если б у него в ходе следствия сняли показания, вы бы сейчас не тут сидели, а в тюряге. – Он налил себе еще вина.

– Хоть в чем-то повезло, – кисло улыбнулся Ситавис, ковыряя золотой ложечкой десерт из взбитых сливок. – А вот работу я, увы, потерял…

– Сами виноваты, – проворчал он, осушив бокал. – Тайную полицию распустили, зато вас назначили шефом службы безопасности лорда-дипломата. Ну, и как вы начали свою карьеру? Напялили краденое женское платье, проникли на свадьбу к своему новому непосредственному начальнику и попытались сорвать церемонию бракосочетания! Вышел безобразный скандал, да еще мать невесты вас избила. Чтоб я после этого обратился к вам за консультацией…

– Вы же знаете, почему я действовал таким образом, – вздохнул Ситавис. – Я делал свою работу. Пусть меня считают сумасшедшим… Этот скандал все-таки создал мне некоторую рекламу, издатели проявляют повышенный интерес к моим мемуарам. Вы же понимаете, проблема не в этом. Мир изменился. Есть мы, люди… и эти монстры, – он зябко нахохлился. – И мы должны жить с ними бок о бок. Несмотря на заключенный вашим братом договор, мир стал очень опасным и неуютным местом. Вы знаете о том, что некоторые люди соглашаются уподобиться монстрам? Это измененные люди, хотя выглядят они так же, как мы с вами. Жена вашего брата – измененная. Пожалуй, лучше мне все-таки оставаться калекой: я прикован к креслу-каталке, никто меня не трогает… Прежний мир развалился, хотя не было ни войны, ни новой глобальной катастрофы. Послушайте, это же страшно: вы гуляете по улице, заходите в магазин, едете на монорельсе – и даже не знаете, кто находится рядом, нормальные люди или измененные!