Земля обетованная - Паркер Роберт Б.. Страница 15

В три часа пьяница в сером костюме, рубашке цвета хаки и при галстуке с оранжевыми цветами ввалился в проем рядом со мной и помочился в противоположном углу. Я предложил ему помыться и побриться за мой счет, но он не обратил на меня внимания и поплелся дальше. Сэр, чем вы занимаетесь? Дежурю на выходе из мужского туалета. Я серьезно задумался, мочился ли кто-нибудь на ботинок Алана Пинкертона?

В четыре пятнадцать из ветхой постройки вышли Пам Шепард и еще одна женщина. Пам оказалась стройной и с прекрасным загаром, волосы стянуты на затылке в тугой узел. Одета в хлопчатобумажный брючный костюм, в котором она более чем соблазнительно смотрелась со спины. Следовало подойти поближе, но даже на таком расстоянии она выглядела женщиной, которую стоило искать. Вторая женщина была ниже ростом и плотнее телом. Короткие черные волосы, светлые вельветовые джинсы, розовая муслиновая блузка, как у Индиры Ганди. Они направились к музею, я непринужденно зашагал следом. Мы поднялись на холм, мимо музея, повернули налево на пешеходную Перчейз-стрит. Пешеходной ее сделали, перегородив поребриками все пересечения с другими улицами, что придало ей какой-то кустарный вид. Пам Шепард с подругой вошли в супермаркет, а я остановился под навесом ломбарда на другой стороне улицы и наблюдал за ними сквозь витрину. Они покупали продукты, по ходу дела сверяясь со списком, и примерно через полчаса вышли на улицу, каждая с большим бумажным мешком в руках. Я проводил их к дому на Сентер-стрит и убедился, что они скрылись внутри. Ну, по крайней мере я знаю, где она. Я снова занял пост у телефонного столба. Дверной проем склада потерял свою привлекательность.

Стемнело, за все время больше ничего не произошло. Я начал надеяться хотя бы на появление пьяницы, но напрасно. И еще я был настолько голоден, что готов был съесть что угодно и в любой забегаловке. Мне необходимо было все обдумать, а процесс этот лучше осуществлять во время еды или на сытый желудок. Жареные моллюски не сделали меня приверженцем кухни Нью-Бедфорда, к тому же через какое-то время мне неминуемо придется где-то укладываться спать. Поэтому я вернулся к машине и поехал в Хайаннис. Под щеткой оказалась квитанция на штраф за стоянку в неположенном месте, но ее сдуло ветром где-то рядом с кегельбаном в Маттапойсетте.

По пути в Хайаннис я решил, что лучшее решение — завтра утром вернуться в Нью-Бедфорд и поговорить с Пам Шепард. Я, в некотором роде, выполнил порученную мне работу. То есть нашел ее и мог доложить, что она жива и совершенно свободна. Дело Шепарда — приехать и забрать ее домой. Но я не мог так просто сообщить ему адрес и вернуться в Бостон. Меня не оставляла в покое мысль о последнем взгляде на нее Эдди Тейлора, о том, как она валялась на спине и рыдала, глядя в потолок. Когда она выходила из ветхой двухэтажной лачуги на Сентер-стрит, в ней чувствовалось что-то неприкрыто трогательное. Она была в серьгах.

В мотель я приехал только в девять тридцать. Ресторан был еще открыт, и я заказал шесть устриц, полбутылки «шабли», бифштекс в фунт весом под беарнским соусом и литр пива. Салат был под фирменным соусом, и вся процедура была неизмеримо более приятной, чем пребывание в дверном проеме рядом со страдающим недержанием мочи пьяницей. После обеда я отправился в номер и успел увидеть по шестому каналу три последние подачи «Сокс».