Тени войны - Оверчук Алексей. Страница 18
— Да. А что?
— Никогда не думал, что разведчики ТАК живут…
Татьяна Борисовна улыбнулась:
— Бывает и хуже. Главное — тут родина.
Я чуть не поперхнулся.
— Вот Алексей решил книгу о разведчиках написать, — сказал Вяземский. — Что-нибудь о современности. О последних днях, так сказать, СССР. Я ему говорю: зачем? А он мне: хочу понять, как такая великая держава могла распасться!
Я снова чуть не поперхнулся. Без меня меня женили.
— И какой же вы видите эту книгу? — спросила меня старушка.
Я посмотрел на профессора, ища поддержки. Но тот углубился взглядом куда-то внутрь себя. В поисках геморроя, не иначе! Ну а мне-то! Мне-то зачем чужой геморрой! Но если сказано «а», надо говорить «б». Даже если «а» сказано не тобой, а от твоего имени.
— Мне интересно, прежде всего, как проводились спецоперации нашей разведки и иностранной. Насколько мы были сильны в этом деле? И насколько коварен противник? Как вообще живется разведчикам?
— Интересный у вас труд, — сказала старушка.
— Да, объемный такой…
— Нет, я о профессии говорю. И много вы зарабатываете?
— Хватает, чтобы не только намазать красную икру на булку, но и выбросить ее в мусорное ведро. И махнуть водочки с огурчиком.
— Забавные представления у современной молодежи о еде, — скупо улыбнулась старушка. — Ну что ж. Попробую вам помочь… Если бы не Григорий Алексеевич, я бы вам, конечно, ничего не сказала.
Если бы не Григорий Алексеевич, я бы сюда и не приперся! Тем более в костюме!
Она поправила седую прядь. Глаза цвета прощальной ночи устремились в окно. Она начала рассказывать…
Молоденькой звонкой девчонкой попала в разведку. Предложили в институте связи. Пригласили. Она согласилась. Потому что глупой была, романтичной. Работать надо было на так называемом долгом оседании. Под чужим именем, с чужой биографией. Без родных и близких. В постоянном страхе ареста.
Как только согласилась, тут же добавилась маленькая подробность. Ехать одной — нельзя. Нужна супружеская пара. Разведка нашла ей супруга. На пару лет старше. Покладистый характер. Добрый. Такой привлекательный. Но не более. Она его не любила. Но возражать не стала. Стерпится-слюбится. Выдали им поддельные паспорта. Они выехали из Советского Союза через Азербайджан в Турцию. Там снова поменяли паспорта. Стали они болгарскими подданными, возвращающимися из Турции в Европу. Точнее, в Испанию. Ехали через всю Европу. Опять меняли паспорта. Долго путали следы. Прибыли, наконец, в Брюссель. Где и осели.
Татьяна Борисовна прожила там всю свою активную жизнь. И вот под старость, когда уже развалился Советский Союз, умер муж, приехала в Россию. Пока жила за границей на долгом оседании, умерли в России ее родители. Ни знакомых, ни друзей. Ни детей… Мужа ведь так и не полюбила. Хотя и прожила с ним всю жизнь. Они были просто друзьями…
По праздникам ее изредка навещают ветераны из СВР. Поздравляют.
— Посидим-покалякаем. О политике, конечно, — подперла она сухонькой ладошкой щеку. — О чем еще русскому человеку говорить?
Да-а… Это ж кем надо быть, чтобы так вот загубить свою молодость, а потом еще под старость вернуться на помойку?!
— Скажите, Татьяна Борисовна… А вот начать бы все сначала — пошли бы снова в разведку?
— Честно сказать, ни за что.
— Почему?
— Романтика по молодости была. А на самом деле — это тяжелый труд. И за весь этот труд — вот это… — Она обвела взглядом убогую комнатку. — Ни за что не согласилась бы… Вот так. — Она вздохнула. — Ну, что еще вы хотели бы узнать, молодой человек?
— А как вообще попадают в разведку? Вы сказали: пригласили. А что потом?
Татьяна Борисовна достала из ящичка в столе несколько листков бумаги:
— Вот на такие анкеты, например, отвечать надо. Претендент должен соответствовать…
Я взял первый листок и вчитался. С виду обычная анкета. Но если вчитаться!..
