Удушье - Паланик Чак. Страница 79

Уже успело стемнеть, и начался дождь, пока я добрался до церкви, а Нико ждёт меня на стоянке. Она выкручивается внутри своей куртки, на мгновение один рукав виснет пустым, а потом она вытряхивает в него свою руку. Нико тянется пальцами под манжету другого рукава и вытаскивает что-то белое и кружевное.

— Потаскай это для меня с собой, — говорит она, вручая мне тёплую пригоршню кружев и резинок.

Это её лифчик.

— Всего пару часиков, — просит она. — У меня нету карманов.

Она улыбается уголком рта, прикусив немного нижнюю губу верхним зубом. Её глаза сверкают от дождя и уличных фонарей.

Не забирая у неё вещь, говорю, что не могу. Больше не могу.

Нико пожимает плечами и заталкивает лифчик обратно в рукав куртки. Все сексоголики уже ушли внутрь, в комнату 234. Пустые коридоры с навощёным линолеумом и досками объявлений на стенах. Повсюду развешаны новости церкви и художественные проекты детишек. Выполненные пальцем рисунки Иисуса с апостолами. Иисуса с Марией Магдаленой. Направляясь в комнату 234, иду на шаг впереди Нико, а она хватает меня за ремень и тянет, разворачивая спиной к доске объявлений.

Как у меня болит всё внутри, раздуваясь и сжимаясь в судорогах, когда она тянет меня за ремень, — эта боль вызывает у меня кислотную отрыжку в горле. Я прижат спиной к стене, она просовывает свою ногу между моих и обвивает руками мою голову. Её груди мягко и тепло торчат между нас, рот Нико пристраивается поверх моего, и мы оба дышим её духами. Её язык больше у меня во рту, чем у неё. Её нога трёт не мою эрекцию, а мой забитый кишечник.

Спазмы могут означать рак толстой кишки. Могут означать острый аппендицит. Надпочечную недостаточность.

См. также: Закупорка кишок.

См. также: Колоректальные инородные тела.

Курить сигареты. Грызть ногти. В своё время секс был для меня лчением от всего на свете, но сейчас, когда по мне ползает Нико — я просто не могу.

Нико говорит:

— Хорошо, поищем другое место.

Она отступает, а я складываюсь пополам от боли в животе, и спотыкаюсь в направлении комнаты 234, пока Нико шипит за моей спиной.

— Нет, — шипит она.

Из комнаты 234 доносится голос лидера группы:

— Сегодня вечером мы поработаем над четвёртым шагом.

— Не туда, — повторяет Нико, пока мы не оказываемся в открытых дверях, а нас рассматривает толпа народу, сидящего вокруг широкого низкого стола, заляпанного краской и в бугорках от засохшего клея. Стулья в виде маленьких пластиковых ковшиков такие низкие, что колени у всех прямо торчат спереди. Все эти люди молча смотрят на нас. Все эти мужчины и женщины. Городские легенды. Все эти сексоголики.

Лидер группы спрашивает:

— Кто здесь у нас ещё ведёт работу над четвёртым шагом?

Нико проскальзывает поперёк дороги и нашёптывает мне в ухо, шепчет:

— Если ты пойдёшь туда, ко всем этим несчастным, — объявляет Нико. — То я тебе больше никогда не дам.

См. также: Лиза.

См. также: Таня.

И я прохожу к столу, падая на пластиковый стул.

Все смотрят, а я говорю:

— Привет. Я Виктор.

Глядя Нико в глаза, сообщаю:

— Меня зовут Виктор Манчини, и я сексоголик.

И добавляю, что застрял на своём четвёртом шаге, будто навечно.

Чувство похоже не столько на окончание, сколько на очередную начальную точку.

А Нико, по-прежнему стоя в дверях, плачет не какими-нибудь там слезами, а настоящими рыданиями: чёрные капли туши градом рвутся из её глаз, и она размазывает их, вытирая рукой. Нико говорит, даже орёт:

— Ну а я — нет! — и на пол из рукава её куртки выпадает лифчик.

Кивая на неё, говорю:

— А это Нико.

А Нико произносит:

— Ебитесь-ка вы все, ребята, в рот, — подхватывает лифчик и исчезает.

И тут все говорят:

— Привет, Виктор.

А лидер группы продолжает:

— Итак.

Рассказывает:

— Как я говорил, лучшая точка для проникновения в суть — это припомнить, где вы потеряли девственность…