Почему Америка наступает - Паршев Андрей Петрович. Страница 2

И в такой тупиковой ситуации могут оказаться и профессиональные группы, и целые народы. А если автор любит свой народ или свою профессию – не за что-то, а просто так? Где взять внутреннего цензора, который вычеркивал бы все, продиктованное врожденной льстивостью? Или, наоборот, обидой на свою группу? Ведь и такое бывает: обидели, не оценили…

К счастью, одно из врожденных качеств человека – дух противоречия. У него назначение прикладное – позволять человеку занимать определенное место в социуме, поскольку без борьбы с окружающими это маловероятно. Поэтому каждый конкретный человек в принципе может иногда придти к мысли, что окружающие неправы, что общепринятое мнение неверно.

Развито похожее качество и у граждан рыночных обществ – дух подозрительности: «что это он мне пытается впарить?». Оно начинает укореняться и в нашем сознании – с кем поведешься, от того и забеременеешь. Впрочем, это к лучшему; нет более жалкого субъекта, чем человека с советским менталитетом в рыночном обществе. А в нем мы будем жить теперь долго, и за нами не прилетит космический корабль, как за Незнайкой на Луну, чтобы вернуть обратно.

Воспринимать в интеллектуальные штыки все, что слышишь, видишь и читаешь – изнурительно, но необходимо. Причем, не только исходящее от неприятных людей – и от друзей, и от близких, и от единомышленников. Это даже важнее – скорее можешь оказаться обманутым, если обманывают непредумышленно, от чистого сердца.

Вот я и подумал, что если попытаться написать правдиво, это покажется интересным. В данном случае «правдиво» означает не «истина в последней инстанции» (все могут ошибаться), а с недоверием к тому, что нам уже известно об интересующем предмете. А меня занимает проблема будущего – не отдаленного, а близкого, к которому уже можно и нужно начинать готовиться. На эту тему пишут, и порой очень хорошо, но нет пока книги, какую я с чистой совестью мог бы вам порекомендовать и умыть руки.

Не подумайте, что толчком к написанию данной книги послужили празднования во всем мире весьма странного торжества – «Миллениума». И даже не таинственные события 11 сентября 2001 г., и их не менее таинственные последствия. Но толчок был. Стимулом послужили несколько строк из давно забытой книги Эллиота Рузвельта, сына Президента США Франклина Делано Рузвельта, «Его глазами» (Elliot Rooswelt, «As he saw it»). Она была переведена и издана у нас в 1947 г., но попалась мне в руки на книжном развале где-то в середине 90-х. Я перелистал ее – и не купил, не было в тот момент в кармане требуемой, хотя и небольшой, суммы. Но слова эти врезались в память, настолько, что я несколько раз говорил на эту тему с одним из немногих людей, кого такие темы искренне интересуют – Ю. И. Мухиным, редактором газеты «Дуэль», увы, имеющей все шансы оказаться сейчас среди «экстремистских изданий». А совсем недавно, при встрече в его редакции, Юрий Игнатьевич мне именно эту книгу вдруг и вручил. А раз так – тема снова всплыла, и, может быть, оказалась ко времени.

Что меня поразило в воспоминаниях сына Рузвельта? Всего несколько фраз Президента, но емких. Коротко говоря, меня заинтересовали истинные причины Первой и Второй мировых войн, как они виделись главным действующим лицам эпохи всемирной трагедии. Не в публичных выступлениях (в них все ясно – «демократия», «свободолюбивые нации», «долой тиранию»…), а в относительно искренних репликах на секретных переговорах между Рузвельтом и Черчиллем. Их содержание мне показалось странным, но, по размышлении, моя реакция меня удивила еще больше. Ведь воспитанные нашим обществом читатели должны были легко воспринять именно такие циничные взгляды «буржуазных» политиков.

Странно также, что правильный, разумный, научный подход к причинам мировых войн не был востребован теми, кто об этих событиях писал во второй половине XX-го века – а ведь вся необходимая информация была доступна. И мы до сих пор не рассказываем нашим детям, что же именно делили великие державы в XX-м веке!

