Посланец старейшин - Папелл Стен. Страница 52

– Их фамилия была Нармоновы?

– Да.

– Вас удочерили после Отечественной войны, и вам ничего не известно о настоящих родителях?

– К сожалению, это так.

Подошла официантка, и Рене заказал кофе, потом открыл портфель и достал из него пачку документов. Продолжая говорить, он время от времени сверялся с бумагами.

– Возможно, это для вас полная неожиданность, но ваш настоящий отец – немецкий офицер, лейтенант Отто Шмидт. Его часть захватила в плен вашу мать, и два года она провела в лагере. Ее звали Яна Артюхова. Короче говоря, они полюбили друг друга. Она была очень красива, и лейтенант хотел, чтобы она осталась с ним, хотя сам на тот момент был женат. Но ему страшно не хватало женского внимания. Вы, конечно, понимаете, что на войне такое случается.

– Откровенно говоря, я просто потрясена. Откуда вам все это известно? И почему я должна вам верить?

– Сейчас объясню, – начал Шометт. – Ваш отец спас жизнь русскому солдату, Виктору Игоревичу Шевченко. Он пристроил его рабочим в одно из хозяйств под Варшавой, поставляющее провиант германской армии. К концу войны Гитлер оказался практически не в состоянии обеспечивать страну продовольствием. Вскоре подошли войска маршала Жукова, и все заключенные были освобождены. Шевченко уже и не надеялся пережить эту страшную войну. Официантка принесла Рене кофе и бесшумно удалилась.

– Шевченко узнал, что вся его семья погибла, да и в сталинскую Россию возвращаться ему не хотелось. Там его снова отправили бы в лагерь, из которого выпустили, чтобы отправить на фронт, – Рене сделал глоток горячего кофе и осторожно поставил чашечку. – Шевченко бежал на Запад еще до падения Берлина и объяснил американским властям, какая судьба ожидает его дома. Он получил политическое убежище, а через некоторое время был отправлен в Штаты, где обосновался в штате Иллинойс, в небольшом городке Скоки. Он был по гроб жизни благодарен лейтенанту Шмидту, спасшему ему жизнь, причем откуда-то знал, что вы являетесь внебрачной дочерью спасителя. Остается только предположить, что лейтенант сам ему об этом рассказал, а потом Шевченко продолжал следить за вашей судьбой по своим каналам.

Шевченко занялся бизнесом и добился больших успехов, производя сельскохозяйственное оборудование. Небольшое производство постепенно превратилось в солидный завод, а в пятидесятые годы, когда Америку захлестнул экономический бум, стало по-настоящему крупным предприятием. В общем, через несколько десятилетий он стал по-настоящему богатым человеком. По какой-то причине, не существенной сейчас для нас, он так никогда больше и не женился, соответственно не имел наследников.

Год назад врачи сказали, что у него рак и жить осталось недолго. Ему не оставалось ничего другого, как с нашей помощью составить завещание, согласно которому все состояние переходило вам. Он был обязан вашему отцу жизнью и чувствовал себя обязанным перед вами, в то же время отлично зная, кто вас удочерил и где вы находитесь.

Она слушала его, совершенно потрясенная. Услышанное слишком медленно укладывалось в голове. Как же все это странно. Никто никогда и словом не обмолвился ей о настоящих родителях, а уж тем более о том, что ее отец был офицером вермахта. Но, как бы то ни было, она выжила, хотя жизнь и была бедной и нелегкой. Закончив школу, Светлана отправилась в Москву и поступила на экономический факультет университета, вскоре вступила в партию.

В двадцать с небольшим лет у нее завязался роман с одним из женатых профессоров, который познакомил ее с видными партийными деятелями. Вскоре она стала одной из секретарш генерала Владимира Юрьевича Румянцева, который после распада Советского Союза купил акции приватизированной российской компании спутниковой связи. Всего через пять лет она стала знаменитой «Спейс-Диск».

Нармонова со временем стала личным секретарем и теперь даже жила на даче Румянцева. Она была хорошо знакома с его женой, его детьми, всеми его делами, а также с ближайшими деловыми партнерами. Всю эту информацию Шометт почерпнул из материалов, переданных Алексом.

