Невеста ветра - Осояну Наталия. Страница 17

Мальчишка что-то испуганно пискнул, но к этому времени Эсме уже пришла в себя. Крылан, потом разумный гроган – следующим будет, вероятно, ручной кархадон?

– Он все передал, – заступилась она за мальчика, хотя гроган выглядел устрашающе. – Я сама решила...

– Она сама, ну да. Я так и понял, – гроган разглядывал ее, склонив голову набок. – Капитановы дела меня не касаются, да. Но баба на борту, да еще и красивая, – это непорядок. Ей бы назад спуститься, в каюту, пока чего плохого не случилось... и чем быстрее она на берег сойдет, тем лучше для всех будет, да...

Он посмотрел вверх и нахмурился.

Странная манера разговора – а Эсме уже догадалась, что перед ней, по всей видимости, боцман, – объяснялась тем, что он пытался совместить в своем невеликом мозгу приказ капитана не разговаривать с ней и необходимость объясниться. Эсме неожиданно стало смешно, а потом в ней взыграло упрямство.

– Я не уйду, – сказала она. Гроган промолчал, но снова взглянул вверх. – Там душно, и фрегат смотрит... со всех сторон. Я здесь постою, ничего не буду трогать...

Внезапно боцман вытянулся, а с его физиономии мигом слетела ухмылка. Кузнечик ойкнул и быстро смылся, а по палубе прошуршали кончики черных крыльев, потом стукнули каблуки сапог.

– Я говорил, надо было запереть дверь каюты. – В голосе крылана послышались язвительные нотки. – А теперь уже поздно.

«Отчего поздно?» – хотела спросить Эсме, но внезапно заметила, что свет солнца как-то странно потускнел. Гроган опять посмотрел вверх, и она невольно сделала то же самое.

Белые паруса фрегата постепенно наливались зеленью – сначала они стали цвета молодой листвы, потом начали темнеть. Эсме затаила дыхание. Зеленый цвет делался все гуще и ярче, пока наконец паруса не приобрели глубокий изумрудный оттенок – они сияли и искрились, наполненные ветром...

– Поздно, – повторил крылан. – Ладно, я полетел...

Он разбежался и, оказавшись возле фальшборта, прыгнул – а потом взмыл в небеса, словно огромный буревестник.

Эсме стояла, вновь не в силах обернуться и взглянуть в глаза человеку, стоявшему за ее спиной, – теперь-то она знала, как его зовут. Мало того, она теперь понимала, какое название можно прочитать на борту фрегата, чья палуба недовольно подрагивала под ее ногами.

– Эльга-заступница... – прошептала девушка, чувствуя, как щеки заливает краска. – Я такая дура. Что теперь будет?

Послышался вздох.

– Для начала я представлюсь по всей форме, – негромко сказал капитан. – Кристобаль Крейн, к вашим услугам...

– Пират, чью голову оценили в десять тысяч золотых, – продолжила Эсме. – Угораздило же меня попасть именно на ваш корабль!

Она наконец-то обернулась.

Вспомнился набросок на стене «Водяной лошадки» – да, если этот портрет был самым хорошим из всех, то пират может не опасаться, что его когда-нибудь узнают. К тому же весьма любопытная деталь его внешности в полумраке капитанской каюты осталась незамеченной – у магуса были удивительные разноцветные глаза, зеленый левый и синий правый. Теперь-то Эсме поняла, отчего он усадил ее лицом к иллюминатору: из-за того, что свет падал в глаза, она не разглядела главной особой приметы самого известного пирата. Ни один щупач не смог бы понять, с кем ей пришлось иметь дело. О-о, это был хитроумный план, но все пошло прахом из-за ее упрямства. Вряд ли он сдержит слово, ведь теперь она представляет собой угрозу всему экипажу.

Капитан Крейн смотрел на нее и насмешливо улыбался.

– Вы не должны меня бояться, – сказал он, когда Эсме начало тяготить долгое молчание. – Я все сделаю, как обещал, – вот только выплачу небольшой долг в Тейравене.

– Может, оставите меня там? – неуверенно предложила Эсме и смолкла, когда пират покачал головой.

– Нет. Мы не для этого разыгрывали ваше похищение, да к тому же у нас не будет такой возможности. Все остается в силе, только выберите порт.

