Буря страсти - Паркер Лаура. Страница 16

Впервые за весь разговор лицо Делейси дрогнуло, и сквозь маску спокойствия проглянул ранимый человек, который слишком много повидал на своему веку и был способен на невероятные поступки.

— Я утратил способность сочинять фарсы, Лонгстрит, — искренне признался он. — Я больше не в состоянии писать о мелочах, о причудах дураков. Я видел такое… — Его затравленный взгляд обезоружил даже такого меркантильного человека, как Гораций. — Такое…

Теперь Гораций понял, сколь серьезные трудности возникли у его автора. Значит, в том, как изменился Делейси, виновата война. Однако, как он считал, на свете не существует ничего, что нельзя было бы вылечить с помощью доброго вина и женщины.

— Не вы один страдаете, милорд, — осторожно начал он. — Пол-Лондона скорбит. И все же мы победили, а победу нужно праздновать. Людям хочется света и смеха, и вы способны дать им это. Вы не имеете права подвести публику — вашу публику.

Далее он совершил нечто незапланированное — он положил руку на плечо Делейси и сердечно произнес:

— Вы молоды, а молодежь проявляет свои способности, только когда влюблена. Идите и найдите себе подругу.

Отеческий совет оказался ошибочным шагом. Делейси замкнулся, скрывшись под маской аристократической таинственности.

— Если таково ваше решение, значит, нам нечего обсуждать.

— По всей видимости, — с плохо сдерживаемой яростью сказал Гораций.

Делейси встал. Его движения были преисполнены легкой грации, вызвавшей восхищение у Лонгстрита, который с гордостью заплатил бы любые деньги, чтобы виконт исполнил роль в одной из постановок. Естественно, это невозможно неслыханно. Но до чего совершенный образец мужчины! Хромота почти не заметна, во всяком случае, он хромает меньше чем Байрон. Делейси красив, как Адонис, и его дебют на подмостках имел бы грандиозный успех. В театре месяцами был бы аншлаг, а темноволосый Байрон со своим задумчивым взглядом мгновенно бы вышел из моды.

Мало кто из актеров умел изображать на сцене аристократов. Эдмунд Кин обладал этим даром. Кин! Не будет пьесы Делейси… не будет и Кина. Кин вчинит ему иск. Регент… Без поддержки регента ему, Горацию, останется только перерезать себе горло!

Он двинулся вслед за гостем. Теперь он видел, что придется, предъявив Делейси ультиматум.

— Если у вас, милорд, возникнет идея о комедии, рад обсудить ее. В любое время.

Не утрудив себя ответом, виконт переступил через порог. Хромота проявляла себя чуть сильнее, чем прежде.

— Литераторы! — пробормотал Гораций, поглаживая кота. — Все они психи! Им место в сумасшедшем доме!

Однако все безрезультатно. Сегодня она решила добраться до него. Когда дверь конторы открылась, она вскочила и ринулась в дверной проем, но тут же налетела на мужчину. Джентльмен поглубже надвинул на лоб цилиндр и прошел мимо девушки в коридор.

— Послушайте, сэр!

Остановившись, он резко повернулся. Ошеломленная, Кетлин уставилась на него. Она узнала этого джентльмена!

Кетлин была не готова к встрече с потрясающе красивым джентльменом, вышедшим из конторы Горация П. Лонгстрита.

Уже три дня она, сидя в плохо освещенной и душной приемной, караулила этого известного режиссера и издателя.

У него было лицо истинного поэта — с тонкими, словно вырезанными рукой умелого мастера чертами, с чувственными губами, пепельно-каштановыми волосами, в которых, казалось, запутались солнечные лучики. Кого-то, наверное, удивило бы сочетание по-девичьи длинных густых ресниц и волевого подбородка.

Выражение растерянности исчезло с лица Кетлин, когда она встретилась с ним взглядом. Она утонула в его зеленовато-голубых глазах, таивших в себе бурю.

Мужчина тоже смотрел на Кетлин. Его подбородок дрогнул, как будто он хотел что-то сказать. Но в следующее мгновение его лицо стало жестким, губы сложились в некое подобие вежливой улыбки. Он еле заметно поклонился и пошел прочь.

— Квинлан Делейси!

Изумленный шепот Кетлин достиг его ушей. Он, повернувшись вполоборота, опять кивнул ей. Она успела заметить горькую усмешку на его лице. Наверное, считает ее обычной поклонницей. Если бы он знал!

В эту секунду дверь конторы отворилась, и невысокий мужчина с короткими серебристыми волосами и в очках обратился к Кетлин:

— Вы меня ждете, мисс?

— Э-э… да, сэр. Вас. — Она бросила последний взгляд через плечо, но Делейси уже ушел. — Неужели это действительно… — спросила она у стоявшего в дверном проеме мужчины.

— Квинлан Делейси? Да, будь проклята его темпераментная натура! Простите, мэм, но иногда с литераторами очень трудно иметь дело. — Он жестом пригласил ее в контору. — Проходите, я занятой человек.

Кетлин словно в тумане двинулась вперед. Квинлан Делейси! Она видела того, кем восхищается почти год, и даже разговаривала с ним! Эта мысль была подобна раскату грома. Ее сердце учащенно стучало, а в груди росло странное чувство. Она закачалась и, чтобы не упасть, ухватилась за косяк.

Погруженный в собственные мысли, Гораций нервно ходил взад-вперед по комнате.

— Говорит, что муза покинула его, — бормотал он. — Говорит, что хочет писать драмы! — Он посмотрел вниз на кота, который пытался потереться о его ногу. — Делейси — сатирик, Чосер Англии времен регентства, Свифт для бомонда. А теперь он хочет быть Байроном и писать трагедии о соперничестве, смерти и страданиях. Бред! — Он поднял голову и уставился на Кетлин. — Я говорю, что это невозможно.

По его взгляду девушка решила, что от нее ждут ответа. Она убрала руку с косяка и прошла вперед.

— Господин Шекспир писал одинаково хорошо и трагедии, и комедии.

Режиссер кивнул:

— Верно. Вы считаете, что Делейси ровня Барду? Я так не считаю! — Он указал на рукопись на столе. — Посмотрите сами, что предлагает мне автор, намеревающийся писать трагедии. Можете прочитать. Скажите свое мнение, будьте беспристрастным судьей. — Видя, что гостья колеблется, он прищурился: — А вы умеете читать?

— Естественно, — без малейшей обиды ответила Кетлин.

Гораций взял стопку страниц и сунул их в руки девушки.

Потрясенная тем, что видит произведение Делейси, Кетлин даже не заметила, как режиссер подал ей стул. Она одна из первых прочитает то, что вышло из-под пера ее идола! Это, должно быть, так же захватывающе, как читать только что расшифрованный древний текст.