Невеста ветра - Осояну Наталия. Страница 63
– Стоит мне захотеть, и твоя физиономия украсится шестью неглубокими порезами, – сказала Ризель. – Сущий пустяк – заживут, даже шрамов не останется. Только вот сдается мне, ты после этого уже ни на что не будешь годен, Хаген... или на самом деле тебя зовут иначе?
– Имя настоящее, – еле слышно ответил мужчина. – Лучше сразу меня убейте.
Дело приобретало интересный оборот: на ее жизнь покушался не кто-нибудь, а оборотень-пересмешник. Магус. Изгнанник...
– Понимаешь, Фаби, если надрезать мышцы в этих местах, он уже никогда не сможет менять обличье, – сказала она, обращаясь к подруге. – Видишь, как высоко оборотни ценят свой дар? Превыше жизни.
– Выше его мы ценим только честь! – вновь послышался хриплый голос Хагена. – Твой отец лишил нас всего, оставив только месть, поэтому...
– Тише, тише, – мягко перебила Ризель, улыбаясь. – Ты говоришь, как мальчишка. Ну-ка, покажи мне свое настоящее лицо!
Недолго поколебавшись, оборотень закрыл глаза и глубоко вздохнул. Морщины на его лбу и под глазами исчезли первыми – осталась лишь упрямая складка между бровями, – кожа потемнела и натянулась. Принцесса наблюдала за трансформацией затаив дыхание; она не очень-то верила, что пересмешники в самом деле способны изменять обличье. Но вот перед ней живое доказательство сухих книжных слов...
– Восхитительно! – не сдержалась Фаби. Ее можно было понять и простить: лицо Хагена стало совершенно другим, изменились даже форма носа и очертания скул. Чуть резковатые черты смягчила ироничная улыбка, и Ризель на мгновение ощутила легкую растерянность – она догадалась, что пересмешник на самом деле молод, но откуда ей было знать, что он к тому же красив?
Прежними в нем остались только хитрый прищур глаз и... волосы.
– Они такие, – сказал Хаген, проследив за ее взглядом. – Я родился седым.
«Как и я...»
Ризель стоило немалых усилий взять себя в руки.
– Вот что, Хаген. Ты можешь не верить, но Капитан-Император вовсе не опечалился бы, случись со мной что-то нехорошее. Это... трудно объяснить.
Против всех ее ожиданий, пересмешник поверил сразу.
– Но если ты и впрямь хочешь отомстить за свой род, я могла бы тебе кое-что предложить.
– Я весь внимание, – сказал Хаген. – Только, Ваше Высочество, уберите оружие... – Она выполнила его просьбу с усмешкой. – Я позабыл, что у цапли есть когти...
– ...Ваше Высочество?
– Да, Фаби. – Взгляд принцессы был задумчивым и туманным. – Мы идем в наш сад. И никто не помешает мне растить в нем те деревья, которые мне нравятся...
Часть третья
Путешествие на юг
Две фигуры кружатся, то сближаются, то вновь расходятся. Этот танец необычайно красив и смертельно опасен, но тем, кто за ними наблюдает, так часто приходилось смотреть в лицо Великому шторму, что о смерти они думают в последнюю очередь, а вот жутковатую красоту оценить способны, как никто другой.
Две фигуры кружатся в красноватом свете факелов.
Эти двое хорошо знают свое дело, даже слишком. Поначалу оба веселят толпу, вызывая крики и восхищенные возгласы: их мастерство отточено годами практики, проверено в длинной череде схваток. И лишь потом один из них понимает, что забавы кончились.
Другой это знал с самого начала.
Биться не в полную силу гораздо сложнее, чем обрушиться на противника и сразу сломить его волю, уничтожить. Если приходится скрывать, на что ты способен, то нужно быть готовым ко всему, просчитывать каждый шаг.
Промахнуться.
А потом еще раз.
Пропустить удар – на белой ткани рубашки тотчас расплывется алое пятно, – зашипеть от боли. Оглядеть мутным взглядом собравшихся, сделать вид, что вот-вот потеряешь сознание.
И когда обрадованный противник ринется в атаку, вновь собраться и...
