Обрекающие на Жизнь - Парфенова Анастасия Геннадьевна. Страница 97

— Не стоит так беспокоиться. Я привык к женщинам, которые относятся к своему внешнему виду… небрежно, — посмотрел на свою спутницу. — Некоторые, например, последнее время настаивают на том, чтобы носить белое. Утверждают, что теперь имеют на это полное право.

Адин тоже посмотрела на молчавшую до сих пор женщину. И дыхание у неё перехватило.

Таинственная незнакомка была одета в строгий белый плащ, спускавшийся до самых лодыжек. Капюшон был откинут, с густых чёрных волос на пол стекала вода. Несколько прядей облепили мокрое лицо, ещё больше подчёркивая его неуловимую чуждость. Адин не смогла бы точно сказать, что её так поразило. Женщина даже не была красива в сложившемся понимании этого слова. Удлинённые черты, прямая линия носа, ироничные губы. Было что-то недосказанное в разлетающихся бровях, в форме скул, в чистой линии лба. А глаза… На мгновение показалось, что они заполнили всё лицо, огромные, внимательные. Жемчужно-серые озёра, затягивающие, подобно дождевым облакам, отражающимся в предгрозовом море. И столь же искусно прячущие суть.

Женщина посмотрела на своего спутника с чуть усталым превосходством, царственным и безмятежным. Королева в изгнании, с терпеливым презрением сносящая выходки разнузданных плебеев.

— Она со мной не разговаривает, — весело пояснил мужчина, вновь подхватывая сумку, а свободной рукой обнимая спутницу за талию. — Всё ещё дуется из-за разногласия по поводу… хм, цветовых предпочтений.

Разногласия или нет, но двигались эти двое, точно одно существо: в полном созвучии, соблюдая естественную синхронность шагов и, кажется, даже дыхания. Казалось, пара танцоров исполняет сложный медленный вальс, а не просто усталые промокшие путники идут обогреться к огню.

Засунув показавшийся вдруг совершенно нелепым плазматрон за пояс (и стараясь поворачиваться так, чтобы он был незаметен), Адин отодвинула бумажную стену-перегородку, открывая проход в гостиную.

Дом был построен в традиционном островном стиле. Его можно было принять за одну из тех древних резиденций, в которых тысячи лет назад, ещё до появления на планете высоких технологий царили благородные айвир. Жители материка нашли бы стены из тростниковой бумаги, пустые коридоры и почти лишённые обстановки комнаты скучными. В гостиной в очаге пылал яркий огонь, разожжённый Адин. И по её приказу неподалёку была приготовлена узорная решётка, чтобы сушить одежду. Вся мебель состояла из нескольких разбросанных по полу подушек.

Однако гостей это, судя по всему, совсем не смутило. Мужчина помог своей спутнице снять плащ, одежда под которым оказалась совершенно сухой. Затем сбросил свою собственную ветровку и отдал Адин, которая пристроила весь ворох у огня. Женщина гибким естественным движением растянулась на подушках, совершенно не смущённая перспективой обходиться без стульев. Разметала волосы по полу, чтобы быстрее их высушить. Застыла, положив руку на подушку и устроив лицо на сгибе локтя, с заворожённой неподвижностью вглядываясь в висящие на стенах старинные изображения. В расслабленной, естественной позе было что-то… нечеловечески гибкое.

Мужчина обсудил с Адин вопрос оплаты, в которую включил ещё и аренду пирса, так что итоговая цена оказалась, по меркам острова, просто астрономической. Пробормотав что-то про необходимость подготовить комнату, девушка ретировалась на лестницу, а затем и вовсе в глубину дома: желание прийти в себя и восстановить гармонию мыслей оказалось сильнее, чем нежелание оставлять эту странную пару без присмотра.

Раскатывая в одной из гостевых комнат спальную циновку и зажигая ароматические палочки, Адин не могла не думать, как воспримут это её гости. На чердаке было несколько матрасов, без которых люди материка наотрез отказывались ложиться спать, но юной айвир почему-то уже не казалось, что эти двое принадлежат к ришам.

Перед тем как спуститься, она, мгновение поколебавшись, убрала плазматрон обратно в сейф. И собственное чутьё, и полученные в детстве уроки подсказывали, что против таких гостей он в любом случае окажется бесполезен.

