Пираты Мексиканского залива - Паласио Висенте Рива. Страница 25

– Это невозможно, – ответил Морган.

– Почему?

– Вы не знаете местности, а через несколько часов мы должны поднять паруса. Наши дозорные перехватили гонца, при нем были письма, адресованные захваченным в плен горожанам. В письмах дается совет не платить выкупа. Утром ожидается мощная подмога, – испанская эскадра разыскивает нас, чтобы отомстить за захват «Санта-Марии» и снова вернуть ее. Нельзя терять ни минуты.

– Как могу я покинуть Хулию, одинокую и беззащитную?

– Но где же выход? Остаться здесь одному, чтобы вас повесили без всякой пощады, возможно, на глазах у женщины, которую вы ищете?

– Пусть я умру, но покинуть Хулию я не в силах!

– Антонио!

– Сеньор, если вы доверяете мне, разрешите мне остаться. Вскоре я присоединюсь к вам. Каким образом? Господь наставит меня. В противном случае – велите отвести меня на свой корабль, как пленника, по доброй воле я не покину этот остров, пока не буду уверен, что Хулия в безопасности.

– Поступайте как знаете, Антонио. Но я советую вам не задерживаться надолго. Завтра испанские войска будут здесь.

– Бесполезно об этом говорить, сеньор. Я решил искать Хулию, решил найти ее, и я буду ее искать и найду…

– Вы свободны!..

Прежде всего Антонио позаботился о том, чтобы сменить одежду. Затем, не теряя времени, он вышел из города и зашагал в том направлении, где, по рассказам англичан, скрылись испанские пленники вместе с женщинами. Долго шел он, никого не встречая среди безлюдных лесов. Но вот он заслышал шум волн. Очевидно, море было близко. Антонио вышел из лесу и оказался на морском берегу.

Грозные черные скалы вздымались из воды, и огромные волны, увенчанные султанами сверкающей белой пены, с грохотом разбивались о камни каскадами жемчуга и алмазов. Антонио понял, что попал на побережье, противоположное месту высадки пиратов. Может быть, здесь нашла себе прибежище Хулия.

Узкая тропинка вилась по песку. С одной стороны лежали густые заросли, с другой – простирался океан. Антонио решительно двинулся по тропинке. Местами океан отступал, и волны, удаляясь, расстилались, словно необъятное покрывало, потом снова бушевал прибой и замирал у самого подножия деревьев. Заслышав приближение волны, Железная Рука замирал на месте, вода заливала его по пояс, потом откатывалась, и он снова продолжал путь.

Тропинка углубилась в лес, отклонившись от берега. Антонио тоже повернул и, прошагав немалое время среди чащи, снова услышал шум морского прибоя. Он взглянул вперед и увидел большую бухту.

Там было полно народу. Вдали стояли на якоре корабли, а жители острова с берега наблюдали за высадкой солдат. Безотчетным движением Антонио бросился назад и скрылся в лесу. Если бы его узнали, он, без сомнения, был бы повешен. Прячась за деревьями, Антонио внимательно присматривался ко всему, что делалось на берегу. С кораблей высадилось большое войско с артиллерией. Солдаты построились в колонны и по одной из дорог двинулись в глубь острова. Это и было подкрепление, прибывшее для разгрома пиратов. Но Антонио не сомневался, что, пока испанцы дойдут до города, Морган уже поднимет паруса.

День угасал, океан покрылся дымкой, вечерний сумрак залил леса. Глаз едва различал пенящиеся гребни волн, деревья смутно проступали на темной синеве небес. Торжественно звучал прибой, а над лесной чащей поднимался смутный гул: звон насекомых, пение птиц, ропот ручья, хруст ветвей, однообразное гудение ветра в листве.

Ночь – на воде, ночь – на суше, затерянной среди океана. Опасная тишина, нарушаемая лишь ударами волн о скалы. В лесу – неясный шум да изредка какие-то странные звуки, недоступные пониманию человека.

Антонио все ждал и ждал. Огни на судах погасли, но он знал, что там бодрствуют часовые. На берегу догорали костры. Глубокое безмолвие царило в неожиданно возникшем поселении, лишь изредка раздавался собачий лай в ответ на далекое рычание лесного зверя.

