Натянутый лук - Паркер К. Дж.. Страница 76

— Хорошо, — прорычал Зонарас. — Мы поняли. Но ведь все люди ошибаются.

— Да, — вздохнул Бардас. — Однако не во всем, что делают. Чтобы портить все вокруг, нужен настоящий талант. И знаете что самое печальное — ваши беды от того, что вы слишком стараетесь. Если бы вы делали только самое необходимое, а остальное время сидели, балдея, под деревьями, проку было бы намного больше.

— Ладно. — Теперь Зонарас был вне себя от ярости. Бардас понял, что тот в любой момент готов начать махать кулаками, и внутренне собрался. — Значит, мы дураки. Ну и что? Нам никто никогда ничего не рассказывал. Отец все объяснял только тебе и Горгасу. Если бы мы остановились и спросили, то сразу же получили бы затрещину. Так было всегда: «Тебе об этом знать не надо, Бардас знает. Делай что велено, а думать обо всем будут старшие». Хорошо, мы делали что велено, и чего мы добились? Мы умеем лишь трудиться. А где все это время был ты? В Городе, убивал людей.

Бардас почувствовал, что ему не хватает дыхания. Странно. Человеку, который зарабатывает на жизнь, убивая людей, не знакомо чувство ярости.

— На твоем месте я бы замолчал. — Братья презрительно посмотрели на него.

— Угрожаешь? — сказал Клефас. — Я знал, что этим рано или поздно кончится. Бардас — воин, могучий фехтовальщик, делай как велено, или я проткну тебя мечом. Что, убьешь меня, если я скажу? — Он расслабился, злобно улыбаясь. — Говорю тебе, Бардас, я всегда считал, что вы с Горгасом — одного поля ягоды.

— Это… — начал было Бардас, потом замолчал. — Так нельзя говорить, Клефас. Хорошо, я сделал много плохого, но сравнивать меня с ним…

Клефас с любопытством посмотрел на него.

— Все сравнивают. А почему мы не можем? — Бардас уставился на него.

— Что ты имеешь в виду, все?

— Нам стыдно за тебя, брат, — вмешался Зонарас, — за вас обоих. Когда ты присылал нам деньги, приличные люди не хотели их принимать даже в уплату долгов. Мы все знаем, откуда деньги, говорили они. Все трое, говорили они, один стоит другого, вот что они говорили. Но имели в виду всю семью, как будто мы такие же, как вы и она. А что мы такого сделали? Мы просто остались дома и пытались честным трудом заработать на кусок хлеба. — Он рассмеялся. — Пытались, да ничего у нас не вышло. Так что пойми, Бардас. Ты нам здесь не нужен, даже если удвоишь или утроишь наше состояние, потому что мы завязали с вами, со всеми тремя. Почему бы тебе не уехать и не оставить нас в покое?

— Зонарас? — Бардас посмотрел на старшего брата.

— Клефас прав, — ответил он, — ты нам здесь не нужен. Это больше не твой дом. Возвращайся в ад, откуда ты и пришел, и не приезжай сюда.

Бардас кивнул:

— Хорошо. Я думаю, не имеет смысла здесь оставаться. И куда мне идти?

Братья промолчали. Он подождал, затем продолжил:

— Я не могу вернуться в Город, потому что какой-то ублюдок сжег его. Для того чтобы податься в солдаты, я слишком стар. Ну, скажите, куда мне идти?

Клефас пожал плечами.

— Не наша проблема. Возвращайся туда, откуда пришел. Ты жил там два года, значит, там не так плохо. Если тебе хочется тепла и уюта, почему бы не примкнуть к Ньессе с Горгасом? Вы созданы друг для друга.

Бардас молча смотрел на него несколько секунд.

— Похоже, ты действительно так считаешь, — наконец сказал он, — в таком случае это больше не мой дом. И это ужасно.

Зонарас покачал головой.

— Возможно, ты самый лучший фехтовальщик на свете, но о своей семье не знаешь ни черта. Посмотри в лицо фактам: мы, Лорданы, ничего делать не умеем. Так все вокруг говорят.

— Правда? — Бардас улыбнулся. — Ну, если все так говорят, значит, правда. — Он встал и направился к двери. — Если бы вы только знали, как я мечтал о доме, когда был в армии, и потом, когда занимался фехтованием. Я думал: хорошо, моя жизнь ничего не стоит, но по крайней мере я стараюсь ради семьи. Поэтому я не приезжал, я знал, что здесь от меня никакой пользы, зато вдали от дома я мог заработать достаточно денег. Все это было только ради семьи.

