Эрагон - Паолини Кристофер. Страница 113

«Аджихад производит впечатление честного и благородного человека. Если Муртаг не попытается бежать, думаю, ничего особенно страшного ему не грозит».

Эрагону не хотелось больше ни о чем думать, он прямо-таки устал от раздумий, и в голове у него был туман — слишком резко изменилась ситуация по сравнению со вчерашним днём. Их сумасшедшее бегство из Гиллида наконец завершилось, но он словно все ещё продолжал бежать куда-то, не в силах остановиться.

— А где наши кони? — спросил он у Орика.

— В конюшнях, а конюшни возле ворот. Если хочешь, можем сперва зайти туда.

Они вышли из Тронжхайма через те же ворота, через которые и вошли вчера. Золотые грифоны блестели, точно в солнечных лучах, в свете сотен светильников. Пока они беседовали с Аджихадом, солнце успело подняться значительно выше, и теперь его лучи уже не попадали в Фартхен Дур сквозь жерло кратера, и без них пространство внутри горы погрузилось в бархатистый полумрак. Единственным источником света служил сам Тронжхайм, причём свет, исходивший от города-горы, был настолько ярок, что и в нескольких сотнях футов от него было светло как днём.

Орик указал на белую вершину Тронжхайма и сказал Сапфире:

— Там тебя ожидает свежее мясо и чистейшая вода из горного источника. Выбирай себе любую пещеру, и тебе сразу приготовят постель и больше тебя не побеспокоят.

— А я думал, что мы будем жить вместе, — разочарованно протянул Эрагон. — Мне бы не хотелось жить отдельно от Сапфиры.

— Ты — Всадник, Эрагон, — почтительно склонил голову Орик, — и я сделаю все, чтобы устроить тебя как можно удобнее, но Сапфире, право же, лучше подождать в Исидар Митриме, пока ты хотя бы поешь. К тому же, тоннели, ведущие в столовую, недостаточно для неё просторны.

— А почему бы мне не поесть прямо в её пещере?

— Да потому что еду готовят здесь, внизу, и тащить её наверх — нелёгкий труд. Если желаешь, можно, конечно, послать туда слуг с подносами, только это займёт много времени. Правда, тогда ты сможешь поесть вместе с Сапфирой.

«Он действительно хочет сделать для меня все возможное», — думал Эрагон. Впрочем, тон, которым Орик произнёс последние слова, заставил его усомниться в этом. Может быть, стремление разлучить его с Сапфирой хоть ненадолго — это какая-нибудь очередная проверка?

«Устала я, — услышал он голос Сапфиры. — Пожалуй, мне действительно стоит сейчас отправиться в пещеру для драконов… Ступай поешь, а потом приходи ко мне. Очень неплохо будет отдохнуть вместе, не опасаясь ни диких зверей, ни врагов. Слишком уж много трудностей выпало на нашу долю…»

Эрагон задумчиво поглядел на неё, потом повернулся к Орику:

— Хорошо, я поем внизу.

Гном улыбнулся, явно довольный. Эрагон расседлал Сапфиру, чтобы ничто не мешало ей отдыхать.

«Возьмёшь с собой Заррок?» — спросил он у неё.

«Да, — и дракониха сгребла лапой меч и седло. — А лук все-таки лучше оставь при себе. Мы должны, конечно, доверять этим людям, но и глупостей себе позволять тоже не стоит».

«Ты права», — ответил Эрагон, слегка обеспокоенный.

Стремительным прыжком Сапфира взмыла в воздух. Зашумели её крылья, и вскоре она исчезла за сиявшей в вышине вершиной Тронжхайма. Орик с облегчением вздохнул и заметил:

— Да, парень, тебе здорово повезло! Мне и самому порой хочется вот так вознестись в поднебесье и вольно парить над высокими утёсами, подобно коршуну. Какое это, должно быть, захватывающее ощущение!

А впрочем, на земле я чувствую себя гораздо увереннее! А ещё лучше — под землёй. — Он громко хлопнул в ладоши и спохватился. — Прошу прощения, я, кажется, забываю о своих обязанностях! Мне следовало бы помнить, что ты ничего не ел с тех пор, как Двойники угостили тебя тем жалким ужином. Идём, отыщем поваров и попросим у них чего-нибудь посущественнее!

