Мысли о чудесах - Остроумов Стефан. Страница 13

Кто-то справедливо сказал о значении молитв для вселенной: «Если бы в какой час и день не донеслось молитвы к Творцу вселенной, то этот час и день были бы последними для мира».

Скажут: «молитва есть попытка вторгнуться в цепь законов и разорвать ее». Нет, молитва – не разрыв законов, а пользование ими. А такое пользование – явление обычное. Воля наша не разрывает цепи законов. Всякий раз, как мы открываем уста, встаем и садимся, приступаем к работе и отдыху, мы пользуемся законами природы, не нарушая их.

И исполнение молитвы – дело закономерное, но только мы мало знаем эти законы молитвы: они нами не изучены, наука обходит их молчанием. Законы природы и законы молитвы могут приходить в соприкосновение, но нарушать друг друга они не могут. Христианство, учащее молитве, великая духовная сила и не менее действительная, чем сцепление, тяготение, электричество. Не во Творце ли источник тех и других сил, духовных и материальных? Молитва – излияние божественной силы в наши жизни, – как тяготение и другие силы имеют источник в Боге. Повинуйся мало ведомым законам молитвы, отдайся ей, – и сила твоя возрастет. Правда, мы не знаем, что нам полезно и что нам не полезно, можем просить не на добро. Но Бог спрашивает от нас не знания, а чувства: «Сыне! дай Мне сердце твое», – говорит Он. Так дети просят родителей о неполезном. Но и эти просьбы истинны, потому что признают в родителях источник своего благополучия. Родители дают полезное в ответ на детскую просьбу о вредном. Так и несовершенной молитвой утверждаются наши детские отношения к Отцу Небесному. Конечно, если бы мы изучили законы молитвы и наша воля совпала бы с волей Бога, то услышание было бы более обеспечено, даже совершенно обеспечено. Но и теперь, при нашем немощном неведении, Дух Божий, по слову Писания, ходатайствует за нас воздыханиями неизреченными. Вполне неспособными к пользованию законами молитвы делает людей не недостаток знания воли Божией, но дурная жизнь. Так точно пьянство препятствует человеку пользоваться законами здоровья.

Познание законов молитвы лучше всего приобретать путем опыта. Один студент признался профессору, что не может примирить христианское учение о молитве с законами природы. Профессор сказал: «В естественных науках твердым считается то, что подтверждено опытом, хотя бы и оставалось непонятным. Сделайте и вы опыт с молитвой. Молитесь для опыта и дожидайтесь, что выйдет. Только будьте при этом честным, а не предвзятым искателем». Через шесть месяцев студент сообщил профессору: «Теперь я убежден, что есть область, возвышенная над всем, постижимым умственно; в этой области – свои законы и иное познание, разнящееся от приобретаемого внешними чувствами. Я теперь уже не оставлю молитвы. Она – моя отрада и приобретение».

Вполне допустима в некоторых случаях молитва с сомнением, что Бог исполнит просимое. Необходима уверенность не в исполнимости просьбы, но в отеческой любви к нам Бога; будет ли просьба исполнена или нет, а все же Бог – Отец, и поведать Ему мои печали и желания необходимо. Молитва моя слаба не от одного незнания законов молитвы, но от моей нравственной немощи, от несообразования моей жизни с волей Божией. Например, я молюсь о благополучии детей, но не по должному отношусь к ним, не учу их примером своей жизни и не в том полагаю их благополучие, в чем оно действительно состоит.

С молитвой тесными крепами связано чудо, хотя в большинстве это – чудо не по форме, а по существу; то есть, оно не представляет чего либо поразительного, но не выходит из житейских рамок Таково сознание и тех, кому от Бога дана благодать посредничества при совершении чудес.

Как ни властно было чудосовершение Христа, но и оно было не чуждо молитвы, так как Христос состоял в постоянном общении с Отцом [48].