Наконец Антонио решился покинуть свое убежище и при скупом свете звезд пустился в путь. Крадучись, стараясь слиться с густым кустарником, он дошел до места, где ему послышались приглушенные голоса. Сделав еще несколько шагов, он увидел каких-то людей, сидящих кружком на земле; все они были вооружены. Должно быть, здесь скрывались местные жители, бежавшие из города, – неподалеку от костра стояли сундуки, а рядом, прямо на земле, спали несколько женщин.

Антонио притаился и стал прислушиваться к разговору. С первых же слов ему стало ясно, что он – у цели.

– Теперь вы видите, – говорил один из этих людей, – что бог еще при жизни вознаграждает человека за хорошие поступки. Вы – на свободе и в добром здравии, да еще и встретились со своей семьей, чего уже вовсе не ждали.

– Да, мне есть за что благодарить всевышнего, – ответил голос, слишком хорошо знакомый Железной Руке.

– И как, вы сказали, вас зовут? – спросил третий.

– Дон Педро Хуан де Борика-и-Ленгуадо, – отвечал человек со знакомым голосом, который оказался не кем иным, как нашим живодером, уже вполне уверенным в своем дворянском титуле.

– И вы собираетесь остаться с нами?

– Разумеется, нет, – возразил Педро Хуан, – при первой же возможности отправлюсь с эскадрой в Новую Испанию.

– И хорошо сделаете. На этом острове такое творится, что жить здесь никак нельзя. Да и бедные сеньоры столько натерпелись, что им необходим покой, а здесь его не дождешься.

– Бедняжки! – сказал Педро Хуан. – Только бог был в силах спасти их из рук подлых пиратов.

Тут разговор перешел на пиратов и их обычаи. Живодер принялся расписывать нравы пиратов самыми мрачными красками, какие только мог найти в скудной палитре своего воображения.

Теперь Антонио был уверен, что Хулия и сеньора Магдалена в безопасности и вновь соединились с Педро Хуаном, который, казалось ему, был послан самим провидением для защиты бедных женщин. Он мог спокойно уйти, ему нечего больше бояться за свою возлюбленную, да и ничего он не мог для нее сделать. Так подсказывало ему благоразумие. Но Железная Рука был влюблен, а влюбленные почти никогда не внемлют голосу благоразумия. Эта добродетель им только мешает, и Антонио не был исключением из общего правила. Он, разумеется, собирался уйти, но хотел, чтобы раньше Хулия узнала, что он тревожился за нее, разыскивал, был рядом и ушел лишь тогда, когда увидел ее в безопасности.

Однако заговорить с ней сейчас было невозможно. Может быть, написать? Но как?

И тут Антонио вспомнил былые счастливые времена. Он обошел вокруг лужайки и, приблизившись к месту, где лежала Хулия, засвистал песенку, которой вызывал девушку на свидание, когда они жили в Сан-Хуане.

Мужчины, разумеется, не обратили на это никакого внимания. Но Хулия, которая не спала, решила, что ей пригрезился знакомый мотив, и залилась слезами. Однако вскоре она убедилась, что это не сон; наверное, кто-нибудь случайно насвистывал песенку, навеявшую столько печальных воспоминаний. Она попыталась не слушать. Антонио засвистал другую мелодию, и тут уж Хулия вскочила, чувствуя, что сходит с ума.

– Антонио, – шептала она, – Антонио! Невозможно! Каким образом?

Железная Рука продолжал насвистывать, сеньора Магдалена не просыпалась, и Хулия наконец поняла, что ее возлюбленный близко. При неверном свете угасающего костра Антонио увидел, как поднялась с земли какая-то тень. Он не мог хорошо рассмотреть ее, но знал, что ни одна женщина, кроме Хулии, не могла обратить внимание на условный сигнал. Теперь они оба узнали друг друга, оба поняли, что они совсем рядом, и оба стремились найти какой-нибудь способ поговорить. Хулии, робкой и пугливой, это показалось невозможным, зато для отважного и влюбленного Антонио все было просто.

Охотник пополз среди кустарника, который становился все реже и реже. Педро Хуан еще не спал и продолжал разговаривать, он легко мог заметить Антонио. Но юноша хотел поговорить с Хулией и решил добиться этого любой ценой.

К счастью, мужчины были увлечены беседой, а сеньора Магдалена спала очень крепко. Антонио удалось подползти совсем близко.