Багровое веселье - Паркер Роберт Б.. Страница 17

Дойдя до Патнам-стрит, мы все трое свернули в сторону реки и, миновав огромный мебельный магазин, очутились в захудалом районе. Здесь прохожих было гораздо меньше. Моя задача резко усложнилась. Если сейчас они исчезнут в одном из многоквартирных домов, я мог закончить слежку, так и не узнав точного адреса. Я приблизился. Мой «клиент» остановился у грязно-зеленого двухэтажного здания и быстро глянул по сторонам. Что-то он стал слишком уж осторожным, как встретил этого подростка.

Я прошел мимо, низко опустив голову и делая вид, что направляюсь прямо к реке. Пройдя несколько шагов, я остановился и принялся рассматривать витрину итальянского магазинчика, краем глаза наблюдая за «клиентом». Тот подозрительно глянул в мою сторону. Но подросток что-то сказал ему, он кивнул, и они скрылись в подъезде.

Выждав минуту-другую, я вернулся и подошел к подъезду. Он был заперт. Внезапно прямо над моей головой на втором этаже зажегся свет. Я взглянул на табличку со списком жильцов. Но, хотя до ночи было еще далеко, даже в сумерках я не смог разобрать на ней ни единого слова. Я сунул руку в карман, достал фонарь и, оглянувшись, украдкой направил луч света на табличку. Она гласила: «ФИЛИПП АЙЗЕЛИН, ДОКТОР ФИЛОСОФИИ». В солнечный день я наверняка смог бы прочесть эту надпись и без фонарика.

Глава 17

Когда после слежки за Филиппом Айзелиным я вернулся к Сюзан, они с Хоуком стояли в приемной и молча взирали на аквариум. Крышка с него была снята, на поверхности воды расплылось масляное пятно, в котором одиноко плавала красная роза. Под водой вяло шевелила хвостом умирающая тропическая рыбка.

— По-моему, бензин, — проговорил Хоук. — Во всяком случае запах похож.

Я кивнул и взглянул на Сюзан. В аквариуме все еще бесцельно пузырился компрессор.

— Я не знаю, когда это произошло, — пробормотала Сюзан. — Во время приема входная дверь постоянно открыта, так что любой мог войти в дом, пока я беседовала с пациентом.

— И ничего не слышала? — спросил я.

— Нет. Пациенты обычно звонят и приходят в приемную. А в кабинете двойные двери, чтобы обеспечить уединенность и конфиденциальность.

Хоук посмотрел на дверь, вернее, на две двери кабинета. Одна была открыта в сторону приемной, другая — в сторону кабинета. Тайная исповедь пациента.

— Но в этом случае пациент должен знать расписание, — заметил я.

— По-моему, у большинства врачей одинаковое расписание, — возразила Сюзан.

— Ну конечно, Сюзан, — вмешался Хоук. — Если это не один из пациентов, то тогда остается только предположить, что кто-то шлялся по улице с банкой бензина в кармане и красной розой и высматривал какой-нибудь аквариум с рыбками.

— И ему так повезло, — добавил я, — что он случайно забрел сюда и как раз наткнулся на такой аквариум.

— Я все понимаю, — кивнула Сюзан. — Но это еще не значит, что он или она — убийца Красная Роза.

— Что значит «она»? — хмыкнул я. — Может, ты еще будешь убеждать меня, что это сделал не тот, кто вломился к тебе тогда ночью и подбросил красную розу?

Сюзан тяжело вздохнула.

— Что-то у тебя слишком много совпадений, — проговорила она. — Ну ладно, пусть это будет «он», пусть это будет даже мой пациент. Но это еще не значит, что он убийца.

— Но мы не можем действовать, опираясь на такое предположение, ты согласна? — возразил я. — Можно взглянуть на список твоих сегодняшних пациентов?

Сюзан молча покачала головой.

— О Господи, до чего же ты упрямая, — вздохнул я.

— Пусть так, но это все равно ничего не даст. Мне кажется, тот, кто решил это сделать, наверняка пришел не в свой день. И еще мне кажется, что таким образом кто-то просто пытается сказать мне то, что не осмеливается сказать на приеме. Если это действительно убийца, то лучшее, что мы можем сделать — это оставить все как есть и подождать, пока он сам не признается в этом у меня на приеме. Если же это не убийца, то тогда тем более не стоит раскрывать его имени.

