Его прекрасные жены - Осборн Мэгги. Страница 38

— Ты меня так затянула, что я задыхаюсь, — заявила Рози, избегая взгляда Боуи.

— Я знал, что ты красива, — произнес Боуи, когда к нему наконец вернулся голос. — Но и вообразить себе не мог, что так хороша. — Уловив аромат пудры и сиреневой воды, он догадался, что Рози подкрасила губы и слегка подвела брови.

— Не выдумывай!

— Рози, взгляни мне в глаза и увидишь правду. Ты так красива, что дух захватывает.

Осторожно и робко она все же решилась посмотреть на Боуи. Долгую минуту Рози вглядывалась в его лицо, потом опустила ресницы, еще гуще покраснев.

— Я стану посмешищем!

— Поверь мне, Рози, — проговорил Боуи севшим голосом. — Никому и в голову ни придет смеяться над тобой. — Он сделал знак Джону Хоукинзу.

— Извини меня, Роуз Мэри, но это необходимо. — Шагнув вперед, старый индеец вытащил из-за спины и поднес к ее лицу зеркальце для бритья.

— Это мама! — ахнула Рози, отпрянув назад. Все краски исчезли с ее лица, и она задрожала.

— Нет, голубка, это не твоя мама, — вздохнула Лодиша. Взяв зеркальце у Джона Хоукинза, она вложила его в дрожащую руку Рози и снова подняла его к лицу девушки. — Это ты, голубка. Ну разве не красотка! Ты теперь куда красивей своей мамы.

— Боже мой! — прошептала Рози. Глядя в зеркало, она дрожащими пальцами прикоснулась к своему отражению. — Это я?

Боуи откашлялся. Ему было больно видеть ее изумление.

— Когда ты в последний раз смотрелась в зеркало? — ворчливо поинтересовался он.

Рози обратила на него взгляд широко открытых глаз, затем снова посмотрела в зеркало, хмурясь и словно не веря тому, что видит.

— Не знаю. Семь или восемь лет назад. — Она коснулась подбородка и губ. — О Боже! Я выросла.

Лодиша вытерла глаза уголком передника и улыбнулась:

— Да, голубка. Это уж точно.

— И… я не уродина! — вырвалось у Рози. Сомнение мелькнуло в ее глазах. — Правда?

— Слава Богу, нет. Ты определенно не уродина! — Улыбнувшись, Боуи предложил ей руку. — Если Лодиша принесет твой веер и зонтик, я буду счастлив сопровождать самую красивую женщину в округе Галливер на танцы. Вас, миссис Стоун.

— С ума сойти, у меня есть зонтик и веер! — Много лет добровольно отказываясь от зеркала, теперь Рози не желала выпускать его из рук, наклоняла так и эдак, чтобы рассмотреть прическу и перламутровые сережки. — О, Боуи! — Она подняла на него сияющие глаза. — Я не могу поверить! Я выгляжу…

— Красивой, — подсказал он, положив ее руку себе на локоть. — Ты невероятно красива!

— Вдруг — о Боже — и я красива! — благоговейно произнесла Рози, словно признаваясь в чем-то захватывающем и вместе с тем пугающем. — Джон Хоукинз, ты что, плачешь?

— Соринка в глаз попала!

— Ничего, зато я плачу за двоих, — прочувствованно пробормотала Лодиша, шмыгая носом и утирая слезы. — Ну идите, повеселитесь там как следует. Я вас до рассвета не жду.

Боуи вывел Рози из дома и подсадил в повозку. Ошеломленная, она двигалась как во сне. Он забрался на свое место и пристроил на голове шляпу. Рози, натянув кружевные перчатки, раскрыла зонтик над своей весенней шляпкой.

— С тобой все в порядке? — спросил Боуи, когда они проехали молча около мили.

— Представляешь, я решила, что это мама, — вымолвила она наконец стесненным голосом. Рози отвернулась и взглянула на рябь, пробегавшую по бледно-зеленым просторам прерии. — Мама была тщеславной, глупой женщиной, Стоун. И едва ли питала ко мне очень нежные чувства. Но я любила ее. Она была красива и всегда так чудесно пахла.

— Уверен, она тоже любила тебя. — Боуи взял ее за руку.

— Нет. — Рози напряженно выпрямилась. — Может, она любила бы меня, будь я мальчиком.

