Пробирная палата - Паркер К. Дж.. Страница 50

В «Золотом дворце» они обнаружили Венарта Аузелла и Тамина Вотца, с мрачным видом сидевших за полупустым кувшином вина. Увидев вошедших, Венарт поднял голову. В его глазах блеснула надежда.

– Гидо, – воскликнул он, – древки для топоров. Ты раздобыл их для меня?

Гидо пододвинул стул, подавив зевок, подсел к столу.

– Перестань, за кого ты меня принимаешь? За волшебника? Фокусника? Или, по-твоему, я с утра помчался на берег, чтобы вытесать их для тебя из каких-нибудь обломков?

– Я так понимаю, что у тебя их нет, – с несчастным видом прокомментировал Венарт. – Значит, придется идти к братьям Доче и как-то оправдываться, объяснять…

– Что мой корабль, как и твой, и все прочие, стоит в гавани, – оборвал его Гидо. – Братья Доче знают это не хуже нас с тобой. Успокойся, Вен, все в порядке. Никто не предъявит тебе никаких претензий. Не тебе ведь грозят штрафами или чем похуже идиоты из гильдии портных Коллеона. И раз уж ты об этом упомянул, – продолжал он, – скажи, нет ли у тебя трех рулонов зеленого бархата?

Венарт нахмурился:

– У меня нет, но ты можешь попробовать поговорить с Триц. Я точно знаю, что она закупила немало всякой всячины пару месяцев назад, когда распродавали Ремваут Джорс, по-моему, был там и зеленый бархат, хотя…

– Спасибо! – Гидо вскочил со стула. – Случайно не знаешь, почем она его покупала?

– Гидо! Триц моя сестра!

– Ладно, кто не пытается… сам знаешь. Спасибо.

Он убежал, а Исъют перелила содержимое его стакана в свой.

– В наше время ни в чем нельзя быть уверенным, – пояснила она в ответ на вопросительный взгляд Венарта. – Если так будет продолжаться, могут начаться ограничения.

Тамин Вотц рассмеялся:

– Есть одно обстоятельство, которого я никак не пойму. Ладно, нашим кораблям запрещено входить и выходить из порта, но почему не видно иностранных судов? Или вы считаете, что Империя прибрала к своим рукам все?

– Не исключено, – сказал Венарт. – А почему бы и нет? – обиженно добавил он, когда Исъют не сдержалась и хихикнула.

– Одним богам известно, насколько большая у них армия, а уж денег им не занимать, это и так ясно.

– Ты так считаешь? – Тамин Вотц улыбнулся, выливая в стакан последние оставшиеся в кувшине капли. – В связи с этим хочу кое-что сказать. Интересно, как мало мы в действительности знаем об Империи. Да, конечно, мы полагаем, что знаем вполне достаточно, но это же совсем не так. Все равно что смотреть в небо. То есть мы все видим его каждый день, оно там. Но видеть и знать – далеко не одно и то же. Нам ведь неизвестно, для чего существует небо, из чего оно состоит. То же самое и с Империей. По крайней мере, мне так кажется.

Поглядев по сторонам, Исъют заметила на соседнем столике тарелку с оливками.

– Я читала одну книжку, – сообщила она, бросая в рот сразу три оливки, – так там говорится, что небо на самом деле просто огромный кусок голубой материи, а звезды – маленькие дырочки, через которые идет свет. И дождь тоже, хотя в это мне слабо верится. Ибо в таком случае после каждого дождя самые большие лужи были бы под Полярной звездой.

Тамин удивленно посмотрел на нее:

– Я и не знал, что ты читаешь книги. Наверное, в них что-то заворачивают, да?

– Как смешно. – Исъют выплюнула три косточки. – Чтоб ты знал, у меня на складе целый ящик с книгами. Огромный. Я даже не могу сдвинуть его с места, – грустно добавила она. – Эй, Вен, тебе это вряд ли интересно, да?

– Нет, не интересно, – ответил Венарт, покачивая стакан с остатками вина. – Но, думаю, он прав. Насчет Империи. Я, например, не имею ни малейшего представления, насколько она велика. Знаю только, что велика.

– По-моему, – сказал Тамин, – слишком велика. Я даже слышал рассказы о гражданской войне.