Тем не менее, об этом нужно говорить сейчас – иначе события нового, XXI-го века, по мере их наступления будут казаться неожиданными. А они способны стать не менее грозными, чем оставшиеся в прошлом. Если учишься водить машину, одно из самых кошмарных ощущений – когда не держат тормоза. Ты давишь на педаль, а корма грузовика накатывается неумолимо… и будущее именно таково: как ни жми на тормоз, оно не перестанет к нам приближаться. Оно обязательно наступит, хотим мы этого или нет.

Празднование «Миллениума» я считаю странным, потому что событие это стало значимым по недоразумению. Новый век и новое тысячелетие начались 1 января 2001 г., а совсем не 2000-го. Это частая, впрочем, довольно безобидная ошибка, до определенного момента ее делали даже речеписцы американского президента Клинтона.

Но вот чего не было ни до, ни после помпезных увеселений – это размышлений, куда идет мир, с чем он столкнется даже не то что в новом тысячелетии, а хотя бы в новом веке. А пора бы – ведь среди нас живут по крайней мере несколько тысяч человек, которые, если не произойдет ничего экстраординарного, встретят уже следующий, XXII-й век в здравом уме. Позавидуем им, и понадеемся, что им будет что вспомнить, и не только плохое.

С чего начнем? Что станет мерилом хорошей или плохой жизни людей в XXI-м веке? Главный критерий прост – хорошо, если большинство живущих в этом веке (а почти все ваши знакомые, уважаемый читатель, именно таковы) закончит жизнь по естественным причинам, то есть от старости, а не из-за голода, холода, войн и подобных неприятностей. Известно, что нельзя сказать, насколько был счастлив в жизни человек, пока он не умрет. Так утверждал греческий мудрец Солон, а споривший с ним лидийский царь Крез (помните – «богат, как Крез»), убедился в его правоте на собственном горьком опыте.

Попробуем подумать, есть у нас предпосылки к счастливой и спокойной жизни – или чего-то все же хватает…

В отличие от футурологов середины прошлого века, нынешние пишущие на эту тему авторы пессимистичны. Большинство считает, что в XXI-м веке человеческая цивилизация «покатится под гору», без малейших шансов вернуться на достигнутые в XX-м веке вершины. Более того, многие из них ожидают всемирной катастрофы, в результате которой численность человечества сократится раз в 10—20, а экономика уцелевших стран вернется к натуральному хозяйству. Самое печальное, что эти авторы не всегда производят впечатление ипохондриков – напротив, они, как говорится, хорошо информированные оптимисты.

Есть, конечно, и оптимисты, даже целые организации, обещающие невероятный расцвет – но их прогнозы основаны на не слишком вероятных или совсем невероятных допущениях, или вообще непонятно на чем.

Не станем перечислять все, что может произойти неприятного. Неприятности нужно попытаться оценить, классифицировать по их важности и вероятности.

Плохо, когда пророчат беду: но это честное поведение. Реакция – дело предупрежденного.

Очень плохо, когда об опасности знают, но молчат. В обычной жизни на этот случай существует даже статья Уголовного Кодекса, в жизни же политической все сходит с рук. Я даже не рассматриваю случай, когда пастушок истошно кричит «волки, волки!», а в это время небритые дядьки сноровисто забрасывают овец в кузов грузовика. Хотя бывает, что информационным шумом прикрывают чей-то интерес, катастрофический для жертвы.

Очень нехорошо, когда предупреждают сразу обо многих опасностях, пусть даже реальных. Ведь степень их тяжести всегда различна, а на борту «Титаника» не время и не место борьбе с холестерином. Это почти то же самое, что предупреждать об опасностях несущественных и призывать к борьбе с ними, расходуя ресурсы, требующиеся для борьбы с реальными угрозами. Кстати, подобный пример мы наблюдали совсем недавно: много лет велась борьба с пересыханием Каспия; теперь там уровень воды повышается. Если бы поверили тем, кто предупреждал об этом! Но сейчас мобилизовать необходимые ресурсы на строительство дамб и переселение жителей из поселений, оказавшихся под угрозой, почти невозможно. Значит, снова беженцы, а то и жертвы… мало нам их из-за других причин.