Город и ветер - Парфенова Анастасия Геннадьевна. Страница 72

Если Лаэссэ считался местом магов, магии и таинств, то Совёнка можно было по праву считать душой великого города. Магом она была, возможно, величайшим в известной истории. Магией она дышала, магия наполняла каждое её движение, каждое слово и мысль, так что, когда во время их первого знакомства Тэйон неосторожно посмотрел на эту маленькую женщину простым взглядом, без защитной вуали ментальных щитов, то не увидел и следа физического тела, ни малейшего отголоска человеческой плоти и крови. Вместо этого перед ним предстало уткнувшееся в книгу скопление чистой энергии. Дух, ветер, сила и интеллект, по какому-то недоразумению принявшие форму обычного мага. Да, тайной она была, величайшей тайной великого города, вот уже пять сотен лет живущей в маленьком домике в центре Лаэссэ и неизменно ставящей в тупик и сводящей с ума любого, кто пытался разгадать её.

Маг, магия, тайна… Могущественная магистр ди Минерве была воистину неразрешимой загадкой. Хотя бы уже потому, что, несмотря на окружающие её легенды, несмотря на очевидную мощь и сверхъестественную осведомлённость, мало кто был способен смириться с мыслью о величии, скрытом за столь… нелепой упаковкой.

Фина ди Минерве была наполовину эльфийкой, унаследовавшей от своих предков красоту, живость и долголетие. При этом она была начисто лишена даже намёка на элегантность. Единственная в Паутине Миров эльфийка, страдающая от избыточного веса, госпожа профессор являла собой низкорослое, округлое и рассеянное существо, увенчанное беспорядочными тёмными кудряшками и взиравшее на мир из-за огромных очков в черепаховой оправе. Забывчивая настолько, что регулярно выходила из дома в домашних тапочках, она была всегда окружена беспорядком и недоразумениями, которые умудрялась не замечать с истинно царственным презрением к мелочам.

Однако самым ярким из отличающих это страннейшее существо чудачеств была Книга. Именно так, с большой буквы, потому что любая книга, попадавшая в руке Финне ди Минерве, тут же становилась самым важным предметом в мире и не выпускалась до того момента, пока госпожа профессор не прочитает её от корки до корки. Фина не расставалась с Книгой никогда: на улице или за обедом, на лекциях или выполняя сложнейшее заклинание, она всегда стояла, сидела, шла или летела, уткнувшись в открытые страницы и обращая на них куда больше внимания, чем на окружающий мир. И всё было бы не так плохо, если бы подобная невнимательность не заканчивалась порой для вышеупомянутого мира печально.

Данный момент не был исключением: госпожа профессор, казалось, разрывалась между желанием дочитать страницу и попыткой разобраться, что же пошло не так с её чарами. Одетая лишь в шаль, накинутую поверх совершенно немыслимой кружевной ночной сорочки, Совёнок, осыпанная совиным пухом, с несчастным видом съёжилась на верхушке своего высокого табурета и с зелёно-жёлтым маленьким ужом, запутавшимся в причёске. Комната, в полном созвучии с характером хозяйки, являла собой воплощение абсолютного хаоса, добиться которого можно лишь десятилетиями целенаправленного пренебрежения уборкой. Впрочем, похоже, что недавно кто-то всё-таки пытался навести здесь хотя бы видимость порядка, сметя пыль и кое-как рассортировав горы хлама, занимающего все углы. Тэйон тихо поразился, как госпоже профессору удалось найти на полу чистое место, чтобы начертить круг.

В следующий момент Фина шмыгнула носом:

— Магистр Алория, дематериализация ведь возможна через любую стихию? — Она говорила на халиссийском высоком диалекте, но перепутав грамматические формы слов так, что понять скрываемый за её бормотанием смысл было совсем не просто.

Тэйон собрал присыпанные пухом остатки собственного достоинства и, покинув прикрытие дверного косяка, влетел в комнату. Поскольку в маскировке, похоже, не было ни малейшего прока, он движением руки отключил встроенное в кресло заклинание невидимости.

— Насколько мне известно, деструктивные заклинания лучше всего удаются огню, госпожа профессор. Маги этой ложи лучше всего умеют избавлять от возникающей в таких случаях излишней энергии.

