Невеста ветра - Осояну Наталия. Страница 27
Семейство Фейра, пламенные, – самый сильный противник Капитана-Императора...
Эсме уже и не знала, какая из тайн, которые ей довелось узнать, страшнее.
– Нам пора. – Пират отшвырнул остатки рубашки и с легкостью поднял Эсме на руки. – Старейшая не любит ждать.
Черный человек несет тебя на руках прямо в адское пламя – или наоборот? Может, он тебя спасает? Ты уже не понимаешь, где верх, где низ, где право, где лево. Шумит река, гудит огонь – вихри лилового пламени танцуют фарэко... нет, это живые девушки, настоящие, но с лиловой кожей. Живые? Разве у живых бывает такая кожа?
...и ходить тебе по свету до тех пор, пока не разыщешь платье цвета фиалок, что растут в императорском Саду Иллюзий.
Ты не знаешь зачем.
Черный человек несет тебя в огонь.
Черный человек стоит у костра...
Эсме пришла в себя, когда они оказались в неглубокой лощине, где лепились друг к другу бедные рыбацкие хижины, прячась от штормов и набегающих на побережье волн, после которых не остается даже следов прошлой жизни. У ствола большого дерева располагалась самая большая хижина – здесь и живет Старейшая? Неподалеку от порога – погасший костер, дымок еще курится.
С трудом разогнав туман в голове, Эсме увидела: кругом пустота. Ни одной живой души. Крейн не опустил ее на землю, он стоял совершенно неподвижно.
– Что происходит? – прошептала она, и произнесенные вслух слова разрушили магию остановившегося времени. От ствола дерева-исполина отделилась тень, и к ним стремительным шагом приблизился человек, одетый во все черное.
– Приветствую тебя, Кристобаль Крейн!
Волосы незнакомца побелели, лицо избороздили морщины, но все-таки он казался весьма крепким и сильным – словно древняя сосна, чей ствол сотню раз изгибался в поисках опоры. От него исходили странные волны: этот человек не просто привык повелевать, поняла Эсме. Он привык, что все ему подчиняются... и небезосновательно. Отчего-то лицо его вызывало причудливые ассоциации с кархадоном – волевые скулы, прозрачные льдистые глаза, седые волосы... но причиной всему было выражение, хищное, беспощадное, хотя незнакомец улыбался. И уж совсем невообразимым было то, что Эсме сразу узнала этого человека – по портрету, который висел на стене «Водяной лошадки».
Перед ней стоял не кто иной, как Звездочет.
– Как мило! – Его зубы поразили Эсме – ровные и белые, словно у шестнадцатилетнего парня. – Ты пришел, чтобы дать мне возможность тебя отпустить и сравнять счет! Я тебе больше ничего не должен, Кристобаль, это восхитительно!
Магус медленно опустил Эсме на землю, и целительница с трудом удержалась, чтобы не вскрикнуть, наступив на больную ногу. Звездочет с интересом взглянул на нее.
– Новый член команды, как я погляжу? Хороша, хоть и не в твоем вкусе. Или я ошибаюсь?
– Если мы в расчете, может, прикажешь своим людям не держать меня под прицелом? – тихо проговорил Крейн. – Волнуюсь, знаешь ли.
– Да ну? – наигранно удивился старый пират. – Ты ведь с легкостью можешь увернуться от стрелы. А вот твоя милая спутница не сможет, так что волноваться должна именно она. Или ты переживаешь как раз из-за нее?
Магус по-прежнему не шевелился, и внезапно Эсме ощутила, что они оба стоят в центре большой паутины и ее туго натянутые нити слегка подрагивают, готовые в любой момент лопнуть.
А паук был прямо перед ними.
Такого ей не приходилось испытывать еще ни разу в жизни: ситуация была по-настоящему безвыходная. На «Невесте» все считают, что капитан отправился беседовать со Старейшей, а если остров совершенно безопасен, то спохватиться могут только к вечеру... когда их тела уже остынут и второй фрегат будет далеко. Но как же Джа-Джинни не заметил, что они не одни, когда облетал остров? Эсме зажмурилась: ей захотелось, чтобы все происходящее превратилось в кошмарный сон и забылось поутру. Но старик в черном и его ухмыляющаяся команда никуда не делись. Мало того, Эсме почувствовала на себе чей-то очень внимательный и очень злобный взгляд.
