Непогребенный - Паллисер Чарльз. Страница 62

– Как историк, я приучен не верить очевидному, мистер коронер. Данная версия, разумеется, приходила мне в голову, но она не объясняет главные загадки, а именно: зачем мистер Стоунекс дал Перкинсу пакет с банкнотами, запятнанными кровью, зачем преступник без всякой необходимости взялся за топор, зачем старый джентльмен перерыл до нашего прихода весь дом, зачем он так пристально следил за временем, зачем так неожиданно перенес дату чаепития. Из всех этих загадок самая удивительная – изуродованное лицо трупа, и я, как мне кажется, могу разрешить ее таким образом, что все остальные прояснятся сами собой.– Я сделал паузу, чтобы дождаться полной тишины, – риторический прием, в совершенстве освоенный за долгие годы преподавательской работы.– Мотив я усматриваю только один: помешать опознанию тела.

Я видел, как публика и присяжные стали обмениваться изумленными взглядами.

– Однако тело было опознано как принадлежащее мистеру Стоунексу.

– Убитый, без сомнения, был одет в его платье и походил на него возрастом, статью и общим обликом. И все же, раз лицо было намеренно изуродовано до неузнаваемости, значит, тело не принадлежит мистеру Стоунексу.

Коронер вылупил на меня глаза. Ему пришлось потрясти колокольчиком – настолько громким сделался шум в публике. Я заметил, как Слэттери схватил Остина за руку и зашептал что-то ему на ухо.

– Бога ради, чье же оно в таком случае?

– Чье же, если не человека, похожего на мистера Стоунекса и близкого ему по возрасту, то есть его брата?

Публика разинула рты.

– Пожалуйста, продолжайте, доктор Куртин.– Коронер покачал головой.– Честно говоря, я не знаю, что и думать.

– Брат явился после нашего с мистером Фиклингом ухода. Возможно, он вошел через заднюю дверь в то самое время, когда несчастный Перкйнс стучал в парадную. Я предполагаю, что мистер Стоунекс его задушил.

Несколько секунд продолжалась ошеломленная тишина, затем публика снова зашумела. Коронеру пришлось постучать по столу, и только после этого я смог продолжить:

– Мистер Стоунекс надел на убитого свое платье и затем изуродовал ему лицо.

– Но, доктор Куртин, я просто-напросто не понимаю, что за резон ему был так поступить.

– Тут я возвращаюсь к завещанию. Зачем мистеру Стоунексу понадобилось найти его и уничтожить? Чтобы имущество не перешло к фонду собора. Если завещание не будет найдено, наследником станет ближайший родственник.– Я торжествующе помедлил.

– Я, наверное, туп, но мне никак не уследить за вашей мыслью.

– Кто его ближайшая родня, как не брат? Он вознамерился выдать себя за своего брата и предъявить права на наследство.

Зрители молчали. Кое-где послышалось хихиканье, но оно быстро стихло. Мистер Аттард смотрел на меня широко открытыми глазами.

– Он рассчитывал вернуться, замаскировавшись под собственного брата?

– Именнотак.– Еще не закончив, я понял, насколько нелепа эта идея. Однако она очень многое объясняла. Я не сомневался, что без перевоплощения дело не обошлось.

В публике послышался сдавленный смех.

– А как насчет его сестры? Ее претензии более основательны: их родство признано законом.

– Я предполагаю, что ее нет в живых. Или, если старший брат располагал доказательствами того, что его сводные брат и сестра незаконнорожденные, мистер Стоунекс сможет оспорить ее права на наследство.

Во взгляде коронера читалось изумление. Тут поднялся с места мистер Торрольд.

– Как юрист, ведущий имущественные дела усопшего...– Он помедлил и улыбнулся мне.– Надо было сказать, предполагаемого усопшего, так как на этот счет возникли сомнения. Так вот, как юрист я обязан сказать: хотя я не усматриваю пока основательных причин сомневаться в принадлежности найденного вчера тела моему покойному клиенту, мистеру Стоунексу, тем не менее по этому вопросу должна быть достигнута полная ясность, и потому я предлагаю, чтобы вызвали для дачи показаний его личного врача.– Мистер Торрольд сел.

