Блуждающие огни - Оверчук Алексей. Страница 33

Спокойно, сказал я сам себе. Уймись. Будь мужчиной.

Тут заметалась с воплем Годзиллы башня на БМП. Выискивая по сторонам невидимых в темноте врагов. Пару раз со звонкой отдачей долбанули очереди из башенной пушки. Потом машина заложила вираж. Вышла на невидимую нам прямую, понеслась с надрывом и снова легла на вираж.

То ли мы убегаем, то ли атакуем? Не понять.

За бортом все тот же пейзаж: ревущее пламя из окон, развалины, трассера, снующие во все стороны. Снова заработала наша пушка. Я вспомнил, нас спрашивали: умеем ли мы открывать люк десанта? Не зря, не зря интересовались. Эти простенькие знания, которым не учат в школах и институтах, приобрели теперь жизненно важную ценность. Я мог бы знать, например, теорию поля Ландау или правило Буравчика с таблицей Менделеева в придачу, но все это не поможет мне открыть люк БМП. Где там эта ручка? Куда ее давить? Проверять свое умение на такой скорости рискованно. Я молил только об одном: чтобы мы доехали куда надо в сохранности.

— Боишься? — спросил я сам себя.

— Конечно! — завопил внутренний голос. — Это тебе не бандитов в ларьке встречать!

— Ну, я же должен был попасть на фронт! Вот и попал. Все идет как надо. На войне стреляют, дома — горят, пули — свистят. Так чему ты удивляешься? Было бы странно, если б из окон играли патефоны, а на улицах торговали цветами.

— Можно было и поспокойнее место найти, — не унимался голос.

— Теперь уже ничего не изменишь, — сказал я.

В триплекс смотреть не хотелось. Страшно. А не смотреть — еще страшнее. Несешься куда-то в железной бочке и не знаешь, что там на улице творится.

А что будет, если нас подобьют? Куда бежать? Где прятаться? Кругом мешанина войны. Нас здесь никто не ждет. Любая из сторон, которая нас найдет, сочтет разумным просто пристрелить двух идиотов. Проще, чем выяснять — правда ли мы журналисты, а не шпионы?

В который раз я заставил себя просто ни о чем не думать, а сидеть и пялиться на всякий случай в триплекс.

Горящий район закончился. Канонада поутихла и осталась где-то в стороне, больше не висели над нами паутины трассеров. Нас снова окружала ночь. Машина сбавила ход и стала маневрировать, словно искала в темноте тропинку. Я облегченно вздохнул. Путешествие явно заканчивалось. Наконец БМП встала. Люк десанта открылся. В проеме показался Сергей.

— Вылезай, приехали! — весело крикнул он.

— Где мы?

— В одном секретном месте.

Мы поежились на ветру.

— Слушайте, — сказал я сердито. — Если не хотите отвечать — не отвечайте, но есть ли в вашем секретном месте какая-нибудь печка? А то выпить хочется.

Вокруг захохотали. И мы пошли куда-то в темень, петляя между белыми сугробами.

Глава 19

Нас привели в вагончик где-то на окраине Грозного. Здесь (почти что на переднем крае) жили разведчики из Майкопской бригады Министерства обороны.

После полутора месяцев боев бригада потеряла девяноста процентов солдат и офицеров. Почти все полегли еще в первые дни штурма Грозного. Из двух тысяч бойцов в строю остались семь офицеров и около сорока солдат. Остальные погибли. В том числе — весь штаб бригады во главе с командиром.

Те, кто выжил, только-только вырвались из второго окружения и теперь выполняли отдельные боевые поручения командования.

Мы уселись возле печурки, откупорили водку, вскрыли консервы. Стали знакомиться.

К сожалению, за давностью лет я помню сегодня только имя лейтенанта Сергея Кравченко. (Через несколько месяцев после нашего знакомства он погиб. За штурм города ему не дали не то что медальки, а даже не повысили в звании. Дома на него завели уголовное дело за потерю БМП.)

Сергей общался с нами охотнее других офицеров. Веселый и очень контактный парень. Рассказывал увлекательно, без надрыва или цинизма, которым «страдают» практически все, прошедшие через войну. Кроме того, Кравчено всеми повадками и манерой разговора напоминал моего погибшего брата. И я все никак не мог отвязаться от мысли, что это он и есть. Что он не погиб в 1988 году, а просто попал в армию, воевал, и вот теперь мы встретились.