– Не стоит так волноваться, – Звездочет махнул рукой совершенно по-приятельски. – Ваши жизни вне опасности.
Эсме не упустила из виду то, как странный человек подбирал слова: ваши жизни.
– Я, видишь ли, мимо проходил... и решил забрать у нашей общей знакомой одну вещицу. – Только сейчас Эсме заметила, что в левой руке он сжимал потрепанный свиток.
– Она у меня, так что задерживаться дальше смысла нет... хотя погоди-ка. – Старик нахмурился, а потом воскликнул: – Ох, чуть не забыл! С тобой очень хочет поговорить кое-кто. В прошлый раз вам не удалось закончить беседу, и он прямо все уши мне прожужжал о том, что осталось недосказанным...
Словно по незаметному сигналу, рядом со стариком возникло новое действующее лицо – худощавый человек с заряженным арбалетом в руках. Нижнюю часть его лица скрывал черный платок – так что были видны только глаза, и вот они-то и уставились... на Эсме. Почти сразу незнакомец перевел взгляд на Крейна, но ошибки быть не могло: именно он следил за ней все это время.
– А-а, Змееныш, – магус криво улыбнулся. – Вижу, твои кости срослись?
– Твоими молитвами. – Голос Змееныша вполне соответствовал прозвищу – тихий, свистящий шепот. Он отложил оружие и приблизился, хромая; стало заметно, что он молод – немногим старше Эсме. Она закрыла глаза и явственно ощутила, что этому человеку пришлось не раз испытывать сильную боль и от огня, и от железа, и от нечеловечески сильных рук.
– Давно мечтал это сделать. – Змееныш замахнулся и рукой в перчатке ударил магуса по лицу. Раздался отвратительный хруст, из разбитого носа Крейна потекла струйка крови.
Он даже не попытался заслониться от удара.
– Получаешь удовольствие? Не наигрался в детстве, мальчишка...
В груди Змееныша что-то заклокотало, и его новый удар опрокинул магуса на землю.
– Прекратите! – Эсме рванулась вперед, ощутив, как натянулась паутина. – Это... это же... отвратительно! Это подло!
– Подло? – переспросил старик, повернувшись к ней. Льдисто-голубые глаза уставились на целительницу с интересом. – Помилуйте! Всего лишь встреча двух старых друзей, только и всего. Поговорят и разойдутся.
– До следующей встречи! – прошипел Змееныш, одарив ее ненавидящим взглядом. – Не советую мешать!
Крейн неторопливо поднялся, сплюнул кровь. Он не смотрел на Эсме, и целительница понимала, что в происходящем есть немалая доля ее вины – будь магус один, он не терпел бы издевательства.
Но как долго это будет длиться?
Отвернувшись от усмехающегося пирата, Эсме сосредоточила внимание на Змееныше. Странное прозвище, вероятно, было ему дано из-за голоса... поврежденные связки, как у Кузнечика? Он прячет лицо... и бьет Крейна так, чтобы не просто сделать больно, а искалечить, изуродовать... значит, он уродлив сам? Руки в перчатках... следы старой боли...
Не вполне отдавая себе отчет в том, что делает, Эсме закрыла глаза и принялась собирать все, что не попало в сундук, – все картины развороченных внутренностей и раздробленных костей, все самое страшное, что только ей довелось увидеть в своей жизни. Этот человек наверняка видел больше, но сейчас он не ждет атаки с ее стороны, и кто знает, что произойдет? Напоследок Эсме добавила отвратительную картинку, которую ей послала чайка как-то утром в Тейравене... целую вечность назад.
В тот момент, когда ее разум соприкоснулся с сознанием Змееныша, произошло нечто странное: она на мгновение потеряла контроль над собой, пугающе близко оказалась черная дыра в памяти и...
...и Змееныш заглянул туда.
Его фигура дрожала и расплывалась, он сгорбился на самом краю провала и закрыл лицо руками. Эсме не понимала, что происходит, – неужели те старые воспоминания страшны не только ей? Змееныш упал на колени, закричал тяжело и страшно, и Эсме, не в силах больше это терпеть, оттолкнула его.
– Не трогай меня!!!
Змееныш повалился на землю, из его груди вырвалось рыдание. Эсме замерла – она никак не ожидала такого результата. Крейн переводил взгляд с нее на Змееныша и тоже не шевелился.