Закалка клинка - Паркер К. Дж.. Страница 4

– Простите, что отрываю вас, Отче.

Алексий вздохнул снова, стараясь не отрывать взгляда от книги. Пришел не послушник: голос принадлежал незнакомой девушке, возможно, дочери одной из экономок.

Если сейчас старик поднимет голову, ему никогда не одолеть этой запутанной гипотезы.

– Простите, что отрываю вас, Отче, – вновь раздалось в келье. – Соблаговолите уделить мне пару минут…

Проклятие, это студентка.

– Я читаю, – раздраженно бросил он, поднося рукопись ближе к глазам. – Убирайтесь.

– Это не займет много времени, обещаю вам. Пожалуйста!

Алексий вздохнул.

– Когда Патриарху Никифору Пятому помешали читать трактат «Все пройдет», он наложил на незадачливого глупца такое проклятие, что того убило молнией на месте, – сурово произнес старец. – Лишь много позже выяснилось, что несчастной жертвой ярости Патриарха пала его собственная дочь, пришедшая предупредить отца, что дом охвачен огнем. Приходите завтра после лекции.

Прекрасно, если можно избавиться от раздражителя. Но если раздражитель не желает, чтобы от него избавлялись, нужно, для экономии времени, как можно быстрее покончить с ним.

Алексий заложил камыш между страницами – возможно, девчонка все же не сильно помешает, – и поднял глаза. Его взору предстало длинное костлявое создание, носящее свое тело словно пальто старшей сестры. На вид лет пятнадцать-шестнадцать, огромные голубые глаза в пол-лица. В этом возрасте все так выглядят, подумал Патриарх, припоминая себя в годы юности. Позже она станет красивой

– Ну, побыстрее, – пробормотал Алексий. – Что я могу для вас сделать?

Девчонка опустилась на колени – вовсе не из почтения, так делают все, кто рожден в домах, где нет стульев.

– Мне нужно проклятие.

Старец закрыл глаза. В этом году все начинается еще раньше. Он намеревался произнести нечто свирепое и вы ставить нахалку вон, но почему-то не сделал этого. Было в этом ребенке что-то умоляющее, что-то – как бы это сказать? – деловитое, что почти заставило Патриарха сделать то, о чем его просили.

– Зачем?

Похоже, девушка сочла вопрос глупостью.

– Я хочу проклясть одного человека, – просто сказала она. – Вы можете открыть мне нужные слова?

«Я могу объяснить тебе, – размышлял Алексий, – я могу начать с четырех принципов, лежащих в основе Закона, коротко резюмировать роль веры (которая, в сущности, напоминает стекло, служащее для концентрации солнечных лучей), взаимосвязь действия и противодействия, бесплодность необоснованного применения силы, чтобы ты поняла, как глупа твоя просьба. Или я могу просто сказать „нет“.

– В зависимости от того, на кого и почему вы хотите наложить проклятие, – вместо этого произнес Патриарх. – Понимаете, чтобы проклятие принесло пользу… простите, я неверно выразился – проклятие работает, когда основывается на каких-то действиях жертвы. Народная поговорка «проклятие невинного бежит» – хотя и не всегда соответствует действительности, все же недалека от истины.

– О, он совсем не невинный, – уверенно воскликнула девушка. – Он убил моего дядю!

Алексий кивнул.

– Хорошее начало, – пробормотал старец, – во всяком случае, у нас есть действие. Сложнее, если убийство обоснованно, хотя и в этом случае на человека можно наложить проклятие, которое будет эквивалентно силе и последствиям его деяния.

Девушка на минуту задумалась.

– Это было законно, но вовсе не оправданно. Как можно оправдать убийство невинного?

Патриарх решил не переубеждать ребенка.

– Когда вы говорит «законно»… – начал он.

– Мой дядя адвокат. Был. – девушка горько усмехнулась. – Довольно посредственный. Он никогда и никого не убил. Он всегда занимался только завещаниями и разводами.