Эрагон следом за гномом вернулся в Тронжхайм, и они долго петляли по лабиринту коридоров и переходов, пока не добрались наконец до просторного продолговатой формы зала с невысокими каменными столами, сделанными, по всей видимости, специально для гномов. Позади длинной стойки в сложенном из мыльного камня огромном очаге жарко горел огонь.

Орик сказал несколько слов на незнакомом Эрагону языке, и какой-то толстый краснолицый гном тут же подал им каменные тарелки с жареной рыбой и тушёными грибами. Взяв поднос с едой, Орик повёл Эрагона по лестнице куда-то наверх, в небольшой альков, вырубленный во внешней стене Тронжхайма. Там они и уселись прямо на пол, по-турецки скрестив ноги. Эрагон без лишних слов накинулся на еду.

Когда тарелки опустели, Орик удовлетворённо вздохнул и достал трубку с длинным мундштуком. Раскурив её, он сказал:

— Достойная трапеза! Однако неплохо было бы запить все это добрым глотком мёда.

Эрагон между тем обозревал из окна расстилавшиеся внизу земли.

— Вы здесь что-нибудь выращиваете? — спросил он.

— Нет. Солнечного света тут хватает только для мхов, грибов да плесени. Тронжхайм не может существовать без поставок из окрестных долин, и по этой причине многие из нас предпочитают жить в других местах.

— Значит, в Беорских горах есть и другие города гномов?

— Не так много, как хотелось бы, но, конечно же, есть. И Тронжхайм — самый большой из них. — Орик прилёг, опершись на локоть, и глубоко затянулся. — Ты пока видел только нижние уровни города и, должно быть, не успел заметить, что большая часть Тронжхайма пустует. Пустуют порой целые этажи! В течение нескольких последних столетий гномы предпочитают селиться ниже Тронжхайма и Фартхен Дура, в пещерах и тоннелях, что пронизывают всю гору. Долгие годы мы трудились в недрах Беорских гор, и теперь вполне можно пройти от одного горного хребта до другого, не выходя на поверхность.

— Жаль, что Тронжхайм так опустел! — вырвалось у Эрагона.

— Мало того! Некоторые требовали даже вообще покинуть эти места, уверяя, что этот город слишком сложно содержать при наших ограниченных возможностях. Но Тронжхайм способен оказать народу гномов поистине неоценимую услугу…

— Какую же?

— В случае беды он может приютить весь наш народ. В нашей истории, правда, такое случалось всего трижды. И трижды этот город спасал гномов от полного истребления. Вот почему мы всегда держим здесь гарнизон, готовый к бою.

— Никогда не видел более прекрасного города! — искренне восхитился Эрагон.

Орик улыбнулся, не выпуская изо рта трубки.

— Рад, что ты так считаешь. Тронжхайм строило много поколений гномов, а ведь мы живём гораздо дольше людей. К сожалению, из-за происков проклятого Гальбаторикса немногим предоставляется возможность увидеть наш славный город.

— А сколько здесь варденов?

— Гномов или людей?

— Людей. Мне хотелось бы знать, сколько их бежало из Империи.

Орик выпустил длинную струю дыма, и она лениво свернулась вокруг его головы в кольцо.

— Здесь около четырех тысяч твоих соплеменников. Но это отнюдь не все вардены. Сюда собираются лишь те, кто хочет сражаться. Остальные живут в Сурде под защитой короля Оррина.

Так мало? — подумалось Эрагону. Сердце у него упало. Только одна королевская армия насчитывает почти шестнадцать тысяч воинов, а ведь это не считая ургалов.

— А почему Оррин сам не сражается с Империей? — спросил он.

— Если бы он проявил открытую враждебность, Гальбаторикс просто уничтожил бы Сурду, — сказал Орик. — А так он считает, что Сурда для него особой опасности не представляет. Правда, тут он как раз ошибается — ведь именно благодаря помощи и поддержке Оррина вардены получают большую часть своего оружия и провианта. Без его поддержки невозможно было бы организовать столь мощное сопротивление Империи.

Так что ты не слишком огорчайся тому, что в Тронжхайме не очень много людей. Зато здесь много гномов — гораздо больше, чем ты видел, — и все они пойдут в бой, когда настанет время и мы выступим против Гальбаторикса. Оррин также обещал помочь войсками. Да и эльфы тоже.

Эрагон мысленно связался с Сапфирой и обнаружил, что она занята трапезой — с аппетитом поглощает сочащуюся кровью заднюю баранью ногу. И тут ему вновь попался на глаза символ, изображённый на шлеме Орика: молот в окружении двенадцати звёзд.