– Я как раз это и намеревался сделать, мистер Торрольд.– Голос коронера прозвучал слегка раздраженно. – Установить личность погибшего – первое требование к дознанию.

Юрист привстал и поклонился.

– Я никоим образом не желал предвосхищать ваши действия, мистер коронер. Я не удержался от этого замечания лишь потому, что речь идет о весьма значительном наследстве.

Коронер кивнул ему.

– Доктор Карпентер еще не ушел? Молодой доктор поднялся с места.

– Скажите, доктор Карпентер, остались ли у вас сомнения, что тело, которое вы осматривали и позднее вскрывали, принадлежало мистеру Стоунексу?

– Ни малейших. Он был моим пациентом два года, и я лечил его от ряда заболеваний. Во время вскрытия я обнаружил не одну особую примету, включая шрамы и пятна на коже. Мысль о том, что это не мистер Стоунекс, а его брат – пусть даже идентичный близнец! – представляется мне, честно говоря, совершенно нелепой.– Произнося это, он устремил взгляд на меня, аудитория засмеялась, и я почувствовал, что краснею.

– Благодарю вас, доктор Карпентер, – проговорил коронер.– Вы удовлетворены, мистер Торрольд?

Юрист вновь встал:

– В этом отношении – полностью, мистер коронер. Но меня интересует еще кое-что. Свидетель ссылался на эпизод, когда, как он полагает, было найдено завещание; и я бы хотел, если позволите, задать ему несколько вопросов по этому поводу.

– Разумеется. Но прежде я хотел бы спросить вас. Вы сказали, что единственной известной родственницей усопшего является его сестра; жива ли она – никто не знает, и также неясно, имеется ли у нее сын. Что вы скажете о предположении, будто у покойного был старший брат – возможно, сводный?

Мистер Торрольд улыбнулся:

– Я никогда об этом не слышал. Мои отец и дед представляли интересы отца покойного мистера Стоунекса и, уверен, ни о каком законном брате не имели понятия.

– А если это был незаконный сын? – спросил коронер. Адвокат снова улыбнулся:

– Почему бы и нет – но он ни на что не мог бы претендовать. Как бы то ни было, я хотел сказать следующее: поскольку завещание, которое я сам составлял, не найдено, чрезвычайно важно выяснить, что с ним произошло.

– С какой целью, мистер Торрольд?

– Сейчас об этом рано говорить, но если до последней минуты оно находилось у покойного, а после убийства и ограбления исчезло, тогда естественно было бы предположить, что его уничтожил убийца.

– И что из этого следует?

– Весьма существенные выводы. В английском праве понятие «последняя воля усопшего» трактуется буквально. При соблюдении определенных условий ее необязательно даже фиксировать на бумаге. Важно установить, каковы были намерения завещателя в последний час, и если удастся доказать, что он не собирался отменять завещание и что оно было похищено и незаконно уничтожено, тогда оно должно быть исполнено.

– Исполнено? Каким образом?

– Думаю, я могу очень точно его воспроизвести, опираясь как на память, так и на записи, сделанные в то время.

– Понимаю. В таком случае, что за вопрос вы хотели задать свидетелю?

Адвокат повернулся ко мне:

– Вы нам очень поможете, доктор Куртин, если припомните какой-либо факт, подтверждающий, что найденный документ действительно являлся завещанием мистера Стоунекса.

– Боюсь, что я ничего не смогу добавить к уже сказанному: мистер Стоунекс сунул в карман какой-то предмет, который он, как мне показалось, нашел в футляре часов.

Мистер Торрольд наклонил голову набок и сопроводил свой вопрос очаровательной улыбкой:

– Он обошелся с ним бережно, как с чем-то нужным? Не запихнул небрежно, как малозначительную ерунду?

– Все, что знаю, я уже сказал.

Адвокат любезно меня поблагодарил, сел на место и принялся спокойно беседовать с доктором Локардом.

Тут встал сержант Адамс, и коронер спросил его:

– Вы хотите задать вопрос свидетелю?

– Да, сэр. Я слушал вас с большим интересом, доктор Куртин, и думаю, кое в чем вы близки к истине. Однако есть важные факты, не нашедшие объяснения. Как вы считаете, чего добивался мистер Стоунекс, когда писал мелом послание с инструкциями Перкинсу?