Ночная охотница - Осипов Сергей. Страница 40
А Настя осталась.
В какой-то из дней она дошла до такой степени тоски, что устроила генеральную уборку; вогнала себя в потную, ломящую спину усталость и тем самым на время отвлеклась от опостылевших вопросов: что будет дальше? правильно ли я поступила? а может быть, еще не поздно?..
– Дьявол и его заместители, – пробормотал потрясенный Иннокентий. – И что дальше? Купим новую мебель? Поменяем сантехнику? Заведем почтовый ящик и заживем как люди?
– Вот и я тоже хотела спросить. Что дальше?
– Дальше? Ты говорила, что собираешься ехать домой.
– Да, но…
– Можешь ехать. По моим данным, Андерсоны бросили поиски. Мы им надоели. Или у них появились дела поважнее. Но это нас уже не касается, так что… Ты – домой, а я… Я – куда-нибудь.
– Отлично! – Настя встала, готовая едва ли не тотчас бежать на вокзал, но тут же спохватилась: – Стоп, есть одна проблема. Нет, даже не одна… Понимаешь, Андерсоны не нашли меня в Италии, или где там они меня искали… Но они знают, где живут мои родители, знают про университет. Они знают, где я могу появиться, так что рано или поздно…
Иннокентий пожал плечами:
– Извини, но это уже не моя забота. Я обещал вытащить тебя из Лионеи, я сдержал обещание. Кстати, насчет обещаний… – Он одарил Настю многозначительным взглядом.
– Ты это о чем?
– Мои два пальца. Мои два несчастных отрубленных пальца. Ты обещала их вернуть.
– Ну ты вспомнил…
– Такие вещи не забываются, дорогая. У нас был договор – я привожу тебя к Максу, чтобы он вытащил из тебя червяка, а ты возвращаешь мне пальцы. Было такое?
– Было, было, – неохотно подтвердила Настя. Эта история с пальцами выскочила как-то уж совсем не вовремя. Она думала о доме, о возвращении, а тут…
– Форменное свинство, – сказал Иннокентий. – Сначала ты мне отрубаешь два пальца, потом крадешь их, потом обещаешь вернуть, потом забываешь это сделать.
– У меня были уважительные причины, – ответила Настя.
– Уважительные причины? На что? Отрубить? Украсть? Забыть исполнить обещание?
– На все сразу, – упрямилась Настя, хотя на самом деле уважительными причинами в этой истории и не пахло. Там пахло страхом, растерянностью, странными сплетениями обстоятельств… Можно ли было считать это уважительными причинами? Кто его знает.
Ночью, возле горящего коттеджа, где Настя была пленницей Компании (как и Иннокентий), ею, конечно же, двигали страх и растерянность. Она увидела, как во дворе майор Покровский и некий агрессивно настроенный незнакомец (которым и был Иннокентий) увлеченно пытаются убить друг друга. Ее личный интерес заключался в том, чтобы просто улизнуть подальше от происходящего смертоубийства, но попутно Настя пыталась как-то помочь Покровскому, которого она хотя бы знала (в отличие от второго поединщика). В руки ей случайно попала то ли сабля, то ли меч, она хотела передать эту штуку Покровскому, но вместо того случайно отсекла два пальца Иннокентию.
Кажется, она тогда сказала:
– Ой.
И еще:
– Извините.
А Иннокентий тогда, кажется, сказал:
– А это уже форменное свинство.
И, наверное, был по-своему прав, и, наверное, Насте не стоило поднимать с земли эти два отрубленных пальца и класть их в карман… Но как-то уж все было странно и страшно в ту ночь, и Насте казалось, что, держа при себе эти два холодных белых червяка, она будет иметь какую-то власть над страшным незнакомцем, который на ее глазах убивал Артема Покровского. И этой власти будет достаточно, чтобы ускользнуть, убежать…
Тем более что Иннокентий назвал ее дурой.
– Немедленно положи на место, дура! Это не твое! – крикнул он, отвлекшись от избиения Покровского. А еще он сказал: – Отдай мои вещи.
Имея в виду все те же пальцы. Все это было странно и страшно, и, как только вниманием Иннокентия завладела явившаяся из горящего коттеджа разъяренная Лиза, она же Соня, Настя бросилась бежать, не оглядываясь назад и не вспоминая про отрубленные пальцы.
– Зачем они тебе? – спросила Настя. – Их ведь уже не пришьешь назад.
