Безрассудная девственница - Парнелл Андреа. Страница 3

Охотники еще были далеко, а до них уже донесся шум, поднятый кем-то возле вигвамов. Куэйд испугался, не напали ли на оставшихся в лагере индейцев поселенцы из города, однако, подойдя поближе, он услыхал всего один голос, кричавший по-английски. Женщины, дети, воины столпились вокруг черноволосой поселенки со связанными руками и ногами, которая безостановочно вопила, моля ее освободить. Что особенно поразило Куэйда, так это благоговение, с каким не только дети и женщины, но и храбрые воины взирали на пуританку.

Когда Глория Уоррен увидала приближающихся охотников, она поняла, что настал решительный момент. По крайней мере один из них не похож на индейца своей буйной черной бородой.

— Эй, вы! — крикнула она, обращаясь к нему и поднимая связанные руки. — Скажите, пусть они меня отпустят.

— Это еще почему?

Охотник был одет точно так же, как индейцы, только на нем не было перьев. Он прошел вперед, желая взглянуть на попавшую в передрягу девицу, а посмотреть было на что. С задранным подбородком и связанными руками девчонка дерзко требовала своего, вместо того чтобы со слезами молить о пощаде.

Она была так красива, что у него перехватило дыхание, а немного придя в себя, он стал вспоминать, когда в последний раз видел белую женщину, и не мог припомнить. Понимая, что если он пожелает, то сможет завладеть ею, он дал волю своему воображению. И тотчас одернул себя, зная, что никогда не посягнет на женщину, если она не придет к нему по доброй воле.

Куэйд усмехнулся собственной добродетели. Девица терпеливо ждала, что он еще скажет, или, может, ей просто нужно было время, чтобы обдумать свой ответ. Еще не решив, как с ней быть, он не отводил от нее глаз. А почему бы и нет, если она того стоит?

Пряди ее черных волос выбились из косы и теперь укрывали ей спину до пояса. Кожа была не молочно-белая, как у многих англичанок, словно никогда не видавших солнца, а медовая, видно, не обошлось без испанской прививки на семейном древе. Вглядевшись повнимательнее в ее лицо, Куэйд понял, что зачаровало индейцев. Ее прозрачные голубые глаза, опушенные черными ресницами, словно горели огнем, и его охватило странное чувство, что если он будет глядеть в них достаточно долго, то сможет в конце концов и сгореть.

Глория потеряла терпение.

— Потому что вы англичанин, поэтому вы должны, — заявила она, не понимая, как это индейцы могут не послушаться белого человека.

Пока с ней не сделали ничего плохого, только связали и принесли в деревню, а здесь выставили на всеобщее обозрение, поэтому она сообразила, что ей не грозит ни скальпирование, ни пытки, да и индейцы не менее ее обескуражены ее внезапным появлением. К счастью, среди них есть человек, говорящий по-английски. Уже час, как они пялятся на нее, и ей это уже порядком надоело.

Куэйд рассмеялся в ответ. Храбрая девица, а руки все-таки дрожат, хотя это почти незаметно. Ухмыляясь, он вытащил нож, угрожающе сверкнувший на солнце, когда он попробовал его пальцем, достаточно ли тот острый.

— Я не англичанин и ничего не должен, — он обернулся к Томанику, после того как поймал ее злой взгляд, и что-то сказал ему и его советникам. Когда они согласно покивали в ответ, он вновь посмотрел на девушку. — А что мне будет, если я тебя освобожу? — усмехнулся он.

— Освободи, а там узнаешь, — приняла она вызов, не увиливая от его взгляда.

Ну как тут удержишься от смеха? Барсучиха, да и только. И в каком это пуританском доме уродилась такая?

Девушка удержалась и не отшатнулась от Куэйда, когда он поднял нож. Руки у нее онемели, и она принялась растирать их, пока он разрезал путы на ногах. Юбки ему мешали, и он приподнял их, одобрительно хмыкнув при виде тонких лодыжек. Кожа под его пальцами была словно прохладный шелк, и он, сделав вид, что хочет ей помочь, погладил покрасневшие места.

— Не пытайся бежать, — предупредил он, не поднимая глаз. — Тебя поймают.

— Не буду.

