Жар твоих объятий (Отвергнутая) - Паркер Лаура. Страница 32

— Как это понимать? — Я буду вынужден убить вас.

— Вы не посмеете! — закричал маркиз, стараясь изо всех сил сохранить остатки достоинства. — Если Тайрон узнает об этом…

— Тайрон, — задумчиво повторил незнакомец. — Очень интересно. Значит, вы с Тайроном в таких хороших отношениях, что можете пользоваться его именем как талисманом против ваших врагов? Позвольте не поверить вам. Во всяком случае, у такого типа, как вы, должно быть много врагов.

— Но я ничего не сделал.

— Вы лжец. Ваш французский акцент скорее приобретен на задворках Нового Орлеана, а не Ole de la Cite (Остров Сите (фр.).). Во-вторых, вы вор. В-третьих, вы огорчили одну мою знакомую леди. Одной этой причины вполне достаточно, чтобы я вас убил.

— Какую леди? Вашу любовницу?

— Леди, о которой я говорю, не кто иная, как мадемуазель де Ронсар. Вижу, что вы ее знаете. Почему вы так испугались?

— Я всего-навсего танцевал с ней!

— Но намеревались сделать нечто большее, чем просто потанцевать с ней, не так ли? Всякий раз, когда вы с ней рядом, она чувствует, что от вас исходит угроза. Поэтому я должен убить вас или вышвырнуть из города.

Сейчас, когда появилась альтернатива убийству и маркиз понял, что незнакомец не собирается выполнять свою угрозу, в нем вспыхнула надежда.

— Клянусь, что я никогда не приближусь к этой леди.

— Да, но вы проявляете к ней нездоровый интерес. Почему?

Взгляд маркиза снова упал на жемчуг.

— Ах да, понимаю. Бриллианты. Вы дурак. Вы не умеете жить, получая удовольствие от воровства. Прошу вернуть мою собственность. — Эдуардо протянул руку за монетой, которую маркиз сжимал в руке. Последний без колебаний подчинился. — Мне придется забрать и вашу монету.

Маркиз побелел:

— Я не могу отдать ее вам. Она служит мне защитой.

— Которую я ликвидирую. Монету. Немедленно. — Маркиз лихорадочно соображал, как ему поступить. Он испытывал смертельный страх перед человеком по имени Тайрон Он никогда не встречал его, но его имя было мощным оружием против всяких неприятностей в любом порту — от Нового Орлеана до Сент-Луиса. Несколькими годами раньше в Новом Орлеане маркизу предложили работу, связанную с воровством. Когда он согласился, работодатель передал ему монету, сказав, что Тайрон оказывает ему честь и что эта монета будет служить защитным символом. Вот почему она была бесценной.

— Кто послал вас, чтобы забрать монету? — спросил маркиз.

— Ни один человек не может приказывать мне, — ответил незнакомец.

— Тайрон? — недоверчиво осведомился маркиз. Ответа не последовало. Маркиз сразу протрезвел.

— Я ничего не имею против леди. Я не собирался причинять ей зло. Это все из-за бриллиантов. Они стоят целое состояние. Но с этого момента я о них и думать забуду.

— Да, их цена именно такая. А сейчас — монету.

Маркиз подошел к бюро и неохотно вытащил ее из ящика. Когда он обернулся, то увидел, что незнакомец, выйдя из темного угла, подошел к столу и взял жемчуг. На какое-то мгновение, прежде чем погасла лампа, ее свет выхватил из темноты профиль мужчины, и маркизу показалось что-то очень знакомое в этих черных волосах и бронзового цвета коже. Воспользовавшись наступившей темнотой, Д’Эда сделал попытку ускользнуть, но незнакомец сказал:

— Всем хорошо известно, что Тайрон может видеть в темноте, как кот. Еще один шаг, маркиз, и я вас убью.

Маркиз застыл на месте, зажав в ладони золотую счастливую монету.

— Я ничего не вижу, даже вас. Клянусь! — сказал он.

— Почему я должен вам верить?

Колени маркиза задрожали, а к горлу подступила тошнота. Он не был храбрым человеком, не обладал силой и отвагой. У него не было ничего, кроме собственной жизни, за которую он отчаянно цеплялся.

— Обладателю монеты обещана милость, — прошептал он.

— Вы ее имеете. Вы живы.

Маркиз понимающе кивнул, но было слишком темно, чтобы незнакомец заметил этот жест.