– И вы не боитесь? – осмелилась спросить целительница. – Я ведь теперь знаю...

– Ничего такого, что могло бы навредить мне или «Невесте», вы не знаете, – капитан вздохнул. – А сейчас спуститесь в каюту и не выходите до тех пор, пока я не при... не позову. Хорошо? Если вас увидят на палубе, то уже ничто не остановит распространение слухов о том, что вы сотрудничаете с пиратами. Прошу, Эсме...

Целительница со вздохом повиновалась.

Мы там, где неба нет...

В каюте царил полумрак. Фиалковое платье лежало на кровати там же, где она его оставила; Эсме присела рядом и провела ладонью по шелковой ткани – та приятно холодила кожу, словно приглашая: «Надень меня!»

Целительница, грустно улыбаясь, покачала головой – а потом вдруг передумала.

Велин не обижал свою единственную ученицу, но все-таки их скудных заработков едва хватало на еду и снадобья – что тут говорить о новых платьях? Пару лет назад Велин прикупил по случаю дешевого сукна, и Эсме сама сшила себе юбку. С той поры обновок у нее не было...

...ты помнишь.

Мамин сундук из темного дерева, украшенного серебряными завитушками, на тяжелой крышке замок в виде львиной головы.

Сунешь палец – откусит.

Шелковая рубашка цвета чайной розы, волны кружев и алое атласное платье. Гладкая ткань струится под пальцами, обжигает. Из недр сундука пахнет лавандой и еще чем-то сладким, приятным.

Запах прошлого.

Эсме смахнула слезу.

«Что еще уничтожит огонь в моей жизни?»

Опасливо косясь на дверь, она быстро переоделась – фиалковое платье легло точно по фигуре, словно было сшито специально для нее, – и в этот миг чуждость... нет, «Невеста» неожиданно обратила на целительницу внимание, запустила в ее разум щупальце и принялась шарить, словно палкой по дну озера, поднимая тучи ила и спугивая мыслеобразы. На сей раз Эсме удалось сохранить самообладание, но такое бесцеремонное вмешательство было не просто невежливым, оно грозило в лучшем случае сильной головной болью. Она не собиралась терпеть, пока фрегат утолит любопытство.

Уйди прочь!

«Невеста» отпрянула, шумно фыркнув, и... снова попыталась пробраться внутрь – на сей раз осторожно, крадучись. Эсме растерялась: чего хочет фрегат? Сущность «Невесты» напоминала одичавшую собаку, которая вдруг приняла за хозяина случайного прохожего и увязалась следом, настойчиво тыркаясь в колени мокрым носом, будто спрашивая – ты это или не ты?

Неужели... неужели всему причиной платье?

«Она любит фиалки? Она... кто?»

Из настойчивого желания фрегата проникнуть в ее память можно было извлечь пользу. Эсме присела на краешек кровати, закрыла глаза, опустила все внутренние заслоны. Тоненькое щупальце тотчас ринулось вперед, беспорядочно бросаясь из стороны в сторону. Эсме поморщилась, но не стала препятствовать «Невесте». Поиски продлились недолго – и не увенчались успехом. Чуждость ретировалась, не найдя того, что искала; ее разочарование слегка отдавало тухлой рыбой.

Эсме по-прежнему сидела неподвижно.

Торопливо шаря по закоулкам ее памяти, «Невеста» приоткрыла маленькую щель в собственных доспехах – и теперь настал черед Эсме немного похозяйничать в чужом доме. Она с трудом сдерживала ликование, не позволяла себе поддаться радости – как раз наоборот, следовало быть тише воды, ниже травы. Она не сумеет навязать фрегату свою волю, но вот посмотреть и послушать – это можно.

Если, конечно, «Невеста» не выкинет ее раньше времени.

...Кузнечик вместе с двумя матросами чуть постарше бегает по палубе, разнося оружие. Матросами командует гроган – его зовут Бэр, как внезапно осознает Эсме. Это знание «Невесты». Капитан стоит на полуюте – неподвижный, словно статуя.

– Поберегись! – Матросы бросаются врассыпную, и сверху камнем падает крылан. Он выглядит растрепанным и встревоженным. – Кристобаль, они уже все приготовили! Там два фрегата-охранника, один сцеплен со «Звездой», другой на страже... у них хакке!