Полюбить никогда не поздно - Палмер Диана. Страница 2

Сэнди ждала, что подруга сейчас откроется перед нею.

Но Корин и бровью не повела — она умела скрывать свои чувства. Кто, как не Барри, приучил ее к этому! Вечно лез в душу с дурацкими расспросами, «дрессировал»: стоит, бывало, присесть в уголке, наедине со своими думами, — он тут как тут. Пристанет, как обои к стенке: «Ну почему ты такая грустная, моя рыбка?» На душе еще тяжелее становится.

Как-то раз Корин сама допустила ошибку: упомянула имя Теда в разговоре. Да еще во время медового месяца! И кто ее за язык тянул? Барри вспыхнул как спичка. Напился, избил жену. Жестокий урок запомнился навсегда. Остались не только следы на теле, но и зарубки на душе. Умей хранить свои тайны, Корин!

— Скоро будет оглашение. — Сэнди, не дождавшись никаких откровений, решила переключиться на другую, не менее интересную тему.

— Ты думаешь? — со спокойным достоинством отреагировала Корин. Тонкие пальцы с безупречным маникюром сжали замочек сумочки. Что это свекровь так спешит с оглашением? Ведь Барри наверняка все оставил именно ей, Тине, двух мнений быть не может! Н-да, если Тина — единственная наследница, то она мигом вышвырнет невестку на улицу. Плевать, плакать не стану! — Помнишь, как Тина противилась нашему браку? Как пить дать она науськивала сыночка — он выдавал мне сотню долларов в неделю на карманные расходы. Но из этой жалкой сотни, заметь, я должна была оплачивать все счета, даже из булочной!

Сэнди стало больно за подругу. Какое старенькое платьишко на ней, как это я раньше не заметила? — мелькнуло у Сэнди в голове. Такие давно уже вышли из моды.

— Все мои тряпки куплены до замужества. — Корин будто прочитала ее мысли. — Ничего, приспособилась, привыкла.

Гордость нищеты… Сэнди вспомнила Тину: восседает в шикарном наряде за рулем «линкольна».

— Да как же он посмел так безобразно обращаться с тобой?

— Догадывался, видно, что я его жалею, но не люблю. — Корин с усилием улыбнулась. — Не пропаду! Буду печатать на машинке. А потом, ты же знаешь, я прослушала курс лекций по социологии. Пойду работать… Возможно, найду место ассистента профессора.

— Да не мог Барри оставить тебя без средств к существованию!

— В конце концов он возненавидел меня… Как же — любимец женщин. Девицы так и вились вокруг него, а он им — «кисочки мои, кисочки». И вдруг на тебе: собственная жена — и не думает плясать вокруг него, как вокруг новогодней елки!

Кончился наконец весь этот кошмар, подумала Корин. Страшно вспомнить — долгие, изматывающие душу ночные разговоры, кошмарные выяснения отношений, пьяное бормотанье Барри.

— Сэнди, мне ужасно стыдно, но признаюсь тебе — у меня словно гора с плеч свалилась. Замужество оказалось невероятной моральной обузой. Про меня наверняка судачат — доконала, мол, муженька, заездила парня! — Корин поежилась.

Сэнди поостереглась лезть с расспросами. Ничего — пройдет день-другой, Корин немного успокоится, придет в себя, сама ей все расскажет. Выложит как на духу. Теперь-то они смогут наговориться вдоволь. А то Барри вечно лез, не давал им встречаться. «Собираешься куда-нибудь? С подругой? Ну нет, никуда не пойдешь! Займись лучше хозяйством!» И Корин возвращалась к кастрюлькам и метелкам.

Вначале Сэнди не могла понять, в чем тут дело. Решила: всепоглощающая любовь. Потом поняла — нет, это не так! Что-то за этим кроется, но что? Пыталась осторожненько выпытать у подруги, но та упорно отмалчивалась.

— Да, теперь мне не придется идти на уловки, чтобы пригласить тебя на ленч. — Сэнди с облегчением вздохнула.

Корин встревоженно посмотрела на подругу:

— Но ты не рассказывала брату, что мы потихоньку встречались?

— Конечно же, нет. Если хочешь знать, он всякий раз обрывал разговор, стоило мне завести о тебе речь.

Худенькие плечи задрожали, Корин отвернулась.

Сэнди встрепенулась.

— Я временами не понимаю брата. Иногда такого наговорит! Вот хоть сегодня, например. Ужас!

— Он любил Барри.