— Я хочу вернуться в Новый Орлеан.

— Нет.

Маркиз задержал дыхание, чтобы побороть новый приступ тошноты.

— Дальше? Техас? Колорадо? Калифорния? Покинуть страну?

— С первым же пароходом, — ответил незнакомец. — А сейчас — монету.

— Я вас не вижу.

— Зато я вижу вас.

Маркиз протянул руку, раскрыл ладонь, почувствовал легкое прикосновение чужих пальцев, и монета исчезла. Этот человек мог видеть в темноте. Это был Тайрон.

— С первым же пароходом, — прошептал он, когда незнакомец, отстранив его, направился к двери.

Глава 9

— Вы не можете уехать. Я этого не допущу! И перестаньте на меня смотреть своими золотистыми глазами, полными слез, — горячилась Хедда Ормстед, протягивая руку за тостом. — Я невосприимчива к истерикам, но все равно их ненавижу!

— Я не плачу, мадам, — ответила Филаделфия, сидевшая напротив Хедды за столом, накрытым к завтраку. — Мне просто грустно расставаться с вами.

Хедда с неодобрением посмотрела на свою юную компаньонку, с которой познакомилась всего месяц назад.

— Ваш отъезд как-то связан с возвращением Акбара? Что значит для вас этот человек?

Филаделфия нахмурилась, недовольная тоном миссис Ормстед. Она ожидала, что хозяйка будет сожалеть о ее отъезде, но никак не предвидела такого взрыва гнева.

— Он мой слуга, — ответила она.

— Чепуха! Я слышала, с какой дерзостью вы выступили на его защиту у Доггетов. Неужели этот случай расстроил вас? Выбросьте его из головы. Я уверена, что эта женщина найдет свой жемчуг. Правда, вора пока не арестовали, но вам незачем убегать, как будто вас разыскивает полиция.

Филаделфия перехватила пытливый взгляд женщины.

— Меня вынуждают уехать другие обстоятельства, — сказала она.

— Это весьма расплывчатое объяснение. Смею ли я предположить в таком сдучае, что это связано с финансами? — Хедда откусила кусочек тоста. — Я уже говорила вам, что мне нравится принимать вас у себя дома. Соглашайтесь на мое предложение. Я буду платить вам хорошее жалованье. — Хедда потупила взгляд. — Я очень одинокая старая женщина и могу быть щедрой.

Предложение миссис Ормстед поразило Филаделфию, словно удар грома. Почтенная дама предлагает ей полный карт-бланш за то, чтобы она осталась, и готова оплачивать ее пребывание. Она ощутила себя оскорбленной и униженной, но чувство симпатии к этой женщине возобладало. Как же она одинока! И какой корыстной должна казаться ей Филаделфия, если Хедда думает, что она может принять ее предложение.

Филаделфия поднялась, обошла стол и остановилась перед миссис Ормстед. Она взяла ее обтянутые пергаментной кожей руки в свои.

— Я должна уехать, потому что очень волнуюсь за вас, мадам. Если бы я могла, то непременно бы осталась.

Хедда вскинула голову и посмотрела на молодую женщину, стоявшую перед ней, подумав при этом, была ли она в молодости столь же красива, как и ее гостья.

— Если бы вы волновались за меня, то приняли бы мое предложение остаться.

— Я волнуюсь, мадам, и именно поэтому должна уехать. Подбородок Хедды задрожал, но она быстро овладела собой и, выпрямившись, закричала:

— Вы своевольная! Испорченная! Упрямая! Неблагодарная! Подождите, я еще не кончила! Глупая! Безрассудная! Бестактная! Вы могли бы остаться со мной, а если хотите, то можете выйти замуж. Этот мой племянник Гораций построит для вас замок, если вы возьмете его в свои руки!

— Его зовут Генри, мадам.

— Ба! Вы его запомнили. Бедный мальчик. К сожалению, он не из тех, от кого бросает то в жар, то в холод. Вы, французы, придаете большое значение таким вещам. Но уверяю вас, с ним все в полном порядке. Возможно, вам удастся разбудить в нем интерес. Во всяком случае, у него есть и другие достоинства. Он будет любящим мужем и отцом. К тому же у него есть деньги. Много денег. С вашими обаянием и элегантностью вы сделаете его по-настоящему счастливым человеком.

— Я не люблю вашего племянника, мадам. — Хедда с негодованием посмотрела на Филаделфию.