Корни дуба. Впечатления и размышления об Англии и англичанах. (c иллюстрациями) - Овчинников Всеволод Владимирович. Страница 33

Однако даже если королевские прерогативы не используются, это вовсе не означает, что они отменены. «Если в ходе дальнейшего развития английской политики нынешняя, по существу, двухпартийная система уступит место системе трех или более партий, при которой ни одна из них не будет обладать подавляющим большинством, право короля назначать премьер-министра может оказаться большим преимуществом правящего класса», — писал Джон Голлан в книге «Политическая система Великобритании». Можно добавить, что таким же важным резервным оружием остается и другая королевская прерогатива — роспуск парламента.

Роль Букингемского дворца в государственном механизме может проявляться и иначе. В Англии широко известны слова Уолтера Бэджета о том, что за монархом сохраняется «право быть проинформированным, право поощрять и право предостерегать». Комментируя формулу Бэджета, будущий наследник престола герцог Йоркский (в последствии Георг V), говорил, что права эти «открывают перед королем широкое поле деятельности и могут дать возможность существенно влиять на государственные дела».

Право быть проинформированным — несомненно важный источник политического влияния. Красные кожаные портфели с государственными бумагами ежедневно доставляются королеве, где бы она ни находилась. Это позволяет ей быть в курсе всех решений кабинета и обсуждаемых им проблем, следить за перепиской с зарубежными правительствами и донесениями послов. К тому же премьер-министр каждый вторник посещает Букингемский дворец. Словом, королева имеет возможность видеть деятельность государственного механизма как бы изнутри и к тому же знать людей, занимающих в нем ключевые посты. Все важные правительственные назначения должны быть заблаговременно одобрены ею с правом «поощрить или предостеречь» в отношении предлагаемых кандидатур.

Все это в сочетании с широкими возможностями для личных контактов с зарубежными государственными деятелями позволяет монарху быть одним из наиболее информированных лиц в стране. По мнению английского социолога Айвора Дженнингса, королева, по существу, является членом кабинета и более того — единственным постоянным его членом, не зависящим от смены партийных правительств и потому влиятельным уже в силу своей опытности и осведомленности.

Проще говоря, монархия остается в Британии одним из элементов истеблишмента, то есть устоев власти. И то повседневное влияние, которое королева в состоянии оказывать на процесс принятия решении, может играть не меньшую, а подчас даже большую роль, чем официальные королевские прерогативы.

Существование монархии стоит изрядных денег. На содержание королевского двора парламент ежегодно отпускает по так называемому цивильному листу около двух миллионов фунтов стерлингов. Причем специальным парламентским актом оговорено, что размер этих ассигнований автоматически увеличивается по мере роста дороговизны, то есть застрахован от инфляции.

Однако «цивильный лист» составляет примерно лишь треть всех расходов. Правительство сверх того оплачивает содержание и обслуживание персонала Букингемского, Сент-Джеймского дворцов и Виндзорского замка. Военно-воздушные силы содержат за счет своего бюджета королевскую эскадрилью, военно-морской флот — так называемую королевскую яхту (в действительности крупный океанский лайнер с экипажем в 250 человек, который не без основания именуют плавучим дворцом).

Королеву считают вторым крупнейшим землевладельцем в стране. В ее личную собственность поступают доходы от герцогства Ланкастерского, а наследнику престола — доходы от герцогства Корнуоллского, причем налоги с них не взимаются. Лично королеве принадлежит замок Бэлморал в Шотландии и замок Сендрингэм в графстве Норфолк, куда королевская семья выезжает на отдых.

Что же касается остальных коронных земель, которые даже по мнению британских юристов давно уже следует считать достоянием государства, то доходы от них со времен Георга III сдаются в казну (при каждой вспышке критики, что блеск королевского двора стал стране не по карману, это используется как довод, будто монархия в немалой степени окупает себя).

Да, с точки зрения подлинных правителей Британии, монархия действительно окупает себя, причем в гораздо более широком смысле. Пусть содержание ее обходится почти в 6 миллионов фунтов стерлингов, это, в конце концов, лишь сумма, которая расходуется в Англии на рекламу стиральных порошков. А ведь речь тут идет не об отбеливании рубашек, а о том, чтобы обелить, сделать более привлекательной саму систему власти, укрепить веру в незыблемость ее устоев.

Золоченая карета, этот средневековый экипаж с двигателем в 6 лошадиных сил, доныне несет идеологическую нагрузку. Прежде всего монархия апеллирует к чувству истории, глубоко заложенному в англичанах. Она превозносит преемственность и незыблемость традиций, укрепляя тем самым корни политического консерватизма в национальном характере. Пусть в этом меняющемся мире будет хоть что-то стабильное, неизменное, связывающее хмурый сегодняшний день со славным прошлым, — вот к чему прежде всего взывают сверкающие кирасы конногвардейцев и блеск золоченой кареты.

Существование королевы, которая «царствует, но не правит», помогает, во-вторых, укреплять в народе взгляд, будто неприкосновенный фасад государственных установлении — это одно, а подлинные рычаги власти — уже нечто другое. Монархия тем самым способствует утверждению мифа о нейтральности и беспристрастности государственного механизма, о том, что он служит-де не интересам определенных классов, а народу в целом. В условиях двухпартийной системы Уайтхолл в отличие от Вестминстера является по этой версии такой же постоянной величиной, как и Букингемский дворец, и, стало быть, подобно королеве стоит якобы вне борьбы политических партий и общественных классов.

О том, как все эти факторы способствуют перераспределению реальной власти между парламентариями Вестминстера и чиновниками Уайтхолла, речь пойдет в следующих главах.