Клефас посмотрел ему в глаза.

— Значит, ты попусту тратил время, — сказал он.

Бардас кивнул и вышел. На улице было тепло, встающее солнце лишь начало прогревать землю, в воздухе пахло дождем. Повинуясь импульсу, Бардас остановился, поднял с земли камешек и кинул его в овечий череп; он попал в самую середину, но череп даже не покачнулся. Бардас пожал плечами и медленно побрел к калитке, ведущей в заднюю аллею. Он как раз отодвигал заржавевший засов, когда сзади раздались тяжелые шаги. Бардас обернулся и увидел четырех мужчин, четырех лучников со Сконы: сержанта и трех солдат.

— Бардас Лордан? — спросил сержант.

— Правильно.

Сержант поколебался, затем быстро шагнул вперед.

— Вы должны пройти с нами. — В его глазах застыл страх.

— Хорошо, — сказал Бардас.

— Таков приказ, — добавил сержант.

— Хорошо, — повторил Бардас. — У меня нет никаких вещей. Я готов идти прямо сейчас.

Солдаты сделали шаг назад, чтобы он оказался между ними.

Они меня ужасно боятся, — вдруг понял он. — Интересно, они боятся того, что я их убью, или что им придется убить меня? По правде говоря, приди они на пять минут раньше, у них были бы для этого основания. Я бы убил их всех.

Он хотел было рассказать об этом, чтобы знали, как им повезло, но потом передумал. Вместо этого забрал лук у одного из солдат и быстро согнул его.

— Все в порядке, — сказал он, прежде чем тот успел что-либо сделать, — просто профессиональная привычка. Значит, вот что они вам теперь дают?

Лучник кивнул и потянулся за своим луком. Лордан взял его и внимательно рассмотрел.

— Хорошо, что вы не пробовали из него стрелять, потому что не успели бы вы и глазом моргнуть, как он сломался бы. Мусор, — добавил Бардас, втыкая его в мягкую землю и опираясь на лук всем телом, пока он с треском не переломился. Солдат молча наблюдал. Боже, ему же теперь, наверное, придется заплатить за него, я не подумал об этом. — Так что, сынок, я всего лишь оказал тебе услугу, верно?

Лучник посмотрел на него.

— Да, сэр, — ответил он.

— И не называй меня «сэр», я не военный.

— Нет, сэр.

— Не важно. — Он вернул обломки солдату так, как будто вручал ему медаль. — Я просто раньше делал их. Луки. За деньги. К счастью, этот сделал не я. Хотя мои тоже иногда ломались. Тут какой-то бездарь разрушил кольца роста, после этого любой лук развалится. — Бардас начал оборачиваться, чтобы окинуть родной дом прощальным взглядом, затем передумал. — Один надрез, и все идет насмарку.

Глава шестнадцатая

Война началась преждевременно, и, как часто случается с недоношенными детьми, было немного шансов, что она протянет долго.

Первый удар был нанесен по грузовому судну с Коллеона, стоящему на якоре в бухте Люкаса в двухстах милях от Сконы, и ни один человек, участвовавший в битве, не был ни жителем Сконы, ни Шастела. Капитан судна, чье имя никому не известно, шел на Шастел в надежде сдать в аренду свой корабль. Чтобы не плыть порожняком, он взял с собой сто шесть бочонков отличного коллеонского изюма, который всегда хорошо шел в Шастеле.

Капитан торгового судна в Люкасе случайно подслушал, как тот говорил о своем изюме в одном постоялом дворе, и решил прибрать товар к рукам. Чтобы придать видимость законности своим действиям, он воспользовался знаменитым декретом о нейтралитете в Люкасе, гласившим, что Сенат и народ отказываются вмешиваться в любые военные действия, совершающиеся на их земле и водах, объявил себя капером Сконы и поднял флаг Банка Лорданов, который купил у агента Банка. Чтобы полностью исключить возможность вмешательства береговой охраны, капитан сообщил о своих планах государственному чиновнику, который случайно оказался таможенным инспектором; тот, получив небольшой дар от хозяина грузового судна с Коллеона в знак благодарности за то, что его подчиненные провели только поверхностный осмотр корабля и объявили, что он пуст, решил, что было бы вполне справедливо предупредить капитана грузового корабля о готовящейся засаде. В результате, когда торговое судно подошло и объявило, что изымает изюм во исполнение декрета о нейтралитете, обнаружилось, что вся команда выстроилась на палубе, готовая к обороне.