Боуи стиснул зубы и хлестнул вожжами Айвенго. Слишком много разрушительных сил сказалось на жизни Рози Мал-ви. Увидев сегодня воочию, какова она, Боуи внутренне скрежетал зубами; в нем все кипело из-за несправедливости, выпавшей на ее долю. Он горячо надеялся, что, если ад существует, Сэди Малви и Фрэнк Блевинз поджариваются там.

Когда они остановились позади множества фургонов перед зданием холла [3], где должен был состояться бал, уже стемнело и сгустились сиреневые сумерки. Вдруг Рози вцепилась в его руку ледяными пальцами.

— Я боюсь, — прошептала она, и в ясных карих глазах мелькнул ужас. — Без выпивки мне с этим не справиться. — Облизнув губы, Рози бросила жадный взгляд на заведение Гарольда. — Знаешь, без спиртного все чувства как-то обостряются.

Боуи приподнял ее лицо к своему.

— Послушай, Рози. Ты должна сделать одно: войти туда и получить удовольствие от жизни. Ты каждый день делаешь куда более сложные вещи.

— О нет, — возразила она с отчаянием в глазах. — Пожалуйста, Боуи! Если я тебе не совсем безразлична, давай вернемся домой. Умоляю тебя. Я не могу войти туда в таком виде. Они…

Он встряхнул ее.

— Ты пойдешь на эти танцы, даже если мне придется перекинуть тебя через плечо и внести в зал, вопящую и брыкающуюся. А теперь слушай. Ты самая смелая женщина из всех, кого я знаю. Неужели тебя волнует, что думают эти люди? — Боуи махнул рукой в сторону холла.

Ему не слишком нравилось играть на ее гордости, но, раз уж они зашли так далеко, он хотел во что бы то ни стало затащить ее в холл. Если Рози войдет в зал, такая красивая и нарядная, никогда уже Эвелин Бакнер и другие не посмеют смотреть на нее с пренебрежительной ухмылкой.

— Рози? Ты же всегда утверждала, будто тебе нет дела до того, что думают люди. Это правда?

— О! Гром и молния! Святые угодники! — Рози прикусила губу, и Боуи заметил, что она дрожит.

Такой Боуи никогда не видел ее. Робкая, краснеющая, испуганная и неуверенная. Женщина до мозга костей, загадка, уязвимая, но могущественная в своей красоте.

— Нет, — тихо проговорила она. — Не пойду я на эти дурацкие танцы. Не стану изображать из себя…

Когда Рози схватила вожжи, их руки встретились. Ее неожиданное прикосновение как током пронзило Боуи и вызвало немедленную и инстинктивную реакцию. Взяв Рози за руки выше локтей, он притянул ее к себе в объятия, и его рот жадно и твердо накрыл ее губы. Остановиться было не более в его власти, чем изменить судьбу, которая свела их вместе. Боуи жаждал ощутить губы Рози под своими, а ее тело у своей груди. В его поцелуе не было нежности. Он забыл историю Рози и свою собственную. Боуи целовал ее как мужчина, неодолимо стремящийся к желанной и прекрасной женщине.

Когда он оторвался от ее губ, в его чреслах бушевало пламя. Да, Боуи желал эту женщину, как никакую другую в жизни.

— Прости меня, — хрипло пробормотал он. — Я не мог удержаться.

Но Рози не отталкивала Боуи. Застыв на месте, она склонилась к нему, глядя широко открытыми глазами на его рот. Ее губы дрожали.

— Ничего не понимаю, — прошептала Рози. — Никогда не думала, что захочу поцелуя мужчины. Но мне нравится, когда ты целуешь меня. Я испытываю такое странное чувство и жар внутри, но в этом нет ничего плохого. И тогда я начинаю думать… о других вещах, которые были… я никогда не подозревала…

С зачесанными назад волосами она казалась беззащитной и ранимой, озадаченной, взволнованной и до боли прекрасной. Боуи посмотрел на ее влажные полуоткрытые губы и стиснул зубы. Похлопав Рози по руке, он соскочил на землю.

Выждав секунду и придя в себя, Боуи помог ей спуститься из фургона, заметил стройную лодыжку, вдохнул аромат Рози и ее теплый женский запах.

Взяв Рози под руку и прижав к себе, он повел ее сквозь сумерки на звуки скрипок, доносившиеся из открытых дверей зала. Боуи услышал, как она резко втянула воздух, и ощутил пробежавшую по ее телу дрожь.

Когда Рози, распрямив плечи, вошла в дверь, Боуи понял, что стал свидетелем события, требующего не меньшего мужества, чем вспахать семь акров земли окровавленными руками.