Багровое веселье - Паркер Роберт Б.. Страница 31

— Гордон, — наконец нарушила молчание миссис Фелтон. — Так о чем идет речь?

— Ни о чем, — ответил Фелтон. Голос прозвучал глухо, словно застрял где-то в горле.

— Знаете, я скажу вам одну вещь, — обратилась к нам миссис Фелтон. — Ни у одного мальчика не было лучшей матери, чем у Гордона. Я никогда не оставляла его ни на минуту. Я всегда была с ним и помогала пережить любую неприятность. Всю жизнь чуть ли не ползала перед ним на брюхе.

Я взглянул на Фелтона.

— Ну что, малыш, она права?

Фелтон, наконец, очнулся от своих мыслей и перевел взгляд на Сюзан.

— Видите? — прошептал он. — Видите теперь, что это за женщина?

— Гордон, — вскинула брови миссис Фелтон. — Что ты такое говоришь? Не смей со мной так разговаривать.

Фелтон не отрывал взгляда от Сюзан.

— Разве я с ней разговаривал? Нет, я разговаривал с вами. А она говорит, чтобы я не смел так разговаривать с ней.

— Гордон, не смей, — повторила миссис Фелтон.

— Ну, видите? — Фелтон криво улыбнулся. — Очень хорошо, доктор, что вы сюда пришли. Может теперь вы поверите тому, что я о ней рассказывал.

Я украдкой взглянул на Сюзан. Она молчала.

— Все, Гордон, хватит, — нахмурилась миссис Фелтон. — Если ты попал в беду, я хочу знать, в чем дело. Только не нужно больше дерзить мне.

Фелтон повернул голову и окинул ее злобным взглядом.

— Знаешь, ма, — медленно проговорил он, — пошла бы ты к ... матери, сука.

Миссис Фелтон отпрянула назад, словно от удара. От лица отлила кровь.

— Что?! — прошептала она.

Фелтон вдруг рывком вскочил с кресла.

— Я сказал, чтобы ты шла к... матери. Ты тут рассказывала, как ползала на своем дерьмовом брюхе всю мою дерьмовую жизнь, но мне надоело слушать этот бред. Доктор Сильверман прекрасно знает, что к чему. Ты меня самого заставляла ползать перед тобой на брюхе. Ты никогда не любила меня. И никого не любила. Ты любила меня, когда я делал то, что тебе нравится, и ненавидела, когда я делал то, что тебе не по вкусу. Но и то, и другое — полная чушь. Ты просто холодная сука, ты загубила всю мою жизнь, вот что ты сделала.

Я чуть не взвыл от восторга, хотя все это и было сказано слишком поздно. Короткая, счастливая жизнь Гордона Фелтона. Но мать, казалось, даже не поняла, о чем он говорил.

— Гордон, я запрещаю тебе произносить такие слова в моем доме. Тебе придется уйти. И забрать с собой своих друзей.

Она выпрямилась на диване.

— "Такие слова"? — Фелтон улыбнулся еще шире. — В смысле «сука» и «иди к такой матери»? — Он пронзил ее злобным взглядом. — Да ты хоть знаешь, что я совершил?

— Гордон, я твоя мать. И ты сделаешь то, что я тебе сказала.

— Я спрашиваю, ты знаешь, что я совершил? — повторил Фелтон. — Читала про убийцу Красную Розу? — Голос звучал теперь весело, чуть ли не радостно. — Ну так что? Знаком тебе этот парень? Который связывает цветных девок и стреляет им прямо в задницу?

Миссис Фелтон отвернулась и не мигая уставилась на торшер возле дивана.

Фелтон раскинул руки и залился истерическим смехом.

— Так это я, мамуля. Это я сделал. Ну, как тебе это нравится, а, ма? Твой мальчик Гордон стал знаменитостью.

Миссис Фелтон повернулась к нему.

— Замолчи, — прошипела она. — Замолчи сию же минуту. Я больше не хочу слышать ни одного слова. Ты даже не представляешь, что ты со мной делаешь.

— Что я с тобой делаю. Чернушка? Да, я стал убийцей, Чернушка, и это ты сделала меня таким.

— Не смей называть меня по прозвищу, — рявкнула миссис Фелтон. — Я отказываюсь слушать. — Она снова отвернулась к торшеру.

Фелтон продолжал стоять, раскинув руки. Улыбка начала постепенно гаснуть. Мать не мигая смотрела на торшер. Видя, что она отвернулась, он перевел взгляд на Сюзан.

— Вы?

Сюзан медленно покачала головой.

Глаза Фелтона вдруг наполнились слезами. Он посмотрел на меня.