Глория вздрогнула, ощутив теплое прикосновение его пальцев. В свои шестнадцать лет она еще не знала прикосновений мужчины. Когда ее связывали индейцы, она думала только о том, как бы сбежать. Разницу она поняла сразу, как только руки охотника одарили ее теплой лаской, но то, что она чревата новой опасностью для нее, об этом она лишь смутно догадывалась.

Куэйд встал и посмотрел ей в лицо. Розовые губки приоткрылись, щеки раскраснелись, нежные пальчики она сложила, словно для молитвы. Простое серое платье ее не портило, даже скорее придавало еще больше очарования. И голубые глаза. Они всегда будут выделять ее из остальных.

Пожалуй, она моложе, чем Куэйду показалось вначале. Почти ребенок. Однако облепившее ее мокрое платье говорило, что пройдет немного времени и любой мужчина будет на все готов ради нее.

Глория постаралась трезво оценить свое положение. Белый может стать ей другом, а может и врагом. Несмотря на обещание не убегать, она мысленно прикинула расстояние до реки. Бегать она умела и могла обогнать любого парня в Сили-Гроув, однако от длинноногих дикарей ей вряд ли уйти. Значит, остается положиться на охотника и завоевать его расположение.

— Ты сама виновата, — грубовато проговорил Куэйд, желая преподать девушке урок.

— Да, — покорно согласилась она, хотя на лице у нее было отнюдь не покорное выражение.

Куэйд улыбнулся. Он уже услышал от молодых воинов достаточно, чтобы понять, что эта пуританка попала сюда не случайно. Один из них заметил ее еще на скале и из-за черных волос принял за сбежавшую из города индианку. Не зная, чем им может грозить ее появление, двое индейцев стали ждать ее у реки на случай, если она пришла не одна, и легли на дно, когда она подошла к броду. Только связав ее и заглянув в сверкающие голубые глаза, они поняли, что поступили неразумно. Однако отпустить ее они тоже побоялись, как бы она не привела мужчин из Сили-Гроув.

— Я не думала ничего плохого, — проговорила она срывающимся голосом, в конце концов обнаружившим ее страх. — Я только хотела посмотреть на наррагансетов. Правда, — она подняла на него свои колдовские глаза. — Мне надо домой.

Охотник нахмурился и с напускной угрюмостью сказал ей, чтобы она не притворялась.

— Еще не хватало. Ты пошлешь сюда своего отца и других поселенцев убить людей, которые только и хотят, что жить мирно и охотиться на своей земле.

Он был на добрый фут выше ее. Длинные и густые темные волосы выбивались из-под меховой шапочки. Карие глаза глядели так же непокорно, как глаза индейцев. Глорию затрясло от страха, но она не отвела взгляд. Ей показалось, что она уже видела этого человека раньше, но воспоминание было смутным, и она решила не показывать виду.

— Нет, — отчаянно желая, чтобы он поверил ей, она ухватила его за полу рубахи — Нет. Мой отец умер. У меня только мама, и дай Бог, чтобы она не узнала, где я была.

Куэйд с облегчением вздохнул, сразу поверив девушке. Ему нравилось стоять рядом с ней, ведь он уже много месяцев не видел ни одной белой женщины, да и лицо у нее было правдивое. Человек, который должен мгновенно принимать решения, чтобы не погибнуть, как правило, умеет читать по лицам. Куйэд — охотник, и почти все люди для него — чужаки. Стоит только ошибиться конец.

Девушка поняла, что он ей поверил, и отпустила рубашку. Куэйд опять заговорил по-индейски с Томаником, а остальные, решив, что их друг найдет какой-нибудь выход, отправились по своим делам.

— Они думали, что ты индеанка из служанок. Сбежала из города и хочешь жить с ними, — чтобы ей было понятнее, он коснулся рукой ее тяжелых черных волос. — Издалека они кого угодно обманут.

Глория широко раскрыла глаза. Она знала, что не похожа на других девушек, живших по соседству. И кожа у нее словно обожжена солнцем, сколько ее ни три, она все желтая, и глаза у нее не серо-голубые и не карие, как у всех. Но чтобы она была похожа на индеанку, такое ей никогда в голову не приходило. Она отступила на шаг, чтобы он не трогал ее волосы своими большими руками, и вот тут ее затрясло. До сих пор она была слишком испугана, чтобы обращать внимание на мокрое платье, а сейчас ей пришлось обхватить себя руками в надежде хоть немного согреться.