Дагиды - Оуэн Томас. Страница 29

Сегодня, однако, ей послышалась в свистке паровоза иная интонация — радостная и живая, возвещающая приятную неожиданность. Ее сердце беспокойно забилось, и, когда она увидела клуб дыма над деревьями, ей показалось, что пульс и дыхание машины изменились. Вот из-за поворота вылетел паровоз, постепенно умерил скорость, остановился… Так и есть… Событие! Кто-то выскочил на платформу — молодой и ловкий человек с чемоданом. Он перекинулся несколькими словами с проводником, посмотрел, как тот взбирается на площадку последнего вагона, и, оставшись в одиночестве, принялся изучать пейзаж.

Кто он такой? И зачем он сошел с поезда в этом месте?

Он повертел головой, принюхался к ветру, словно дикий зверь, чувствительный к малейшему намеку на опасность, и решительно направился к замку. Высокий, в развевающемся легком пальто, в откинутой на затылок шляпе, небрежно помахивающий чемоданом.

М. Франс, должно быть, заметил его, так как прибежал и встал за Патрицией, держась за спинку кресла и всем своим видом выражая готовность к защите. Своей сосредоточенной настороженностью они курьезно напоминали отца и дочь, не знающих, чего ожидать от неизвестного посетителя.

Приезжий поставил чемодан, снял шляпу и дружелюбно улыбнулся. Симпатический ток мгновенно возник между ним и Патрицией, хотя она абсолютно не представляла, зачем он пожаловал в замок. Он, разумеется, мог быть кем угодно — журналистом, художником, агрономом, рыболовом, радиомастером… но прежде всего он был путешественником, человеком, воплощающим для Патриции авантюру, которую бедная девушка бессознательно ждала долгие годы и которая столь неожиданно вспыхнула в ее одиночестве.

Несмотря на скрытую враждебность М. Франса, что угадывалась в молчании, нахмуренном лице, а также в нежелании подчиниться знаку хозяйки и отнести поставленный на землю чемодан, Патриция приветливо встретила незнакомца. Она сразу прервала его объяснения.

— Мы поговорим об этом позже, месье. Гостеприимство — с давних пор главная добродетель нашей семьи. Кто приходит издалека, всегда может рассчитывать на нашу дружбу. Милости прошу… М. Франс, мой мажордом, покажет вам комнату. Желаете ли вы что-нибудь?

М. Франс упорно молчал.

— Видите ли, — начал незнакомец, — я приехал починить затвор водосброса. Сейчас объясню, что мне нужно.

Мажордом моментально успокоился. Он давно уже просил прислать специалиста. Он все понял и решительно схватил чемодан. Он терпеть не мог неясности.

Патриция повернула кресло и посмотрела в направлении замка, куда шагал незнакомец, сопровождаемый М. Франсом.

Она с удовольствием созерцала походку и статную фигуру молодого человека.

Когда они вошли в большое угрюмое здание, на ее лице появилась неопределенная улыбка.

Несколькими часами позднее путешественник катил Патрицию в ее кресле на колесиках. Прогулка совершалась осторожно, поскольку дорожки не были расчищены — всюду буйствовали сорняки и крапива. Потихоньку они приблизились к озеру.

— Знаете, я Бог знает сколько времени сюда не заглядывала. Прямо-таки экспедиция. Ведь меня катали на площадке перед замком или во дворе. М. Франс слишком занят, чтобы возить меня далеко.

Захваченные мрачной красотой пейзажа, они молча смотрели на широкую водную поверхность, подернутую сизо-лиловой рябью, где мерцало отражение хмурого неба в бледных просветах. Вдали, на другом берегу, над водой навис плотный ряд высоких черных елей, словно образуя неприступную фортификацию. И до самого горизонта виднелись холмы и лесистые плато.

— Можно подумать, что мы в Канаде, — сказал путешественник.

В этот момент отчетливый образ возник в памяти Патриции. Десять лет назад, еще перед несчастным случаем, она стояла здесь и держала руку маленького мальчика.

«Ты когда-нибудь был в Канаде?»

«Нет, — ответил мальчик, — но потом, попозже, я поеду туда. Я видел книги с картинками».