Я взглянул на Хоука. Тот пожал плечами.

— Что тут возразишь, — вздохнул он.

— Но если убийца Красная Роза и в самом деле расколется во время приема, то ты хоть найдешь минутку, чтобы рассказать нам? — проворчал я.

— О, Боже, как ты мне надоел. Ты прекрасно знаешь, что расскажу. Но только когда буду уверена на все сто процентов. По-твоему, мне очень хочется новых убийств? Да плюс ко всему я и сама попала к нему в черный список.

— Хочешь почистить аквариум? — примирительно спросил я.

— Да. И запустить новую рыбку.

— Чтобы не волновать пациентов?

— Ну, одного-то взволновать все же придется. Того, кто отравил эту несчастную рыбку. Я заставлю его объяснить, почему он это сделал, и, надеюсь, он сможет дать объяснения совсем не те, что вы ожидаете.

— Все вы, психологи, витаете где-то в облаках, — улыбнулся я. — А что, если он объяснит это именно так, как ожидаем мы?

— Ну, вот тогда вы с мальчиком Хоуком и вмешаетесь.

В конце концов вы же для этого торчите здесь круглые сутки.

Что можно было на это ответить? Я вздохнул и промолчал. Не нашлось слов и у мальчика Хоука.

«... Испугалась ли она? Наверняка испугалась. Все боятся, когда им на голову сваливается такой кошмар. Любая женщина может с ума сойти от страха. Интересно, она догадалась, что это он? Смог ли ее дружок рассмотреть его в темноте? — При мысли о том, что она знает, он чуть не задохнулся от внезапно нахлынувшего сладострастного безумия. — Может быть, когда-нибудь...»

— Я видел вашу фамилию в газете.

— Угу, — кивнула она.

Может, когда-нибудь...

— Ваш друг занимается делом Красной Розы.

— Угу.

Может, когда-нибудь... По телу начал растекаться страх.

— Почему люди делают такие вещи?

Ее взгляд стал чуть более заинтересованным. Но и только. Она молчала.

Разговаривая с ней, он испытывал ощущение, близкое к тому, какое испытывал в детстве, когда рассматривал готовый вот-вот выпасть молочный зуб. Она явно заподозрила его. Словно он раздевался перед ней. Вот, смотри.

— Меня почему-то заинтересовал этот убийца.

— Да? — Она слегка вскинула брови. В голосе не звучало никакого осуждения.

— Вы не возражаете, если мы немного поговорим об этом?

— Нет, — ответила она. — Посмотрим, что получится.

— Моя мама была... — Он постарался изобразить, как она хмурится. — Она ненавидела все грязное.

— А что она считала грязным?

— Ну, в первую очередь, секс, все, что связано с сексом.

Она кивнула. Она поняла.

— А отец? — спросила она.

— Он так любил ее. Делал все, что она хотела... Только пить не мог бросить.

— Значит, она была главой семьи, — заключила она.

— Нет, да ну, в общем, все это просто смешно. Мы все притворялись, что так оно и есть, говорили, какая она умная и проворная, как здорово она во всем разбирается, как хорошо ведет хозяйство. Но на самом деле она была слабая и безвольно глупая, да и боялась всего на свете. Мы с отцом как будто играли в какую-то игру. Только никогда не говорили об этом.

— Но вы знали? — Она выглядела очень спокойной и внимательной. Казалось, ее очень интересует все, что он говорит. Она была очень добра.

— Ну, я-то знал. И знал, и не знал, да какое это имеет значение?

— Конечно, — кивнула она.

— Я имею в виду, она могла объяснять вам, как что должно быть и почему, и вы верили в то, что она говорит, но в то же время знали, что у нее нет об этом ни малейшего понятия. Ну, в смысле, она бы даже не смогла ответить, где находится Бразилия. Она и читать-то толком не могла и всю жизнь до замужества просидела дома, а потом вышла замуж за отца и жила с ним, пока он не умер.

Сейчас она сидела чуть наклонившись вперед, ноги вместе, руки на коленях.