«Будь что будет».

Женщина была в гостиной одна.

Адин медленно спускалась по ступеням, не отрывая взгляда от застывшей точно статуя фигуры. Гостья оперлась локтём на подушку и сидела, царственная, точно кошка. Её профиль чётко вырисовывался на фоне горящего пламени. И вновь Адин почудилась какая-то… недосказанность в линиях лица.

Женщина медленно повернулась к ней, окинула задумчивым звёздно-серым взглядом.

— А ведь ты не так проста, девочка.

Это были первые слова, произнесённые незнакомкой.

— Прошу прощения?

— Из тысяч местных нам непременно нужно было наткнуться на псиона, — с затаённой самоиронией произнесла гостья. И улыбнулась Адин, спокойная, расслабленная, судя по всему, совершенно не собирающаяся кричать: «Ведьма! Ведьма!»

— А… — девушка запнулась, не зная, как выйти из неловкого положения, а потом решила загладить одну неловкость другой. — А где ваш супруг?

— Вышел узнать, что с погодой, — ответила сероглазая. Вновь её губы дрогнули от какой-то понятной лишь ей самой шутки. — И сколько нам придётся тут пробыть.

Адин автоматически послала запрос с Ай-И, который послал запрос на метеорологический спутник, и через секундную паузу уже отвечала:

— Шторм продлится ещё как минимум два дня.

Женщина грациозно склонила голову, но ничего не ответила. На ней был полуспортивный костюм потрясающего серого цвета, в тон глазам, мягко облегающий стройную фигуру. Адин, попытавшаяся было на глаз оценить стоимость одежды, неожиданно для себя пришла к выводу, что в таком, на первый взгляд, простом наряде можно преспокойно появиться даже на приёме у вице-короля. Кроме того, покрой навёл её на мысль:

— Вы ведь танцовщица, не так ли?

Брови незнакомки приподнялись, в глазах впервые появился интерес.

— И как ты это определила?

— Вы двигаетесь, как мастер единоборств или же профессиональная танцовщица.

— Ах. И что заставило тебя предположить, что я не великий сенсей?

— Осанка, — пояснила уже сожалеющая о своей несдержанности Адин. — У тех, кто занимается классическим танцем, вырабатывается не только культура движений, но ещё и особенная осанка. При распущенных волосах это не очень заметно, но то, как вы склоняете голову, линия шеи и плеч, привычка держать спину говорят очень о многом.

Незнакомка вновь кивнула. Улыбнулась.

— Полагаю, — и вновь эта ирония, — у тебя не возникло трудностей с тем, чтобы определить, к какой из двух категорий относится мой супруг?

Адин отвела глаза.

— Нет.

Женщина тихонько засмеялась. Взмахнула рукой, и Адин послушно села, поджав колени.

— И как же тебя зовут, о наблюдательное дитя?

Адин неуверенно сглотнула, пытаясь понять, есть ли в вопросе одобрение или угроза.

— Ренн Адин, госпожа.

— Ну, а я — Анна, — склонила голову та. — И я действительно немного танцую, — она чуть приподнялась. — Если честно, именно это нас и привело к вам. Мы слышали о некоем острове… Кажется, Шейвана или Ревана…

— Шейерванна?! Вы хотите попасть на Шейерванну? — От удивления её голос зазвенел, гулко разносясь по пустым коридорам.

— Говорят, там танцуют интересные танцы, — мягко ответила Анна.

Адин уставилась на неё, слишком потрясённая, чтобы помнить о манерах. О таинственном и древнем острове Шейерванна были известны в основном слухи, но и их хватало, чтобы волосы встали дыбом. Девушка глубоко вздохнула.

— Это… опасное место. И никто не знает, где оно. И существует ли на самом деле. — Последнее, правда, было не совсем верно. Адин уже была свидетелем слишком многих необъяснимых событий, чтобы верить, что сказка не может быть былью лишь потому, что она слишком страшна.

— Мне интересно, — так же мягко повторила Анна.

И, вглядевшись в серые глаза, туманные и неуловимые, лишённые возраста, Адин вдруг поймала себя на мысли, что она не удивится, если эта черноволосая, высокая и гибкая, как хлыст, женщина и в самом деле сможет станцевать в Шейерванне.