Алексий подавил улыбку, вспомнив знаменитую статую, стоящую в квартале, где он провел детство:

– Возможно, он выбрал не ту работу, – предположил Патриарх. – Ведь был же и другой адвокат…

– Да, его зовут Бардас Лордан, – с готовностью отозвалась студентка. – Думаю, он довольно известен. Так вы можете открыть мне слова?

– Это не так просто, как вам кажется, – вздохнул старик. По правде сказать, конкретных слов не существует. Можно наложить проклятие, вообще не произнося ни слова. Нужен образ…

– У меня есть, – перебила девушка, засовывая руку в рукав.

– В голове, – продолжил Алексий. – Нужно представить себе картину, которая послужит основой для проклятия. – Он отчаянно стиснул зубы. Лучше объяснить все сейчас, чтобы каждый раз не возвращаться к одному и тому же. – Квалифицирующее действие – нечто агрессивное или вредоносное, – то, что нарушает баланс во взаимодействии сил, которые мы называем Законом.

Патриарх понимал, что его слова звучат нескладно, но, в конце концов, он не просил себя отвлекать.

– Это все равно что бросить камень в воду: на мгновение вода уходит и образует нечто вроде воронки. Затем она возвращается туда, где была, и от этого места начинают расходиться круги. Все, что нужно сделать, дождаться момента, когда образуется воронка, и положить в нее наш камень – то, что люди называют проклятием.

– Кажется, понимаю, – сказала девушка. – А что происходит с водой? Я имею в виду с той, которая должна вернуться в воронку?

– Хороший вопрос, – улыбнулся Алексий, впечатленный сообразительностью ученицы. – Вторгаясь туда, куда уже произошло вторжение, мы только ухудшаем положение… нет, я плохо выразился, – мы повышаем уровень возмущения и неизбежно усиливаем противодействие. Таким образом, реакция оказывается значительно мощнее самого проклятия,

– То есть проклинающий страдает больше, чем жертва?

– Вы поняли, – удовлетворенно кивнул Алексий. – Потому-то, прежде чем научиться налагать проклятия, нужно научиться отражать их. Иначе, когда ваш враг сломает ногу, вы свернете себе шею.

Девушка вздрогнула.

– Меня это не волнует, – произнесла она. – Вы расскажете, что нужно делать?

Алексий в задумчивости постукивал пальцами по колену. Первое правило, которому следовали адепты Закона, запрещало выступать им в качестве метафизических террористов и проклинать незнакомцев просто так, для порядка. Помимо социальных запретов, существовала и реальная опасность. Реакция на проклятие будет достаточно мощной. Противостоять ей, находясь внутри чужого сознания, практически невозможно, не считая случая, когда ты точно уверен в том, что делаешь. А Патриарх уверен не был.

– Нет, – ответил он, – это даже не обсуждается. Все, что я могу для вас сделать, это сам наложить проклятие, но…

– Вы согласны?

Тщательно подобранные слова, которые Алексий собирался сказать девушке, померкли.

– Это очень сложно, – пробормотал старец – и скорее всего не будет работать. Прежде всего мне нужно проникнуть в ваше сознание.

– Вы знаете, как это сделать?

Патриарх пощипывал бороду. Проще всего сказать «нет», поскольку это было действительно невозможно, во всяком случае, не составляло труда доказать неосуществимость такой затеи. Через три недели ему предстоит то же самое проделать в аудитории, на лекции, посвященной четвертому принципу, который заключается в том, что невозможность чего-либо еще не означает неосуществимости этого.

– В некоторой степени.

– И как же?

– Трудно сказать. – Алексий криво усмехнулся. – Случается иногда. Иногда и сломанные часы показывают верное время.

– Какие часы?

Девушка бросила на него непонимающий взгляд. Алексий сделал неопределенный жест.

– Я попробую, если вы настаиваете. Но ничего не обещаю.

– Спасибо.

– Пожалуйста. Теперь мне нужно четко увидеть то, что произошло, камень, брошенный в воду. Причем тот самый камень, а не какой-нибудь. Понимаете?

– Думаю, да.

Девушка сжала руками подбородок и нахмурила лоб.

– Неверно. – Патриарх тихонько покачал головой. – Расскажите, что произошло. Когда вы об этом думаете, перед глазами возникает некая сцена, так?