— Я не хочу от неё избавляться! Мне и нужно было перевести массу в энергию, чтобы встроить этот процесс в чары для постоянной самоподпитки!

Он, должно быть, неправильно расслышал. Фина выговаривала слова не очень чётко, к тому же на устаревший манер.

Перевести…

Разум мага с разбегу налетел на непробиваемую стену и сполз по ней, стекшись в лужицу где-то в районе желудка. При одной мысли об энергиях, которые вовлечены в манипуляции столь глубокой волновой основой материи, воображение сухо отказывалось служить требующему слишком многого хозяину. Мастер воздуха посмотрел на тоненькую, нарисованную мелом линию на полу, которая была всем тем, что не дало прилегающему кварталу оказаться сметённым выжигающим саму структуру пространства взрывом, и вяло удивился, как этот город простоял так долго. С такими-то обитателями.

Успокаивало одно: даже если бы он явился к Совёнку совершенно здоровым и в полном блеске восстановленной силы, он вряд ли был бы способен оказать ей большее сопротивление, чем в теперешнем своём жалком состоянии. Тэйон, в принципе, давно это подозревал, но теперь мысль вызвала не обычное глухое раздражение, а показалась странно успокаивающей. Было что-то абсурдно правильное в осознании того, что, как бы интриганы ни ранили друг друга в борьбе за эфемерную власть, оставались ещё силы, рядом с которыми все их потуги выглядели мышиной вознёй. Даже если этим силам следовало бы есть меньше шоколада и срочно посетить парикмахера.

— Возможно, лучше будет найти другой способ подпитывать ваши чары, госпожа профессор, — произнёс наконец магистр Алория. — Превращение материи в энергию кажется несколько… излишним.

Профессор взъерошилась на своём стуле, как никогда напоминая маленькую, круглоглазую сову. Вновь пододвинула и повернула к себе книгу, пальцем отыскивая строку, на которой остановилась.

— Это показалось самым простым способом раздобыть нужное количество энергии, — пробормотала она, заставив мысли Тэйона вновь запнуться и рухнуть вниз головой. — Я попробую через огненную стихию.

«Она же принадлежит воздуху, — тоскливо подумал магистр Алория. — Маг может работать с несколькими стихиями, но достигнуть полного сродства, необходимого для заклятий такого уровня, — только с одной».

И потом:

«Если спрошу, зачем ей понадобилась такая сила, она ведь ответит».

Магистр со всевозрастающей тоской покосился в сторону двери. Идея задавать вопросы этой рассеянной женщине с каждой минутой казалась менее и менее удачной. Возможно, бывают открытия, от которых не позорно сбежать даже соколу.

В этот момент дверь, ведущая в глубь дома, отворилась, и Тэйон понял, что бежать слишком поздно. Шаниль Хрустальная Звезда, облачённая не в обычные свои тунику, жилетку и леггинсы, а в торжественный халат белого шёлка, так плотно покрытый вышивкой, что выглядел и, наверное, был жёстким и неудобным, проскользнула в комнату, держа в руках поднос с двумя дымящимися чашками.

— Чай, о Совоокая. — Голос миниатюрной певицы и провидицы переливался нотами почтения и искренней приязни.

Тэйон откинул голову, ощущая, как на лицо скользнула привычная, ничего не выражающая маска сокола, лэрда и магистра. Изумление, страх, весёлое уважение к хозяйке — всё это растворилось. Он приложил немало усилий, чтобы Ди Крий, обладавший, казалось, не менее сверхъестественным чутьём, чем служившая ему фейш, не узнал о ночной встрече. Раз ему не удалось… Что ж, лэрд сможет использовать и это.

— Ой, нет, сокол, что вы, — Совёнок попыталась махнуть в его сторону рукой, в которой была зажата тяжёлая книга, к результате чего чуть не свалилась со своего не слишком твёрдо стоящего насеста и поспешно вцепилась в него, пережидая, пока стул не прекратит раскачиваться. — Молодой Вуэйн не знает, куда вы исчезли. Хрустальная Звезда здесь по собственной воле. Она часто заходит, с тех пор как приехала, — считает, что в городе варваров за мной должен кто-то присматривать.