– Вот как? – Исъют подняла голову. – А, подожди. Ты имеешь в виду слухи о Партеке? Дело в том, что я случайно узнала…

Тамин покачал головой:

– Я говорю о настоящей гражданской войне, а не каких-то бессмысленных актах насилия со стороны кучки пиратов. Нет, речь идет о серьезной схватке между императорской семьей и каким-то военачальником на юго-востоке. Возможно, все преувеличено и раздуто, так часто бывает. Но, полагаю, частица правды в этом есть. И у меня имеется собственная точка зрения. Я не совсем понимаю, что случается в такой ситуации. Если где-то идет настоящая гражданская война, то не должны ли они бросить все и поспешить домой? Или это в порядке вещей?

Венарт пожал плечами:

– Какая разница? Уверенным можно быть в одном: Империя никогда не трогала нас. И, думаю, не тронет.

– Неужели? Почему ты так считаешь? – полюбопытствовал Тамин.

– Ну, прежде всего, у них нет собственного флота, а мы все же живем на Острове. Или ты думаешь, что мы находимся на вершине горы, а вокруг просто лужи от дождя?

– Теперь у них есть флот, – вставила Исъют. – Наш.

– Пусть. Но вряд ли они используют наш флот против нас самих.

– Чего не знаю, того не знаю. А уж если речь об этом, то им и не нужен флот, если его нет у нас.

– Тогда как они доберутся сюда без кораблей? Пешком? Венарт покачал головой:

– Нет, я просто не представляю, что Империя когда-либо нападет на нас. Это же бессмысленно. Они так не поступают.

– Это ты так думаешь. Но мы ведь согласились, что почти ничего не знаем об Империи.

Венарт терпеливо вздохнул:

– Их интересует надежность их собственных границ. Мы находимся в море. Все. Тут не о чем говорить.

– Может быть, ты и прав, – сказал Тамин. – Мне только кажется, что мы должны знать о них больше, вот и все. Например, никто не знает, каков объем нашей торговли с Империей, а ведь это касается всех нас. Что, если мы упускаем какие-то прекрасные возможности заработать?

Венарт почесал ухо.

– Смею предположить, что им не нужно то, что мы продаем. В самой Империи можно найти что угодно. И я вовсе не уверен, что хотел бы иметь с ними какие-то дела. Не знаю почему, но от них у меня мурашки по коже.

– В том-то и дело, – сказал Тамин. – Мы сторонимся их, потому что боимся. А ведь нас считают нацией торговцев, а?

– Ну, не знаю, – ответил Венарт. – Может, это относится только ко мне. Но они такие… большие и…

– Они пугают тебя, верно?

Венарт кивнул:

– Да, Империя вселяет страх. Я всегда нервничаю, когда веду с ней какие-то дела. И ничего не могу с собой поделать.

– Это потому, что ты ничего о ней не знаешь, – улыбнулся Тамин.

– Ага, – пробормотала Исъют. – Когда узнаешь их побольше, то поймешь, что они просто душки.

– Геннадий?

Геннадий сел. Было темно. На соседней кровати ворочался во сне Теудас. Кто-то позвал его по имени.

– Геннадий. Это я.

– О, – сказал он вслух и закрыл глаза.

Он снова был в Городе (когда же это кончится?). По обе стороны невообразимо широкой улицы горели дома и склады, и пламя пожаров позволяло видеть все как днем. Геннадий стоял посреди дороги, и только это спасало его от бушевавшего вокруг сражения. Люди дрались, падали и убивали друг друга там, под скатами крыш пылающих зданий.

– Извини, — сказал Алексий. – Мне тут и самому не нравится, но ничего не поделаешь – я здесь.

Геннадий поежился. Он не чувствовал пламени пожарищ, хотя и должен был бы.

– Хорошенькое ты выбрал местечко. Вообще-то я здесь никогда раньше не бывал. Хотя заносило меня в самые разные уголки.

Алексий вытянул руку, указывая на что-то:

– Вон там. Видишь того человека с длинными волосами? Крыша вот-вот рухнет, и он погибнет под ней. Это важно. Вот, смотри!

Патриарх кивнул, и Геннадий увидел, как падают стены небольшого здания, как взлетают вверх столбы искр. Из-под руин донесся чей-то слабый вскрик.

– Мне понадобились века, чтобы понять важность того, что случилось, — продолжал Алексий. – И все же я дошел до сути. Если бы этот человек остался жив, он принял бы участие в состязании лучников. Посланная им стрела ударилась бы о край мишени, отклонилась и – да, такое случается очень редко, один шанс из миллиона – попала бы в глаз жены вождя Темрая. Женщина погибла бы и никогда не стала его женой, а вождь женился бы на другой, и многое пошло бы иначе.