Виа Долороза - Парфенов Сергей. Страница 31

"Эх! Все-таки чертовски хорошая штука жизнь!" – подумал Бельцин, вышагивая в конце моста и бодро размахивая пышным букетом. Он представил, как впереди его ждет охлажденная бутылка шампанского и нагретая женским теплом постель. Ускорив шаги, он успел уже дойти почти до середины моста, когда на мост выкатились темные "Жигули" – то-ли малиновые, то-ли темно-красные, – в темноте было не разглядеть. Машина остановилась, из нее неторопливо вышел мужчина, – по виду лет около сорока, и направился к Бельцину. Что-то в его нарочитой неторопливости было, что заставило Бельцина насторожиться.

– В чем дело? – успел только раздраженно спросить он, как удар ногой в пах заставил его переломится пополам и рухнуть на асфальт.

– К Галюше моей собрался? – услышал Бельцин сверху сипловатый голос, чувствуя, как мокрый и шершавый асфальт царапает ему щеку. – Если президент, значит все можно? Так что ли?

Второй удар ботинком пришелся Бельцину в грудь.

Краем глаза Бельцин успел заметить, как из автомобиля выскочил ещё один – Бельцин успел разглядеть только его короткие шнурованные туфли на толстой подошве и сразу же почувствовал, как на голову ему натягивают пыльную, сырую мешковину. Грубая веревка впилась в шею. Бельцин сделал попытку вырваться – слава богу, силушкой господь не обидел, но нападающие, судя по всему, оказались не из слабого десятка, – пока один висел у него на плечах, плотно прижимая руки к бокам, второй нанес Бельцину несколько мощных точных ударов в солнечное сплетение, и сопротивление было сломлено. Теперь Бельцин, судорожно глотая воздух, думал только о том, как оттянуть веревку от горла. Неожиданно две пары сильных рук подхватили его и как куль перекинули через перила моста…

Сильный удар о воду пришелся Бельцину на правый бок. От внезапной боли он чуть было не потерял сознание, но холодная вода быстро вернула его в чувство. Когда в глазах растаяли черные круги от боли, первое, что он понял, что отяжелевшая, ставшая свинцовой одежда быстро утягивает его на дно. Он сдернул мешок с головы – мешок оказался даже не затянут. Оттолкнув намокшую, грязную мешковину, из последних сил заработал ногами и руками. Вынырнуть на поверхность удалось, когда уже казалось, что недостаток кислорода вот-вот ворвется в его легкие холодным потоком воды, но в последний момент вода все же расступилась, вытолкнула его на поверхность.

Жадно хватая ртом сырой, промозглый воздух, Бельцин несколько секунд беспомощно шлепал по воде руками, стараясь удержаться на поверхности, затем, попробовал закричать, но место крика из горла вырывался лишь прерывистый и слабый хрип. Поняв, что рассчитывать не на кого, Бельцин сбросил туфли в воде, стянул плащ и поплыл к берегу.

"Не сдамся, не сдамся!" – судорожно запульсировала в мозгу отчаянная мысль, борясь с накатывающейся и тянущей ко дну усталостью. Бельцин делал большие и старательные гребки. Спасительный край воды медленно приближался. Сил у него уже почти не было, когда ноги ткнулись в илистое дно. Спотыкаясь, с трудом он выбрался на берег и в изнеможении упал на липкую прибрежную глину.

Кожухов уже собирался лечь спать, когда раздался телефонный звонок. Подняв трубку, он услышал возбужденный мужской голос:

– Александр Васильевич… Это вам с поста ГАИ звонят, что рядом с Архангельским… Лейтенант Светлов… Здесь у нас товарищ Бельцин находится… Говорит, что его сбросили с моста… Вот… Дал ваш телефон…

"Черт! – выругался про себя Кожухов.– Как чувствовал!"

– Лейтенант, объясните, что произошло… Ранения, повреждения у него есть?

– Да вроде тяжелых нет. К нам сюда сам дошел…

– Вызывайте скорую, я сейчас приеду…

Кожухов быстро, по военному оделся и направился к двери.

– Ты куда? – обеспокоено спросила жена.

– Бельцина с моста сбросили, – ответил он и торопливо хлопнул дверью. На улице он подбежал к своей к своей темно-синей "Ниве" и перед тем, как тронуться вызвал по рации к посту ГАИ машину сопровождения.