— Пусть так, — согласилась Сэнди, — но за два года ни разу не попытаться узнать, как ты там, не передать привет! С братцем Барри наверняка был как шелковый. Да, мы совсем не знали Барри! Что творил! Тед ничего не знал, вот и думал: вы живете душа в душу.

— Понимаю.

Лимузин остановился, шофер вышел и открыл перед ними дверцу.

— Прошу вас, миссис Тарлтон, — учтиво проговорил он.

— Спасибо, Генри.

Сэнди окинула его взглядом. Крепкий мужчина с густой седой шевелюрой, прическа — волосок к волоску. Наверняка военный в отставке. Кажется, с полгода назад Барри нанял его шофером. А Корин рассказывала, что Генри для нее — палочка-выручалочка. Слуга для разных мелких поручений. Золото, а не человек. Лишнего слова не проронит. Правда, болтали, будто Корин наставляет с ним мужу рога. Но ведь давно известно: не всякому слуху верь.

Сэнди вошла вслед за Корин в дом. Ее поразило: такой большой дом (восемь спален) — и ни одного слуги! Не видно ни горничной, ни дворецкого.

Корин сняла шляпу, положила на столик под зеркалом, поправила вуаль. Заметив удивление на лице подруги, пояснила:

— Барри уволил всех слуг. Хотел рассчитать и Генри, но я воспротивилась: нет, шофер просто необходим. И в первую очередь для тебя. Люди лишнее болтают, так ведь? Ну, что Генри — мой любовник.

Сэнди поджала губы — вот это да, откровенность потрясающая!

— Выбрось из головы. Досужие вымыслы. Корин улыбнулась.

— Сэнди, проходи в гостиную, присаживайся, я приготовлю кофе.

— Ну уж нет. Садись отдыхай. Наверняка всю ночь глаз не сомкнула! Сама все сделаю.

Вздохнув, Корин села на диван, обитый красным бархатом.

— Спала, но мучили жуткие кошмары. Сэнди стало жалко подругу. Худышка! И

ростом как будто меньше стала. Осунулась за последние дни.

— Что ж ты не приняла снотворное?

— Ну нет. Голова должна оставаться ясной. Не люблю лекарств, а уж наркотики — тем более.

— И все же зря врач тебе не выписал. Такая трагедия! Сегодня одна таблеточка не помешала бы.

Широко распахнулась дверь, и в комнату вошел Тед. Всюду как дома.

Расположившись в большом широком кресле, Тед удобно вытянул ноги, ослабил узел галстука. Чертовски элегантен, отметила про себя Сэнди, хотя и не надел сегодня ботинки из самого модного салона.

— Пойду приготовлю кофе. — Она бросила на брата предостерегающий взгляд — пощади, мол, подругу!

— Отлично. Не мешало бы также пожевать чего-нибудь. Позавтракать не успел.

— Пойду поищу. Надо было прихватить из дому — Корин не в состоянии готовить.

Тед устроился поудобнее и поднял бледно-голубые глаза на Корин. Та поняла — сейчас что-нибудь сморозит.

— Что же соседей не видать? Не исключено, тоже винят тебя в гибели Барри!

Корин почувствовала дурноту. Глубоко вздохнув, она холодно взглянула на Теда.

— Да мы ни с кем из соседей не поддерживаем отношений, — слова падали, как ледяные шарики, — у нас вообще не было близких друзей. Барри никто не нравился. Ему трудно было угодить.

— Похоже, ты едва терпела муженька. — Тед сдерживался изо всех сил, но Корин прекрасно уловила клокотавшее в нем раздражение. — Он мне такого про тебя наговорил! Ничего не утаил.

Корин не сомневалась, что Барри наплел про нее всяких небылиц. Грех так думать, особенно в такой день, но дрянной человечек был этот Барри. Не мужик. Любил поплакаться в жилетку первому встречному — жена, мол, холодна как айсберг. Ласкового словечка от нее не дождешься. И так далее… в том же духе.

Корин зажмурилась, потерла лоб — начинается мигрень.

— Ты ведь бизнесмен, Тед, расскажи, как идут дела.

— Позволь напомнить тебе, дорогая, — умер мой любимый кузен. Так что смени пластинку. — Тед уселся поглубже, положил ногу на ногу.

— Его не вернешь.

— Зато его четыре миллиона вернулись к тебе. Сейчас приедет Тина, будет официально оглашено завещание, и ты все услышишь своими ушами.

— То-то ты все глаза проглядел — где же глава клана?