– Сами понимаете, у меня просто слов нет, -сказала она. – Все это как снег на голову. Я вдруг узнаю, что стала наследницей богатого американца, о котором даже никогда не слышала.

– Вполне понимаю ваши чувства, мисс Нармонова. Именно поэтому я и подумал, что будет лучше, если мы сначала встретимся с вами в неофициальной обстановке. Просто потом вам придется отвечать на множество вопросов в суде.

– Я что-то не понимаю…

– Речь идет о миллионах долларов, и судья по делам о наследовании в Америке должен быть полностью уверен в ваших правах.

– И что это за вопросы?

– Исключительно частного характера, мисс Нармонова.

– Интересно, в чем же проблема?

– Я подготовил несколько заявлений, которые вы должны подписать, а я заверю вашу подпись. Таким образом будет засвидетельствована ваша кровная связь с Отто Шмидтом. Кроме того, требуется ваше личное заявление, чтобы начать судопроизводство. Нужно также заручиться поддержкой нескольких человек, занимающих высокие должности, которые знают, что вы личный секретарь господина Румянцева. К примеру, коллеги вашего работодателя и он сам.

– Думаю, это проблемы не составит, – выпалила она. – Это можно сделать всего лишь одним телефонным звонком.

– Но сначала нужно написать заявление. Предлагаю сделать это у меня, в номере в отеле «Европа», где я остановился. Главное, мисс Нармонова, это имена важных людей, так или иначе связанных с вашим работодателем, к которым с уважением отнесется суд. Желательно, чтобы это был кто-то, приглашенный на совещание в Женеве.

– Когда? – возбужденно спросила она. – Когда это можно сделать?

– Если вас не затруднит, то завтра. Скажем, в десять утра? Я приглашу стенографистку, она запишет ваше заявление. Оно должно быть заверено нотариусом, причем с указанием имен ваших поручителей, включая господина Румянцева.

Светлана тяжело дышала.

– Боже мой, миллионы и миллионы долларов!

Алекс очень долго просидел в кабинке, наконец решился выглянуть наружу и убедился, что в туалете никого нет. Он умылся над раковиной и после этого, впервые после поездки на грузовике из Тихвина, почувствовал себя освеженным. Выйдя в вестибюль, Алекс окинул взглядом толпящихся там людей, но не обнаружил никого, напоминающего преследователей. После этого он бочком выбрался на улицу и понял, что слежки больше нет. Что же дальше? Алекс собирался немного отдохнуть, как следует поужинать и вздремнуть у себя в номере. Но теперь эти планы казались совершенно нереальными. Он задумчиво провожал взглядом прохожих, куда-то спешащих в этом чужом городе. Впрочем, не таком уж и чужом для Алексея, в теле которого временно пребывал Алекс.

Стемнеет не раньше одиннадцати – за час до полуночи, напомнил он себе. В принципе, он мог бы отправиться на квартиру Алексея, где завтра должен встретиться с Еленой, но это было слишком опасно. Квартира – наверняка первое место, за которым установил слежку Юсуфов. Алекс был уверен, что люди из ФСБ уже побывали там и наверняка побывают еще. Но где же пересидеть до наступления темноты?

Он пошел куда глаза глядят, только теперь обращая внимание на то, что раньше выпадало из поля его зрения. В общем-то, все улицы были похожи одна на другую: шедевры архитектуры, центры развлечений, казино. Неоновые рекламы ожили около восьми вечера, но на фоне неба, все еще ярко освещенного солнцем, они терялись. Алекс брел, совершенно не выбирая дороги, не имея цели и, в конце концов, зашел в какое-то кафе перехватить чашкукофе. Он совершенно не понимал, почему это Алексей, будучи русским, все же предпочитал кофе, а не чай. Усевшись за столик, он вполуха слушал поп-музыку и разглядывал других посетителей. Здесь были и туристы, и влюбленные, и пьяницы. Его никто не беспокоил, можно было сидеть, сколько захочется, но через некоторое время он почему-то забеспокоился, оплатил счет и снова вышел на улицу.