Не поручусь за достоверность буква в букву, но смысл вопросов и возможных ответов запомнил. Такое разве позабудешь!
ВОПРОС: Если вам приставят пистолет к виску, то вы:
a) Живо поинтересуетесь маркой и калибром пистолета.
b) Громко рассмеетесь.
c) Готовы поседеть и состариться, ожидая помощи правоохранительных органов.
Ремарка: Если выбран ответ «с» —вы в высшей степени наивный человек. И делать вам в разведке нечего.
ВОПРОС: Что вы знаете о разведке?
а) Ничего не знаю.
b) Немного знаю, но хотелось бы побольше.
с) Не интересуюсь вообще.
Ремарка: Если выбран ответ «а» — вы что, не смотрели про Штирлица? И не умеете читать? Если выбран ответ «b» — как долго вы работаете на ЦРУ? Если выбран ответ «с» — тогда какого хрена вы сюда приперлись?
ВОПРОС: Что вы знаете о секретной методике «имбаршанской борьбы»?
Ремарка: Если ничего не знаете, то почему? Если знаете, то вам надо не в разведку, а к психиатру.
ВОПРОС: Всегда ли вы уверены, что знаете, где у вас правая и левая рука?
Ремарка: Если всегда, то вы что, самый умный? Если не всегда, то вы неуверенный в себе и мнительный тип.
ВОПРОС: Что вы делали в октябре 1917 года?
a) Колебался.
b) Не успел родиться.
Ремарка: Если выбран ответ «а» — обратитесь в ближайшее следственное управление КГБ за получением наказания.
Если выбран ответ «b» — не слишком-то вы спешили на помощь революционному пролетариату!
ВОПРОС: Солнце, на ваш взгляд:
a) Играет роль торшера.
b) Не играет.
c) Забыл.
Ремарка: Если выбран ответ «с» — откуда у вас эти секретные данные?
Я вернул листок Татьяне Борисовне. Пока я читал вопросы, они вместе с профессором внимательно наблюдали за моей реакцией. Они меня разыгрывают, что ли? Или издеваются, как пионер над котенком?
— И… как надо отвечать на все эти вопросы?
— Честно надо отвечать, — поджала губы старушка. — В разведке лукавства не любят.
— Но на эти вопросы ответить невозможно! При любом ответе человек окажется в дураках!
— Ага! Так с юмором надо отвечать. Импровизировать. Излишне серьезные люди разведке тоже не нужны.
Старушка глянула на профессора, и они оба расхохотались.
Я вертел головой, ожидая пояснений. Старушка и пояснила:
— Каждый кандидат в разведчики должен обладать чувством игры. Разведка — она ведь как театр. Только люди в нем — артисты и контрразведка. Артисты кривляются на сцене, контрразведка страны пребывания внимательно следит за игрой. Стоит сфальшивить — и ты уже в наручниках. Иначе на нашей работе никак. Подохнуть можно с тоски.
— Еще такой вопрос. Как много работало или работает наших разведчиков? В Европе, например? Ну, таких, как вы?
— А кто ж знает!
— Ну, десятки?
— Пожалуй, десятка два — это точно. Может, и больше.
— Немало!
— Так ведь и интерес к Европе большой. Я вам вот как скажу, Алексей. У нас в Германии была специальная база, куда без специального разрешения из Москвы не могло попасть даже командование базы. А на территории самой базы находился учебный центр под названием «Объект 31». Туда не только начальство базы, но и сами спецы не имели права заходить без разрешения все той же Москвы.
— А на территории «Объекта 31»… — подхватил я.
— Больше ничего не было. На точке 31, как ее еще называли, учились девушки и парни. Ликвидаторы. За каждым генералом НАТО, за каждым политическим деятелем было закреплено по два человека из точки 31. Как правило, парень и девушка. Иногда две девушки. Они изучали свои объекты. С помощью психологов, разведчиков добывания, нелегалов, дипломатов и прочая ликвидаторы составляли психологический портрет своих жертв, изучали их привычки, наклонности… Где они отдыхают, где бывают. Что любят, какие рестораны посещают, какие фильмы смотрят. Есть ли любовницы… В результате знали о них больше, чем о самих себе и о своих родителях. На случай войны…
— Войны? К-какой войны?