До злосчастного поста ГАИ "Нива" долетела менее чем за полчаса. Кожухов гнал автомобиль так, что мотор, казалось, вот-вот разорвется от натуги. Скрипнув тормозами, он остановил автомобиль прямо около стеклянной милицейской будки и вихрем ворвался внутрь. "Скорая" уже была там. Медики растирали синее от удара и холода тело Бельцина. Бельцин, увидев появившегося Кожухова, сказал слабым голосом:

– Видишь, Александр Васильевич, что эти сволочи со мной сделали!

И по его щеке предательски покатилась сначала одна крупная слеза, а следом поползла другая. Кожухов обернулся к старшему из врачей:

– Какие у него повреждения?

– Опасных для жизни на первый взгляд нет… Так – ссадины, ушибы… Был довольно сильный удар о воду, но, думаю, все органы целы… На всякий случай надо сделать рентгеновский снимок, чтобы не было никаких сомнений…

Когда медики закончили делать массаж, Кожухов подошел к Бельцину, присел рядом на корточки.

– Как себя чувствуете, Владимир Николаевич?

Бельцин сидел на жесткой, обитой черной дерматином лавке в одних трусах, закутавшись в серую, колючую милицейскую шинель. После массажа он стал выглядеть лучше, – на лице появился румянец, но глаза еще болезненно блестели. Сказал надреснуто:

– Александр… Спроси у медиков выпить чего-нибудь, а то колотит всего…

Кожухов заметил, как его рука, выглядывающая из рукава милицейской шинели, мелко дрожит. Кожухов вышел на улицу, открыл багажник "Нивы", достал оттуда толстый старый рабочий свитер, недопитую бутылку самогона, оставшегося после недавнего пикника (подумал ещё, возвращаясь – хорошо, что не допили). Вернувшись в будку, окликнул гаишника:

– Эй… Лейтенант… Стаканы у вас где?

– Сейчас… – лейтенант проворно нырнул в предбанник и через несколько секунд вынырнул оттуда со стаканом в руке. Кожухов взял стакан, до краев наполнил его мутноватой жидкостью и протянул Бельцину. Тот, без лишних расспросов, опрокинул содержимое в рот.

– Бр-рр! – очумело замотал головой. – Закусить что-нибудь есть?

Во взгляде у него исчезла затравленность, а в голосе появились живые нотки.

– Только яблочки моченые… Домашние… – виновато ответил застывший в дверях милиционер.

– Давай яблоки! – покладисто согласился Бельцин.

Пока лейтенант бегал за яблоками, Кожухов заботливо, как на ребенка, натянул на Бельцина свитер, снова укутал в шинель, затем снял с себя носки и принялся надевать их Бельцину на ноги. Тот смотрел на эти манипуляции апатично, не сопротивлялся. В это время к посту подъехала машина сопровождения. Кожухов вышел из будки и, наклонившись, сказал водителю:

– Включай печку, чтоб через пять минут было, как в бане, понял!

Когда вернулся, Бельцин сидел уже повеселевший. Увидев ожившего шефа, Кожухов облегченно вздохнул.

– Больше Владимир Николаевич я вас не оставлю! Хоть просите, хоть приказывайте!

Обернулся к медикам, которые сразу же признали в нем старшего, сказал:

– Сейчас поедем в больницу, сделаем рентген… Вы первые, мы за вами… Покажете…

Бородатый медик в халате и мятом чепчике на голове ответил:

– Поедем сто тридцать вторую, в Кунцево – она дежурная…

– Хорошо, – Кожухов снова оглянулся на Бельцина. – Владимир Николаевич двигаться можете?

Бельцин медленно поднялся с длинной банкетки, распрямился – из-под длинной милицейской шинели нелепо выглядывали бледные голые ноги в черных носках. Сказал голосом хоть и негромким ещё, но твердым:

– Ни в какую больницу не поеду! Домой поедем!

Но на сей раз Кожухов остался непреклонен.

– Владимир Николаевич! Я за вас отвечаю, сегодня один раз уже послушался… Может у вас внутреннее кровоизлияние или почки отбиты… Не дай бог, конечно… Так что едем в больницу… Это не шутки!

Он скинул с себя ботинки, и попробовал их надеть на Бельцина, но Бельцин резко отбросил его ботинок в сторону.

– Так дойду! – заявил он строптиво и в одних носках направился к машине. "Значит, уже окончательно пришел в себя", – решил Кожухов. Сняв с дверного крючка мокрую президентскую одежду – на линолеумный пол с нее накапала темная, грязная лужа, он откинул мокрый борт пиджака и залез рукой в нагрудный карман, вытащил документы, проверил все ли на месте. Вздохнул с облегчением… Все! Сунув документы к себе задний карман, перекинул мокрую одежду через руку, вышел на улицу.