О теперешнем значении богообщения и молитвы для человеческого здоровья врач С. Апраксин пишет: «В тихом пристанище Христовом можно с пороком сердца, со всякой другой болезнью и лучше себя чувствовать, и дольше прожить, чем со здоровым сердцем и легкими, вечно носясь по волнующемуся страстями человеческому морю житейскому. Замечательно, что силу веры и молитвы при исцелении болезней начинают ценить в специальных медицинских кружках за границей. Существуют уже такие больницы, называемые "христианские санатории", в которых излечение болезней ведется не только просто медицинским путем, но и поддерживанием здорового молитвенного настроения в болящих со стороны пасторов, и этим путем достигаются результаты, которых не в состоянии была бы достигнуть одна медицинская наука. Доктор Э. Лоран недавно издал книгу под заглавием "Медицина души", в которой доказывает, что молитва есть великое целебное средство при всех болезнях тела и души» [49].

Нередкие ныне чудеса исцеления при мощах и от икон получаются через веру и молитву. Действительность этих чудес подтверждается людьми, нерасположенными к христианству. Стоит прочесть у М. Горького в «Исповеди» описание исцеления девицы, совершенно не владевшей членами, во время крестного хода за иконой Богоматери в Седмиозерской пустыни. Молитвенное напряжение тысячной толпы было сосредоточено на исцелении этой больной. И на глазах этой толпы больная встала и пошла, сначала неуверенно, а потом окрепла. Один из толпы спросил М. Горького с улыбкой: «Видел?» Горький вместо ответа обнял и поцеловал спросившего, как брата после разлуки.

Если бы молитва оказывала действие только при болезнях, то имели бы некоторую силу объяснения этого действия внушением, гипнозом и т. п. предположениями. Но в том-то и дело, что молитва воздействует на все сферы человеческой жизни, и вечно истинным остается утверждение ап. Иакова: «Много может усиленная молитва праведного». Очень много. Чем сильны были Тихон Задонский, «убогий» Серафим, Амвросий Оптинский, Варнава из Гефсиманского скита, Феофан Затворник, Иоанн Кронштадтский и многие из подобных им? Их жизнь чудотворна была молитвой. Ограничимся примером не нашего, не православного благотворителя Георга Мюллера. Он содержал множество сирот молитвою. Он не имел капиталов и не искал благотворителей, а только, по завещанию Иисусову, во имя Его молился о хлебе для его сирот. «Я нуждаюсь, – признавался он, – каждый год более чем в миллионе и получаю всегда по моей молитве и по моей вере все, в чем я нуждаюсь для своего дела, никогда не прося о деньгах какого-либо человека. Часто со мною случалось, что, раздав своим детям завтрак, я не имел более денег, чтобы купить и обед. Тогда я собирал своих сирот на молитву. Мы рассказывали Господу о нашей нужде, и Он слышал наше моление. Иногда не хватало нам денег на ужин. Снова собирались мы на молитву, и Бог давал нам всегда, давал даже с избытком, и помощь Его никогда не запаздывала. Так получали мы от Господа ответ на нашу молитву не раз и не сто раз, а тысячи раз. В продолжении двенадцати лет мы редко имели достаточно денег на три дня; а временами мы должны были просить Бога о каждом обеде».

Особенно надежда на действие молитвы пробуждается в дни народной скорби. Обезверившаяся уже давно Франция с началом общеевропейской войны 1914 г. вспомнила дорогу в церковь, вспомнила, что там могучая сила, милосердие и надежда. Ослабел страх пред тем, что скажут хулители Бога. Люди пред походом тысячами исповедовались, при народе просили благословения у священников. Храмы пополнились множеством и причастников. Во многих семьях установился обычай общей молитвы. На эту молитву собираются служащие и жильцы дома. Из писем солдатских видно, что пала завеса между ними и Богом. Забытое крестное знамение вошло в обычай снова.

Не только во времена общих бедствий – во всякое время обычное явление, что утратившие способность к молитве завидуют верующим и просят их молитв за себя. В январской книге «Вестника Европы» за 1915 г. опубликовано письмо Л. Н. Толстого к князю Урусову, где читаем: «Вы – счастливые люди, верующие: обладаете душевной высотой, спокойствием… Я не верю в молитву и не могу молиться, но если правда то, чему вы верите, то вы можете молиться, и ваша молитва может быть услышана, и потому помолитесь о том, чтобы Бог дал мне опору веры».