Безрассудная девственница - Парнелл Андреа. Страница 59

— Нет, — ответила Сара. — Но больше я ничего не могу сделать, пока не сотку новой материи, а на это у меня из-за стирки нет времени.

В этом году Беллингему отказали в жалованье, и если бы Сара сама не зарабатывала несколько монет, то неизвестно, что бы они ели.

В Сили-Гроув о Беллингеме ходило много дурных слухов.

Из стариков только отец Сары поддерживал священника. Те, кто верил в ведьм, считали его слабым духом, если он позволил себя околдовать. Те же, кто следом за отцами Церкви поверил, что много безвинных людей подверглось преследованиям и погибло, тоже избегали преподобного Беллингема из-за его участия в судилище над Глорией Уоррен.

Беллингем пихнул ногой корзину, и из нее выпало несколько вещей.

— Ты стираешь для Томаса Леонарда? А кого-нибудь другого ты не могла найти? Сара собрала простыни и рубашки и сложила их опять в корзину.

— Его жена — единственная не стирает сама и держит слуг, не считая госпожи Вартон, но она тебе тоже не понравится.

«Странно, — подумала Сара, убирая корзину подальше, — и Вартоны, и Леонарды очень разбогатели в последние годы».

— А кто бы не разбогател, завладев фермой Уорренов? Надо еще выяснить, каким образом Леонард получил ее, — Сара изменилась в лице, потому что Беллингем назвал два имени, которые они поклялись не произносить вслух. — Я ухожу! — проорал он. — Не задерживайся с ужином.

Сара вернулась к своему стулу. Проснулись дети. В окно она видела большой дом, который возводил на холме Исаак Хокинс. Когда-то он хотел жениться на ней, а она предпочла ему Джосию. Он тоже преуспел. Кто бы мог подумать? Сара стала представлять, как делала это не раз, какой бы была ее жизнь в большом доме со множеством слуг, а не в лачуге с целой кучей детей. Ладно, нечего гневить Бога. По крайней мере теперь, когда двое детей делят с ними постель, Джосия гораздо реже требует ее ласк.

Одна малышка из троих, игравших у ее ног (еще двое умерли), дернула ее за юбку.

— Послушай, мама, — сказала она, поднимая к ней карие глазки. — «Глаза, как ведьмины, точь-в-точь».

— Замолчи, Черити, — сердито ответила мать, яростно мешая похлебку.

Ей, как многим в Сили-Гроув, тоже хотелось бы знать, жива Глория или нет.

Под золотым балдахином на шелковой простыне в одной из спален в собственном загородном доме Куэйд Уилд нежно раздвинул гладкие ножки жены, пылая от так и не ставшего привычным для него желания.

— Любимая, ты с каждым разом все прекраснее и желаннее, — прошептал он, страстно целуя ее в губы.

— После родов ты еще больше похорошела!

Глория вскрикнула от радости.

— Да, да, мой любимый. Просто не верится, что может быть так хорошо, — она тихо застонала, когда он приподнялся над ней. — Неужели другие чувствуют то же, что мы?

— Нет, — сказал он, опускаясь. — Это только наше.

Ей было нетрудно в это поверить. Огонь, горевший в ее глазах, возвращался к ней огнем, который она видела в его взгляде. Она чувствовала, как он заполняет ее, а потом ей показалось, что он превратился в пламя, обжигающее ее внутри и снаружи, и наслаждение стало почти невыносимым. Она шептала его имя, слушала, как сильно бьется его сердце, прижатое к ее голой груди, и выгибалась, чтобы принять его.

Потом, откинувшись на подушки, Глория принялась подсчитывать свои радости, вспомнив, что пять лет назад она делала то же самое. Если она была благодарна судьбе тогда, то теперь и говорить нечего. Она так мало хотела и так много получила. Дядя ее мужа умер через несколько лет после того, как отправил племянника в Америку, и пока Куэйд охотился в лесу, его поместье дожидалось его возвращения. Под управлением опекунов Иден оно процветало, и накопленные богатства потрясли воображение Куэйда, а Глория просто не могла себе представить, что так много всего может принадлежать одному человеку.

Если Куэйд не был похож на герцога, когда сошел с корабля в Англии, то ему потребовалось всего несколько месяцев, чтобы хорошо вжиться в новую для него роль. Шелка он носил так же естественно, как когда-то оленьи шкуры, ну а для Глории он в любом наряде был лучше всех. У нее тоже не возникло трудностей из-за нового положения, и мягкие ткани, выбранные для нее мужем, замечательно оттеняли ее красоту. Ей фантастически повезло, и она знала это, поэтому никогда не забывала поблагодарить Господа в годовщину своего повешения.

— Случись все опять, я бы ничего не стала менять, — шепнула она Куэйду. — Только маму жалко. Но я бы опять прошла все испытания, чтобы быть с тобой.

— Ты права, любимая, — согласился Куэйд, прижимаясь щекой к шелковистому плечу. — Я бы тоже все оставил, как было. Даже розгу Фиска… Да, даже ее.

Глория рассмеялась.

— У тебя по крайней мере не было веревки на шее.

Куэйд приложил палец к ее губам.

— Давай лучше поговорим о приятных вещах. Вчера пришло письмо от Томаса Леонарда. Он пишет, что в этом году богатый урожай. Да! Женился Уильям Кук.

— Уильям? Прекрасно! Он хорошо помогал Томасу, правда?

— Правда.

— А что Вартон? Как у него дела?

— Он говорит, наша компания вторая после Бэй-компани. Скоро ты сможешь его сама обо всем расспросить. Через два месяца он будет в Англии. Что скажешь? Где будем его принимать? В Лондоне или здесь?

Глория постучала пальчиком по его подбородку.

— В Лондоне. Хватит с него деревни.