Черная вдова - Островская Марина. Страница 1

Визг тормозов вспорол безмятежную тишину лесных окрестностей, нарушаемую лишь урчанием двигателей проносящихся по шоссе автомобилей. Затем раздался удар, одновременно взорвалась сотня новогодних хлопушек, и во все стороны со звоном брызнуло битое стекло.

Захлопали дверцы, послышались возбужденные голоса. На несколько секунд все затихло, а потом кто-то разразился громогласной матерной руганью. Снова последовала заминка, потом короткий приказ, хлопки дверок, нарастающий рев мотора стал быстро удаляться и резко затих, когда машина скатилась с пологой вершины холма.

И снова наступила тишина.

Лишь монотонный шум прибоя успокаивал теперь очумевших от техногенных звуков горожан.

Узкая полоска песчаного пляжа тянулась до самого мыса на горизонте вдоль высокого, поросшего сосняком обрыва.

Волны, брызгая и пенясь, беспрерывно набегали на берег и, исчерпав свою энергию, тут же откатывались назад, оставляя после себя зеркальную поверхность, на которой почти мгновенно исчезали всякие следы. Граница прибоя была обозначена проплешинами вымытой из песка гальки, поблескивавшей в лучах изредка проглядывавшего из-за туч солнца.

Девочка лет семи, худенькая, с двумя косичками чуть ниже плеч, не поднимая головы, медленно брела вдоль самой кромки пляжа и внимательно всматривалась в песок под ногами. То и дело она приседала и принималась собирать в плотно зажатый кулачок выброшенные волной кусочки янтаря. Когда они больше не вмещались в ее маленькую руку, она высыпала сокровище в карман короткой летней куртки.

«Скорей бы мамочка с папой приехали, — с подавленным глубоко в груди вздохом грустно подумала она. — Я уже целый карман янтаря набрала. Из самого большого осколка попросим кого-нибудь сделать маме кулон. Будет носить на своей золотой цепочке. А этот, — малышка зажала между двумя пальцами светящийся, словно капля застывшего меда, камушек и посмотрела сквозь него на дымчатое солнце, — этот надо приклеить чем-нибудь к ее кольцу, и получится перстень».

— Наташа! — позвала ее тетя Таня, молодая женщина с грудным ребенком на руках. — Не уходи далеко! Скоро домой пойдем. Родители твои должны приехать…

Бойцы разведгруппы спецназа, замаскировавшиеся среди диких яблоневых зарослей вдоль обочины узкого шоссе, ведущего вдоль побережья из Балтийска в Зеленоградск, оказались невольными и немыми свидетелями происшествия. Они до мельчайших подробностей видели, что и как произошло.

Новенькие «Жигули» шестой модели, темно-синего цвета разогнались на спуске, чтобы не снижать скорость перед очередным подъемом, когда из-за поворота на вершине холма выскочила белоснежная «Волга». На огромной — километров сто двадцать — скорости машина вылетела на встречную полосу и понеслась в лобовую.

Раздался визг тормозов.

«Волга» пошла юзом, ее стало медленно разворачивать, и ее корпус полностью перегородил шоссе.

Избегая неминуемого столкновения, водитель «Жигулей» резко крутанул руль.

«Шестерка» соскочила на обочину и врезалась в мощный ствол слегка наклоненного дерева с аккуратно побеленным комлем.

Раздался громкий удар. Капот «шестерки» вздыбился и изогнулся пополам, высыпались фары, вылетело лобовое стекло, передок смялся. Расколотый двигатель сорвало с креплений и утянуло под днище, а изогнувшиеся крылья и передние колеса оказались по обе стороны дерева.

Все длилось не более трех секунд.

Потом стало тихо, и лишь визг все еще тормозившей «Волги» на мгновение отразился эхом от склона холма. Наконец «бугровоз» остановился и замер, словно в нерешительности.

Несколько секунд «Волга» стояла без движения, затем щелкнули дверцы, и из машины вышел «хозяин». Это было видно невооруженным глазом — по наглому, хоть и растерянному, взгляду. Одутловатое лицо, двойной подбородок, кругленький живот, который выкатывался из расстегнутого пиджака дорогого импортного костюма, дополняли портрет босса. Он сам сидел за рулем. Вслед за ним с правого переднего сиденья выскочил на полусогнутых шофер в белой льняной кепке, а сзади показался зам — маленький щупленький человечек с остреньким крысиным носом — из породы тех, кто всегда при власти, но главным никогда не станет.

Из раскрытой «Волги» доносился бесшабашный голос Аллы Пугачевой: «Все могут короли, все могут короли!..» На заднем сиденье остались две испуганные женщины.

Нетрезвой походкой мужчины нерешительно подошли к разбитым «Жигулям» и с робостью заглянули в салон.

На передних сиденьях, безжизненно свесив на грудь головы с изуродованными выбитым стеклом лицами, сидели два пристегнутых ремнями безопасности окровавленных человека.

Зам отпрянул в ужасе и, чтобы не закричать, прикрыл рот ладонями.

— Виктор Петрович, Виктор Петрович! — громким шепотом взмолился он. — Давайте делать ноги, и побыстрее! Пока на шоссе машин нет. Мы им уже ничем не поможем. Не хватало, чтобы нас тут кто-нибудь застукал да за задницу взял!

Шофер шефа Василий с недоверием, но без осуждения, посмотрел на зама.

Он единственный был трезвым и прекрасно понимал, что на дороге так не поступают. Даже если тебе грозит решетка. Но окончательное решение все-таки должен был принять хозяин.

Оба — и шофер, и зам — перевели взгляды на шефа.

Тот сквозь хмель в голове понял, что на этот раз ему не отвертеться от принятия непростого решения, не перевесить ответственность на чужие плечи. С досады он разразился громогласным матом.

— Так, Василий, — повернулся шеф к водителю, — садись за руль! Мы уже опаздываем. У меня с утра — совещание.

— Надо бы «Скорую» вызвать, Виктор Петрович, — нерешительно подсказал шофер.

— Найдутся и без нас благодетели. Все, рвем когти! Все в машину! — рявкнул вдруг протрезвевший шеф. — Василий — за руль! Я кому сказал?! Быстро!

Минуту спустя «Волга» уже неслась по дороге прочь от места аварии.

Бойцы спецназа повернулись к своему командиру. Теперь непростое решение должен был принять он.

— Борисович, Горохов, — тихо позвал офицер и отдал приказ:

— Посмотрите, что там…

Бойцы, словно два пятнисто-зеленых привидения, бесшумно скользнули на обочину и, придерживая автоматы, заглянули в искореженную машину.