«Не надо говорить „потом“ или „попозже“. Зачем все откладывать на потом?»

Образ постепенно исчез. Она посмотрела на путешественника и тронула его за руку.

— Вы когда-нибудь были в Канаде?

Он покачал головой и засмеялся.

— Нет, но мы сейчас отправимся туда.

Он подкатил ее поближе к воде. Там стояла лодка. Он выбрал ржавую цепь и подтащил лодку почти к ее ногам. Бережно, как М. Франс, взял Патрицию на руки и устроил на сиденье. Она не испугалась ничуть. Да и что могло произойти? Она чувствовала себя в полной безопасности.

Лодка медленно удалялась от берега. Поначалу приходилось погружать весло в илистое дно и отталкиваться. Только через несколько минут он смог нормально грести.

Патриции вдруг страстно захотелось быть необычайно красивой. И отнюдь не только чтобы его обольстить. Почему-то его мягкость и дружеская заботливость вызывали вспышки неприязни в ее общей умиротворенности.

Кто-то на берегу кричал и махал руками.

— Это Франс, — сказала она. — Вернемся. Он, конечно, вне себя. Вечно ему чудится, что со мной что-то случится. Как будто со мной еще может что-то случиться.

Лодка описала длинную кривую и медленно поплыла к берегу.

Как-то во время другого променада Патриция принялась внимательно рассматривать старый дом. Стены в черных, серых и желтых подтеках и разводах порядком удручили ее.

— Надо привести в порядок водостоки. Дожди хлещут, хлещут, и всем на это наплевать. — И, признательно взглянув на своего гида, добавила: — Если бы не вы, я так бы ничего и не увидела, не узнала.

М. Франс появился из-за угла с ружьем за спиной. В сапогах и кожаной куртке он напоминал часового. Молодая женщина закричала:

— Надо починить водостоки. Тебе только и дела, что подглядывать за мной!

Высокий плечистый М. Франс удалился, ничего не ответив.

— Прямо-таки из сил выбивается, все за мной следит. Он говорит, что вы ему не нравитесь, что он вам не доверяет. Понятное дело, привык к одиночеству. Ваше присутствие раздражает его. И чего он боится? Вы ведь не съедите меня, правда?

— По-моему, вы не из тех, кого едят. Скорее, наоборот…

Она с подозрением взглянула на него, задумалась и вздохнула.

— Вы, должно быть, считаете меня сварливой брюзгой?

— Упаси Боже!

Но лгал он неумело. Он действительно так думал. Патриция не обиделась.

— Может, вы и правы. Ведь самое себя трудно разгадать. Иногда мимолетное слово открывает столько неожиданностей в собственном характере. В сердце живого существа гнездится столько мрака!

Он ничего не ответил и приналег на спинку кресла. Зловещим холодом веяло от прогулки больной женщины и ее компаньона в этом заброшенном, унылом, пустынном месте.

— Я бы хотел взглянуть на старую кузницу, — сказал он через несколько минут.

— На старую кузницу? Но она давно развалилась. Откуда вам известно про нее?

— Я прочитал в путеводителе об этой меланхолической и странной области. Расспрашивал здешних старожилов. Вы себе не представляете, как близко мне все это: замок, озеро, лес. Мы здесь словно в другом мире, в другой эпохе, не так ли?

Послышался паровозный свисток. Клуб дыма потянулся над верхушками деревьев.

— Поезд останавливается здесь только по желанию пассажиров, — заметила она. — Но желания нет ни у кого и никогда. Уже сколько лет я жду невероятного, и надежды были напрасны до того дня, когда вы…

Она вновь увидела его с чемоданом на платформе, когда поезд отходил, фыркая и чертыхаясь. Она сидела тогда в углу двора и не смогла скрыть от бдительного М. Франса радостной тревоги. И она помнит: когда путешественник прошел решетчатую ограду и увидел ее сидящей в кресле у корней огромной ели, на его лице отразилось сожаление и некоторый страх.

— Вы ожидали меня, словно королева на троне…

И вдруг она услышала далекий-далекий голос, говорящий похожие слова.

Она помнит свои перевитые цветами волосы, ослепительную зелень, маленького мальчика у своих ног. Она помнит фразу:

«Я королева. Поцелуй мое колено».