Демоны вне расписания - Осипов Сергей. Страница 10

Рыжая Лиза сидела на полу в коридоре и читала журнал. Без своей серой униформы, с распущенными волосами, в ярких спортивных штанах и коротком топе она уже не была той молчаливой стервой с жесткими кулаками. Она была кем-то другим. Но пока Настя не могла понять – кем.

– Я надеюсь, что вы подружитесь, – сказал Покровский.

– Не надейся, – ответила ему Лиза.

– Она шутит, – сказал Покровский с надеждой.

– Черта с два.

Но Покровский не уходил, стоял над Лизой живым укором, и та была вынуждена, раздраженно скрипнув зубами, закрыть журнал, встать и пробубнить в сторону Насти что-то вроде «Проходи… ».

– Вот видишь, – радостно сказал Покровский. – Можешь ведь, когда захочешь. В глубине души ты добрая и отзывчивая.

– Ты перепутал меня со своей бабушкой.

– И все равно ты поможешь Насте освоиться…

– Да, я помню свою основную задачу. При попытке побега я должна стрелять на поражение. Понятно? – это было спрошено у Насти жестким и высокомерным тоном, который Настю, впрочем, не удивил.

– Мне с тобой все давно понятно, – сказал Настя. – Дай-ка пройти. Я сначала схожу в душ, а потом уже будешь стрелять на поражение и играть в другие свои любимые игры…

Лиза нехотя посторонилась.

Но когда Настя проходила мимо, рыжая зачем-то дунула ей в ухо. И улыбнулась патентованной улыбкой пай-девочки, которая может делать какие угодно гадости, потому что никто все равно не поверит в ее виновность.

Первые два дня они не общались друг с другом. На третий день Лиза без стука вошла в комнату Насти.

– Делать все равно нечего, так что…

– Пошла вон, – сказала Настя, лежа на кровати и не сводя глаз с потолка.

– Что?!

– Тебе приказали меня убить, если я попытаюсь сбежать. Но вряд ли тебе приказали действовать мне на нервы. Так что выйди из комнаты и в следующий раз, будь добра, спрашивай разрешения.

– Хм, – задумчиво проговорила Лиза. – Крыша отправляется с пятого пути. Ладно, зайду попозже.

На следующий вечер она вошла в ванную, когда Настя стирала там белье.

– Когда закончишь, может, сыграем в карты?

– Я недостойна этой чести.

– Я знаю, что ты недостойна. Ну а что остается делать? Мне скучно.

– Скучно? Постирай мне носки.

– То есть крыша еще не вернулась из отпуска. Или у тебя ко мне какие-то личные претензии?

– Претензии? Минутку, дай подумать. – Настя выпрямилась. – А это не ты была той рыжей стервой, которая ударила меня в живот?

– А неужели ты такая злопамятная? Это был всего лишь легкий толчок. Я ничего тебе не сломала, хотя могла.

– Ты так добра!

– Мне все это говорят. Может быть, ты не в курсе, но это я сбегала и настучала Артему на Сахновича. Иначе ты бы сейчас занималась подводным плаванием с пулей в башке!

– Хочешь, чтобы я сказала тебе «спасибо»?

– Нет, я хочу, чтобы ты перекинулась со мной в «дурака»… Разве это трудно?

– Это нетрудно, но это странно. С чего вдруг такой интерес к моей жалкой персоне?

– Мне велели наладить с тобой отношения… – пробубнила Лиза, глядя в потолок.

– То есть тебе настучали по башке, – обрадованно перевела это на обычный язык Настя.

– Мне велели наладить с тобой отношения, чтобы ты чувствовала себя комфортно. Так что поиграй со мной в карты, пожалуйста. Или я сломаю тебе руку. И скажу, что это был несчастный случай. А если поиграешь, а потом, как бы между прочим, скажешь Покровскому, что у нас мир и дружба… я тогда куплю тебе шоколадку.

– Две. С орехами и изюмом. И еще шариковый дезодорант, и еще крем для рук, и еще…

– Угомонись, подруга. Потом составишь список. Через пять минут я постучусь к тебе в комнату. Не разочаруй меня…

С этого дня десять партий в «дурака» – их ежевечерняя норма. Настя без особого азарта бросает карты на стол, Лиза вяло отбивается, но в выигрыше остаются обе.