— Значит, ты, Большой Дружок. Ты и я.

— Что в сумке, Гордон? — спросил я.

Он потупился. Как же можно было забыть? Он снова поднял глаза.

— Мое барахло. — В его наполнившихся слезами глазах мелькнуло отчаяние. — А ордер у тебя есть? — Глаза забегали по комнате.

— Конечно есть, вот, — ответил я и вытащил пистолет.

Краем глаза его заметила миссис Фелтон. Оказывается, не так уж сосредоточенно она рассматривала торшер.

— Господи Боже мой, Святая Мария, — прошептала она.

Я прошел через комнату, поднял сумку и передал Сюзан. Она расстегнула молнию и заглянула внутрь.

— Пластырь, бельевая веревка и револьвер, — сообщила она. — И еще гигиенические перчатки.

Я не отрываясь смотрел на Фелтона. Он тоже глядел на меня. В глазах все еще стояли слезы.

— Вот и все, — сказал я.

Фелтон слабо улыбнулся и пожал плечами.

— Беги, — вдруг шепнула ему миссис Фелтон.

Он взглянул на нее так, словно видел впервые в жизни.

— Беги, Гордон. Мы скажем, что они лгут. Никто не узнает.

— Ма...

— Беги, — цыкнула она. Голос стал хриплым, почти гортанным. — Беги, беги, беги, беги...

— Пистолет выдаст его с головой, миссис Фелтон, — сказал я.

— Не выдаст. Никто не должен ничего узнать. Никто.

Она встала с дивана и подошла к сыну.

— Доверь это мне, — шепнула она. — И беги, прошу тебя ради Бога, беги.

Она встала между нами. Я положил руку ей на плечо. Внезапно она с силой ударила Фелтона по лицу.

— Беги, мерзкое отродье!

Фелтон взглянул на нее с таким ужасом, что у меня перехватило дыхание. Он круто развернулся и бросился на кухню. Миссис Фелтон схватила меня за руку, в которой был пистолет.

— Беги! — завопила она. — Беги, беги, беги, беги, беги.

Я оттолкнул ее в сторону и обернулся на Сюзан. Она держала свой пистолет в руках. Черт возьми.

— Я справлюсь, — крикнула она. — Давай за ним.

Я выскочил в заднюю дверь и кинулся за Фелтоном.

Глава 32

Когда я завернул за угол, Фелтон уже перебежал на другую сторону улицы и, подскочив к лестнице, ведущей на пляж, бросился вниз. Я сунул пистолет обратно в кобуру, застегнул ремешок и метнулся следом. Молнией промелькнули под ногами ступеньки. Но не успел я еще спуститься вниз, как Фелтон был уже метрах в ста от лестницы, быстро удаляясь в сторону Нейханта. Я побежал по мокрому песку. Только бы не потерять его из виду.

С моря прямо в лицо дул свежий ветер. Да, мирового рекорда при такой погоде не установишь. Песок проваливался и расползался под ногами. Фелтон двигался чуть быстрее. Но я не нервничал. Я знал, что смогу запросто пробежать километров двадцать, а то и больше. Он наверняка выдохнется гораздо быстрее. По спине потекли струйки пота. Я на бегу снял куртку и бросил прямо на песок. Какой-то парень, прогуливающий огромного сенбернара, с изумлением уставился на торчащий из подмышки пистолет.

Песок просто выводил из себя. Я был тяжелее Фелтона, и ноги увязали намного глубже. Сам же Фелтон, казалось, легко скользил по поверхности, едва касаясь земли. Я поднажал, изо всех сил борясь с предательским песком. «Кольт» больно бил по ребрам, отмеряя каждый шаг. Впереди пляж прерывался грудой огромных валунов. Фелтон быстро вскарабкался на самый верх и начал спуск. Когда я подбежал к первому камню, он уже исчез из поля зрения. Камень сплошь оброс водорослями и ракушками. Вся куча казалась какого-то ржавого цвета. О крайние валуны разбивались морские волны. Я осторожно начал перебираться на другую сторону. Был отлив. Во время прилива большая часть валунов наверняка скрывалась под водой. Водоросли тем не менее оказались мокрыми. Для моллюсков, конечно, неплохо. Но мне не очень-то удобно. О подножье нижнего валуна разбилась большая волна, обдав меня вихрем соленых брызг. Наконец я перебрался на другую сторону и взглянул на свои ободранные о ракушки руки. Еще одна волна окатила меня соленым душем. Неплохая прогулка. Свежий морской воздух, легкая пробежка. Наслаждайся, Спенсер.