Дневник немецкого солдата. Военные будни на Восточном фронте. 1941 – 1943 - Пабст Гельмут. Страница 50

В штабе полка офицеры, бледные и напряженные, сгрудились вокруг полковника Зиквольфа. Будет ли все как надо? Шипящая карбидная лампа отбрасывает холодный свет, тускло освещая голый блиндаж. Моя задача выполнена. Когда я вышел наружу, маленькая группа была готова к маршу. И мы пошли прочь. Конь Федор тронулся, повозка покатилась. Мы повернулись спиной к Волге. На дороге зияли черные ямы, передовые посты стояли у самых минных полей. Пламя вырывалось из каменного здания, красным заревом полыхало в провалах окон, с яростным ревом пробивалось через крышу. Ландшафт за последние несколько дней превратился в пустынный. Наши примечательные объекты на местности, дома и водонапорные башни уже больше не существовали. Взрывчатка была готова для закладки под оставшиеся объекты.

Вскоре мы были на открытой дороге. Впереди себя мы все еще видели, как ведут огонь арьергардные батареи; потом они остались позади, орудия и передки орудий наготове, тени людей и лошадей с опущенными головами. Дорогу обрамлял ледяной барьер. Мы спотыкались и скользили, шли через круглые, грязные, замерзшие лужи, в которых лед трескался и вода выплескивалась, в то время как Федор напрягался изо всех сил в своих оглоблях. Мы догнали темные колонны. Уходили быстрым маршем.

На юге взметнулся в небо столб света гигантского пожарища, как направленный резко вниз луч прожектора, а снег был окрашен в теплый мягкий красный цвет. Наши шеи обжигало холодом северо-восточного ветра, задувавшего мелкий снег и разрывавшего перед нами в клочья облака, открывая ясную звездную ночь. В 20.30 позади нас полосой сверкнула молния, от горизонта до горизонта заполняя собой ландшафт. Это было незабываемое зрелище. Мосты через Волгу, последние водонапорные башни: теперь их уже больше не существует… Скоро последний из наших людей будет возвращаться, переправляясь через реку прямиком по льду.

Мы двинулись дальше. Все время шли маршем. Иногда вспоминали о нашей землянке. Мы пели, потому что нужно как-то поддерживать душевный настрой. После двухчасового отдыха в переполненном помещении для постоя мы продолжили путь, пока подтягивался арьергардный батальон. Они вышли из боя в соответствии с планом. Вполне соответствовало истинному положению вещей то, что дела как будто шли не совсем гладко. Вспышки уходили вверх: противник атаковал. Но штурмовые орудия уже собирались обратно на фронт: грохочущие монстры в белой от снежных вихрей ночи.

Добравшись до части в шесть часов утра, я ничего не мог делать, кроме как полчаса отогревать руки, зажав между ладонями кружку с горячим кофе. Я был слишком уставшим для того, чтобы есть. Потом стало лучше. Снял ботинки и заметил, что носки и портянки были пропитаны кровью. Я заснул. Доброе утро, доброй ночи!

В три часа следующего утра мы возобновили движение. Огонь подкрашивал бирюзовое небо. Как может варварское представление быть таким очаровательным, таким неописуемо прекрасным?

В семь часов мы были готовы действовать, и я поймал себя на том, что исполняю обязанности артиллерийского связного гренадерского ударного полка. Я стоял за снежным бруствером и смотрел на идущие колонны русских, выдвигающиеся из-за небольшой речки. Я наблюдал, как они формируются в роты и двигаются вперед на мотосанях. Затем наша артиллерия накрыла их.

В 13.50 мы продолжили марш. Из окна женщина, которая осталась по каким-то своим соображениям, в последний раз показала своему ребенку немецких солдат. В ее глазах было отчаяние. Мы шли маршем. Наступила ночь. Мы отдыхали два часа в переполненных домах, потом продолжили марш. Дул ветер со снегом. Вспышки вспарывали небо.

Когда колонны остановились, мы попытались найти убежище от ветра. Всадники лежали перед своими лошадьми, распластавшись лицом к земле, обхватив руками свои винтовки, мохнатые и бесформенные в своих тулупах, выглядящие как медведи или тибетцы. Мы шли вместе с батареей. Из-за выстрелов снег приобретал фиолетовый оттенок.

Полдень. Мы отдыхали три часа, проспав два из них. Затем опять продолжили марш. Солнце жгло наши лица. Снег блестел. Наши губы начинали трескаться.

Когда солнце ушло за холмы на другой стороне большой реки, мы следовали в пункт А. Это было как на параде – люди, лошади и повозки, идущие, чеканя шаг. Вечером, когда мы расселись вокруг стола, на наших лицах были глубокие борозды морщин – эти характерные линии от уголков глаз и носа.

Утром орудия были готовы действовать.

С позавчерашнего дня мы на новой арьергардной позиции. Несмотря на напряжение, я в полном порядке. Ярко светит солнце, а немного позднее я поеду дальше с Францем Вольфом в нашем маленьком радиофургоне. Мы не ожидаем боевого контакта с противником до завтра.

Как раз когда я в спешке завершал свой доклад, атаковал русский истребитель. От него на мою бумагу попала грязь, а выбитые ударной волной окопные стекла ударили мне в спину. Лейтенант К. был ранен.

Во второй половине дня я пошел с Францем Вольфом и Йеном Брауном в качестве артиллерийских связных батальона Ула. У нас опять была наша маленькая повозка с конем Федором в качестве тягловой силы. Йен был возницей и оператором одновременно.

Мы перевалили через холмы под ослепительно яркими лучами солнца. Приближались шесть русских бомбардировщиков с четырьмя нашими истребителями на хвосте. Они прижимали их книзу. Прежде чем яростная погоня исчезла за деревьями, два больших русских самолета завалились на бок и рухнули, оставив за собой шлейфы дыма.

Мы переправились через Днепр, который тут не шире Кинцига. В Н. пехота вышла на позицию, окапываясь и двигаясь маленькими группами на ровной полосе земли перед лесной полосой, где появится противник. Удар нанесен по левому флангу полка. Силы противника прорвались и уже удерживают территорию. Фланг укрепляется. Мы выдвигаем постоянно действующие дозоры и готовимся к атаке.

8 марта 1943 года. Неприятель подходит силами в пять тысяч человек на левом фланге дивизии. Наши корректировщики огня докладывают об их передвижениях. Наша собственная атака уже встречает сильное сопротивление. Но к вечеру все снова успокаивается. Солнце заходит в необыкновенно живописных красках, распространяя дымчато-золотистое сияние, контрастирующее с ясными голубыми тенями зимней ночи, которые медленно двигались к востоку.