На пятый день этого взаимовыгодного сотрудничества Лиза выкладывает на стол очередную порцию шоколада. Настя настаивает на разнообразии, и сегодня из пакета появляются два батончика «Пикник» и несколько шоколадных медалек в фольге.

– Получите, распишитесь, – говорит Лиза и подвигает шоколад к Насте. Та разворачивает батончик, но откладывает его в сторону, даже не надкусив. Ее внимание почему-то привлекают медальки в золотой и серебряной фольге. Она берет их в руки, взвешивает на ладони и растерянно смотрит на Лизу.

Та энергично перемешивает колоду.

Настя выкладывает медальки на столе перед собой.

– Мы играем или нет? – возмущается Лиза.

– Играем.

Эту партию Настя проигрывает. Следующую тоже.

Но четырьмя часами позже, ночью, она встает с постели и выходит из комнаты. Дверь во внешний коридор заперта, но она Насте и не нужна. Настя входит в комнату Лизы, на цыпочках крадется к ее постели, садится на край. Лунный свет из окна делает спящее лицо Лизы серебристо-холодным.

Настя вглядывается в Лизино лицо, а потом шепчет:

– Зачем ты это сделала? Зачем ты меня тогда поцеловала… Соня?

Из-под одеяла появляется ствол пистолета и упирается Насте под левую грудь. Лиза открывает глаза, и в них нет ни грамма сна.

Некоторое время они молча смотрят друг на друга. Потом Лиза говорит:

– Тебе просто приснился сон. Плохой сон. Иди к себе.

Настя не шевелится, будто в лунатическом оцепенении. Лиза вдавливает ствол ей в ребра. Настя вздрагивает, медленно встает и выходит.

Лиза остается одна. Она кладет руку с пистолетом поверх одеяла. Ее губы слегка подрагивают, словно она тихо разговаривает сама с собой.

На следующее утро Настю вызывают к доброму доктору на осмотр.

5

Воротник белой рубашки явно натирал Покровскому шею, майор недовольно морщился, но положение обязывало. Справа от него сидел какой-то пожилой хмырь с кустистыми бровями, слева – добрый доктор, который улыбался в тридцать два зуба и подмигивал Насте, как хорошей подружке.

– Здравствуй, Настя, – сказал Покровский. – Сегодня мы должны принять решение. Для нас это непросто, но… – он вздохнул. – Доктор, начнем с вас.

– С удовольствием.

Он начал бубнить что-то заумное насчет последней попытки выудить что-то из Насти, введя ее в состояние гипноза. Последняя попытка была вчера, и Настю до сих пор подташнивало.

– …предыдущие попытки. Таким образом, я не исключаю, что на девушку было оказано целенаправленное психическое воздействие по двум направлениям. Первое – принудить ее к совершению преступных действий. Второе – скрыть следы воздействия на ее психику, поставить своего рода ментальный код, который препятствует нам получению более полной информации.

– Но это только ваши так называемые предположения, да? – неожиданно громким басом поинтересовался пожилой хмырь. – Никаких стопроцентно точных выводов у вас нет?

– Сто процентов – это вообще нереальная цифра для психологии! – оскорбился доктор. – Это все-таки мозг, это вам не двигатель внутреннего сгорания!

– Лучше бы это был двигатель, – мрачно заметил хмырь. – Майор Покровский?

– У нас действительно нет доказательств, что Настя совершила эти убийства по принуждению – физическому или психическому – со стороны третьих лиц. Но у нас нет и доказательств, что она совершила эти убийства по собственной воле. Мотивов не обнаружено.

– Плохо искали, – буркнул пожилой хмырь и посмотрел сквозь Настю, как будто бы ее уже не существовало в этом мире. – Так какие выводы, майор?

– Я бы рекомендовал… – Покровский слегка замялся и даже покраснел от важности момента. – Это мое личное мнение…

– Естественно.

– Я бы порекомендовал план Б.

Пожилой хмырь сделал такое лицо, как будто Покровский пытался ему всучить мешок гнилой картошки.

– Под мою личную ответственность, – поспешно добавил Покровский.

– Само собой, – сказал хмырь, так и не стерев недовольно-брезгливое выражение с лица. – И кто же возглавит реализацию проекта?

– Я хотел бы лично…

– А как насчет капитана Сахновича? Кажется, он уже работал по этому делу? Может быть, его стоит поставить во главе операции?