Буря страсти - Паркер Лаура. Страница 43

— Спасибо. Спасибо! Вы не представляете… — Она замолчала, не в силах говорить из-за переполнявших ее эмоций. — Это все объясняет! — У нее на глаза опять навернулись слезы. — Мне так стыдно, лорд Кирни. В последнем письме я предъявила Рейфу обвинения и рассказала о своих подозрениях. Я думала, он ненавидит меня. Но это письмо доказывает обратное. Мне с трудом верится. Рейф написал такие замечательные слова!

Квинлан позволил себе немного расслабиться. Он встал и, не дотрагиваясь до Деллы, предложил ей носовой платок.

— Вы слишком суровы к себе, сударыня. Рейф говорил о вас только с восторгом.

— Наверное. — Делла вытерла глаза. — Он проявил ко мне большее великодушие, чем я заслуживаю. К себе же он был чрезвычайно требователен. Он не понимал, что я могу любить его таким, каков он есть. Он мечтал иметь возможность предложить мне все. А мне нужен был только он. — Она покачала головой, прогоняя неприятные мысли. — Однако здесь есть одна любопытная деталь. — Она опустила взгляд на письмо. — Его рукой написано лишь мое имя. — Она подняла голову и пристально посмотрела на Квинлана. — Вы писали?

Несколько мгновений Квинлан колебался между правдой и ложью, но потом пришел к выводу, что она все равно разоблачит его.

— Я.

Делла замерла. Ее лицо затуманило сомнение.

— Почему?

— Потому что майор Хиллфорд прищемил большой палец, собирая ружье, — поспешно вмешался Джейми. Настойчивость, прозвучавшая в его голосе, заставила остальных повернуться в его сторону. — На правой руке, — добавил он и продемонстрировал собственный палец.

— Понятно. — Делла продолжала упрямо вглядываться в Квинлана, будто надеялась, что его лицо расскажет о чем-то еще. Радость в ее глазах уступила место унынию и печали. — Рейф всегда говорил, что вы необыкновенно умны. Признаться, я завидовала вашей дружбе.

— Любое человекообразное существо способно развлечь своих товарищей, — насмешливо произнес Квинлан. — Вы же привнесли в его жизнь радость.

— Возможно.

Квинлана охватила ярость на самого себя. Ему следовало бы изменить свой стиль, чтобы не создавать ей новых проблем. А еще лучше, если бы он вообще не брался за это чертово письмо!

Большинство женщин, которым он писал письма от имени солдат, были необразованными. Их не волновал ни почерк, ни стиль. Они были благодарны за весточку от любимого. Он обязан был предвидеть, что незнакомый почерк насторожит жену Рейфа. И вот теперь она переживает из-за того, что ее муж поделился самыми сокровенными мыслями с другим человеком.

Делла провела пальцем по изящному колечку на среднем пальце левой руки.

— Жизнь была сурова к нам, лорд Кирни. Нам полагалось больше счастья, чем мы получили.

— По крайней мере, вы его получили, графиня.

Делла покосилась на наполовину заполненную коробку с розами.

— И все же можно надеяться на чудо, не так ли?

— Чудо по своей природе — явление неожиданное, — осторожно проговорил Квинлан. — Следовательно, вы не можете рассчитывать на него.

Делла устремила на Квинлана изучающий взгляд, но его лицо оставалось бесстрастным. На ее же лице легко читались все чувства: сомнение и надежда, стремление держать себя в руках и глубокая скорбь.

— Скажите, вы сами сочинили это письмо или вам его продиктовал мой муж?

Квинлан не предполагал, что этот вопрос так смутит его. Но что значит еще одна мелкая ложь по сравнению с тем нагромождением лжи, что он вывалил на нее?

— Это его слова.

— Честно? — Надежда победила, и бледность на щеках Деллы уступила место нежному румянцу.

— Честно. — Квинлан испытывал такое же облегчение, как вор, которому удалось скрыться от ночного сторожа. — А теперь мы с господином Хокадеем оставим вас. Не будем мешать. — Он направился к двери, но внезапно остановился, вспомнив о чем-то. — У меня к вам одна просьба.

— Для друга Рейфа я сделаю все возможное.

— Мне бы хотелось немного побыть в комнате Рейфа, — сказал Квинлан, разглядывая цветочный узор ковра. — Он кое-что взял у меня, и мне нужно это вернуть. Если вы не возражаете.

— Конечно, берите все, что пожелаете. Боюсь, в его комнате беспорядок. Я не разбирала его вещи после того, как их доставили с континента. — Ее голос дрогнул, и она прокашлялась. — У меня было много планов насчет того, как отреставрировать родовой дом мужа. Рейф очень сокрушался о том, что предыдущие поколения семьи привели его в упадок. Но сейчас… Не знаю, что делать. Возможно, вы посоветуете мне, лорд Кирни.

Квинлан, красный от стыда, бросил на нее быстрый взгляд.

— Полагаю, вам следует сначала закончить с розами.

Делла улыбнулась, как будто услышала какой-то скрытый смысл в его словах.

— Очень разумный совет, милорд. А теперь прошу извинить меня. Хенли покажет вам ваши комнаты.

Делла не почтила своим присутствием ранний ужин, который протекал в гробовой тишине. Насытившись, Квинлан и Джейми разошлись по своим спальням. Джейми сразу же заснул, а у Квинлана еще были дела.

Полностью одетый, он прилег на покрывало и стал ждать, когда дом затихнет. На сердце было тревожно. Беседа с женой Рейфа пробудила мучительные угрызения совести.

Он уже давно уяснил, что отъявленные лжецы оставляют самую существенную ложь напоследок. Его желание побывать в комнате Рейфа не вызвало ни у кого вопросов, так как выглядело несущественным на фоне остального разговора. Интересно, до каких границ простирается его двуличность?

Рейф не умер. И все же из-за письма, которое он написал просто от скуки, очаровательной молодой женщине, жене Рейфа, суждено жить во лжи и носить вдовьи одежды. Он не знал, как сохранить эту тайну и стоит ли ее сохранять. Его снова охватило острое чувство вины. У него нет права вмешиваться. Он отдал леди Хиллфорд письмо. Уж лучше бы он не писал его. Но он написал, а потом отдал по назначению. И тем самым усложнил ситуацию. Недовольный собой, Квинлан встал и вытащил пачку бумаги из дорожного саквояжа. Когда сон не шел к нему, единственным спасением была работа. Возможно, ему не под силу решить проблемы своих друзей, но вот искусство драматургии ему понятно. В пьесе все построено логично и по правилам. Хорошие вознаграждены, а плохие наказаны — так достигается равновесие, которое редко встречается в реальной жизни.