Сослуживцы звали Серегу Рембо. Комплекция у него была соответствующая. Помимо этого он без промаха стрелял из всего, что стреляет. Прекрасно знал тактику боев в городе. Ни один военачальник не хотел отправляться в Грозный без сопровождения Кравченко и его команды. Я сам был свидетелем, как из-за него грызлись между собой командиры, которым в один и тот же день надо было выезжать в зону боев.

Приняв положенное внутрь, я поставил диктофон и стал записывать рассказ о гибели Майкопской бригады. Жалею, что не сохранил эту пленку. Как и многое из того, что давали мне: данные радиоперехватов, списки погибших частей и подразделений. Круговерть в войне и в личной жизни сожрала все это без остатка.

Сергей рассказал, как они подходили к Грозному и, встретив линию обороны боевиков, развернулись для атаки. Как под ударами крупнокалиберного пулемета из захваченного танка выпрыгивали боевики…

В Новый год отправили первую колонну в Грозный. Как только техника втянулась в город, начался ад. Люди из резерва слышали по рации, как жгут боевые машины, как погибают под градом пуль пехотинцы. Командир бригады пал в первые минуты боя. Торопясь на помощь к своим, майкопцы снарядили вторую колонну. Кто-то из оставшихся в живых от первой колонны вел резерв по радио. Но боевики перегруппировались, и вторая колонна также попала в засаду и была уничтожена.

Проезжая мимо высотки, вздыбилась от мощного взрыва первая БМП, солдаты градом посыпались с брони. Во вторую машину с верхних этажей попала граната. В самую гущу спецназовцев из Бердска. Одного из них с оторванными ногами швырнуло на середину дороги. Он сорвал автомат и начал стрелять по окнам. Ответным огнем из жилого дома его буквально размазало по асфальту. Колонну обстреливали со всех сторон. Гранатометный огонь достигал такой плотности, что бронетехника вспыхивала одна за другой. На каждую машину приходилось по пять-шесть попаданий из гранатомета. Нещадно рвался боезапас в танках, добавляя свою толику смерти в гибнущую колонну. Башни танков вырывало, и они перелетали через пятиэтажные дома. Танковая корма из толстенной брони разрывалась, как консервная банка.

Сергей командовал третьей машиной. Водитель, по счастью, оказался виртуозом. Каким-то чудом он уворачивался от летящих в машину гранат из РПГ и объезжал горящую бронетехнику, находя немыслимые лазейки.

Буквально каждое окно в высотных домах по обе стороны несло смерть. Необученная пехота гибла подразделениями.

Сергей откинул люк, вытащил руку с автоматом и поливал по окнам длинными очередями, успевая при этом курить и менять пустые магазины. На панели загорелась лампочка: значит, открылась дверь десанта. Молодой солдатик, держась за дверь, кричал: «Возьмите меня! Подождите!» Ему крикнули: «Прыгай!» Он сделал рывок, но обмяк и упал. Пуля пробила ему голову.

Не зная города, не имея карт, они блуждали по улицам, как и десятки подразделений, пытаясь выйти из-под огня. Буквально каждый дом, каждый двор встречал их стрельбой.

Наконец им удалось собраться на вокзале. Именно здесь они попали в плотное кольцо окружения и отбивались из последних сил. С каждым часом раненых и убитых становилось больше и больше. Все медикаменты были уже истрачены. Многие умирали от потери крови. Разбить кольцо окружения попытались десантники. Они шли к вокзалу по железнодорожным путям. Но попали под ураганный огонь. У бронетехники на рельсах стали слетать гусеницы. Десантники отступили.

По рации боевиков на окруженных вышел известный депутат и правозащитник Ковалев. Предложил майкопцам сдаться. Об этом никто и не помышлял. Но решили потянуть время. Пока «переговорщик» обсуждал с Ковалевым условия сдачи, все оставшиеся на ногах готовились к прорыву. Чинили технику, составляли экипажи, заряжали магазины. Уже поняли, что боевики прослушивают все армейские частоты и вовремя предпринимают контрмеры. Не зная города и чтобы как-то объясняться со своими, военные вынуждены были давать по рации точные ориентиры, детально описывать место, где они находятся. Боевики успевали понять, о чем речь, и устраивали засады. Сами они пользовались коротковолновыми рациями «уоки-токи» (каких у военных, понятно, не было), постоянно меняли частоту (чтобы отследить ее, нужна, понятно, специальная аппаратура) и разговаривали по-чеченски (языка, понятно, никто из военных не знал).