...начать все сначала.
Ты и в этом деле мастер, Кристобаль.
Капитан Крейн, великий притворщик...
Когда Сатто унесли с поля боя живым, но истекающим кровью, капитан «Невесты ветра», тяжело дыша, повернулся к Скодри. Зубастый наблюдал за схваткой с каменным лицом – казалось, старого пирата совершенно не волнует, кто выйдет победителем, – но теперь он соизволил улыбнуться и кивнул своему... другу? Крейн, взмокший от пота, ослабевший от двух легких ран, улыбнулся в ответ и поклонился.
Этот молчаливый обмен любезностями удивил лишь тех, кто знал о произошедшем три дня назад, но даже они так и не сумели понять, остались ли Крейн и Скодри друзьями.
А спрашивать обоих было бесполезно...
«...и теперь меня из-за этого мучает бессонница».
– Мастер Эрдан, вам тоже не спится? – робко спросил вахтенный.
Корабел с улыбкой кивнул. Была уже глубокая ночь, но он поднялся на палубу, потому что устал ворочаться с боку на бок, рискуя свалиться с узкой койки. Еще до рассвета предстояло начать подготовку к отплытию – хлопотное дело, которое капитан давным-давно переложил на его плечи без малейших угрызений совести. Впрочем, за годы на борту «Невесты ветра» Эрдан научился предугадывать приказы Крейна, иной раз – дословно, поэтому не боялся, что после выхода в море капитан хватится какой-нибудь важной мелочи.
– Да вот, хотел понаблюдать за облаками... – сказал он. Оправдание было не из лучших, но вахтенный – им оказался Сандер – простодушно согласился. Из всех матросов «Невесты» этот был самым безотказным и бестолковым: готовый помочь любому – только попроси! – он вот уже третью ночь добровольно нес собачью вахту. – Похоже, утром будет дождь, – проговорил матрос. – Такие низкие облака... и я слышу, на том берегу залива кто-то играет на гитаре... – Он закрыл глаза и приложил к губам сирринг, с которым не расставался даже во сне; всего мгновение продлилась тишина, а потом полилась грустная ночная музыка. Она была тихая и спокойная, но Эрдану вдруг показалось, что над «Невестой ветра» сгущается тьма.
– Просто ты слышишь музыку там, где ее нет... – сказал он невпопад, желая лишь развеять странные чары сирринга. Сандер прекратил играть и поднял руку, призывая мастера-корабела к молчанию. Ждать долго не пришлось: вскоре с другого берега и впрямь послышались гитарные аккорды. Беспокойство Эрдана усилилось: ему показалось, гитара и сирринг переговариваются друг с другом на незнакомом языке, который они, люди, не поймут никогда.
А облака и впрямь шли очень низко над горизонтом и выглядели в неверном свете луны очень грозно. В этом не было ничего удивительного: приближался сезон дождей – суровое время, когда редкий фрегат рискнет перейти Окраину и податься на юг. Шторма следуют за штормами, из моря Кракена приходят безымянные чудовища – и корабли исчезают бесследно.
«Кристобаль уже все решил. Проще заставить луну разгореться ярче солнца, чем убедить его задержать отплытие!»
– Завтра мы отправляемся в долгий путь. Не боишься, Сандер? – поинтересовался Эрдан, безуспешно пытаясь справиться с беспокойством. – Капитан меня за такие слова не похвалит, но кто-то может и не вернуться домой...
– У меня нет другого дома, кроме «Невесты», – ответил матрос, пожимая плечами. – Кому я нужен? А здесь хоть какую-то пользу приношу. Риск, конечно, есть... но новичкам и простакам везет, так ведь говорят?
Его улыбка сделалась хитрой. «Ох, не так ты прост, каким хочешь казаться!» – подумал Эрдан, невольно вспомнив песню-предсказание рыжей горбуньи. Он с радостью позабыл бы эту рифмованную околесицу, но лицо Кристобаля вычеркнуть из памяти оказалось гораздо сложнее. Стоило песне начаться, как магус побледнел, а потом и вовсе едва не вспыхнул... так что следовало ждать предательства. Удара со стороны того, кто слишком много знает.