– Это уже не твое дело, – ответил Иннокентий. – Просто верни мне мои пальцы, а я уж разберусь, что с ними делать. Они у тебя с собой?
Настя отрицательно помотала головой; мысль о том, чтобы таскать с собой два отрубленных пальца, была просто…
Да в общем-то, учитывая последние события, ничего особенного в этой мысли и не было.
– У меня их нет, – сказала Настя.
– Так я и знал! – Иннокентий треснул кулаком по стене и выругался на каком-то неизвестном Насте языке. Ее, однако, заинтересовало не ругательство, а кулак. Он выглядел как-то иначе, как-то…
Нормально.
– Покажи мне свою руку, – попросила Настя. – Разожми кулак и покажи. Это что?
– А разве непонятно?
– Пальцы? Твои новые пальцы?
Три пальца на руке Иннокентия были вполне нормальными, а два, те два, которые Настя отрубила и которым вообще тут не положено было находиться, отросли на длину одной фаланги.
– Организм берет свое, – сказал Иннокентий и убрал руку за спину, словно смущаясь. – Если бы не взрыв в подвале у Макса, все было бы еще лучше.
– Если у тебя растут новые пальцы, зачем тебе старые?
– Потому что это часть меня. Потому что так надо. Потому что… Хватит уже этих разговоров! – не выдержал Иннокентий. – Ты обещала отдать, так отдавай. Я вот пообещал отвезти тебя к Максу – и отвез! Пообещал вытащить тебя из Лионеи – и вытащил! Где мои пальцы?!
– Это очень интересный вопрос, – уклончиво ответила Настя. – И на него будет очень длинный ответ. Значит, так: когда я убежала из коттеджа, пальцы были у меня. Потом меня подобрал Филипп Петрович и привез на лыжную базу. И твои пальцы…
Она положила их в холодильник. Завернула в бумагу, потом в полиэтилен и положила в холодильник. Если бы кто спросил ее, зачем она это делает, – Настя вряд ли бы смогла предложить рациональное объяснение. С одной стороны, она знала, что при несчастных случаях отрезанные части тела кладут на лед, чтобы потом пришить обратно. С другой стороны, времени прошло уже слишком много, к тому же Настя и в кошмарном сне не предполагала, что еще раз встретится с хозяином отрубленных пальцев. И вообще, эти пальцы с самого начала не выглядели живыми, они были словно не из плоти, а из камня, твердые, холодные. Жуть, одним словом.
Наверное, это все-таки был талисман. После всего, что с Настей случилось, ей нужен был хотя бы маленький клочок удачи, крохотный амулет везения, пусть даже он был явлен в такой странной форме.
Но – странной была эта форма или же нет – амулет сработал, и в ту ночь Настя сначала выбралась из горящего коттеджа, а потом встретилась с Филиппом Петровичем. И это было лучшее, что случилось с ней за последние полгода.
– Талисман? – переспросил Иннокентий. – Ты издеваешься?
– Нет.
– Я-то надеялся, что люди, по крайней мере в этой части земного шара, становятся со временем немножко…
– Культурнее?
– Умнее! Это же мои пальцы, какой к черту талисман! Узнай твоя мама о том, что ты отрубаешь пальцы у незнакомых мужчин и делаешь из них талисман, что бы она сказала, а?!
– Теперь ты издеваешься?
– Ничего подобного! Я пытаюсь понять, куда ты спрятала кусок меня, может быть, не самый лучший, но тем не менее важный для меня кусок…
– Кажется…
– Я ими даже в носу не ковырял. Не успел.
– Фу-у!
– Новехонький, совершенно невинный кусок меня. Где он?
– Если ты будешь перебивать, мы никогда не закончим. Молчишь? Так-то лучше. Итак, они лежали в холодильнике, а холодильник стоял в моей комнате, а комната была на лыжной базе.
– Так, – нахмурился Иннокентий. – Я, кажется, понял, куда ты клонишь. Тебе тогда стало плохо, мы уезжали в спешке, и пальцы остались в холодильнике. В лучшем случае их выбросили в мусор, а худшее я даже боюсь представить… Я угадал?
– Почти. Они действительно остались в холодильнике, но потом Филипп Петрович сказал мне про ваш уговор насчет пальцев и спросил, где я их прячу. Я ему сказала, он позвонил на лыжную базу, там у него были какие-то знакомые, и они нашли твои пальцы. Можно сказать, спасли.