Сентиментальная история - Каплер Алексей. Страница 5
Приходили к Васнецову и депутации: актеры - его коллеги, представители зрителей. Приходил и ответственный товарищ из отдела народного образования, которому подчинены театры,- все было бесполезно.
Однажды вечером Мурманский, не занятый в спектакле, сидел дома и вязал теплые носки для Васнецова.
К вязанию он пристрастился еще в те времена, когда долгие месяцы после ампутации ноги лежал в больнице.
Он скрывал от всех это свое любимое занятие как нечто стыдное, и только Васнецов знал о слабости своего приятеля.
Степан Иванович сидел, как обычно, у окна. На коленях книга, которую он все собирался прочесть, да никак не мог заставить себя открыть ее.
За окном в свете фонаря видно было, как падает снег, рак то и дело скользят на раскатанной с утра мальчишками ледяной дорожке прохожие.
- Степа,- сказал неуверенно Мурманский,- может, хоть в "Ренессанс" на часок... Васнецов неожиданно ответил:
- Идем.
В "Ренессансе" инструментальный квартет играл аргентинское танго, безуспешно состязаясь со стуком вилок и ножей, с возбужденными спорами посетителей и выкриками подвыпивших девиц легкого и легчайшего поведения.
На пятачке перед оркестром несколько пар, сталкиваясь и расходясь, пытались танцевать танго.
К Васнецову и Мурманскому сразу же подсело несколько собутыльников по прежним временам.
Официанты, почуяв добычу, сбились у этого столика, смахивая воображаемые пылинки с чистой скатерти и расставляя посуду.
Через час пьяная компания перекочевала в ресторан "Советский", потом в ресторан "Франсуа", где Васнецовым было разбито два больших зеркала.
И завертелось, завертелось все снова.
Кутеж пошел за кутежом, замелькали какие-то незна-1комые лица, каких-то женщин с отвращением выпроваживал Васнецов утром из дома или сам сбегал из их квартир, в которые бог весть как попал.
А вечером все начиналось заново.
Однажды он проснулся в чьей-то кровати и в ужасе "вскочил, увидев рядом на подушке окровавленное лицо.
Оно - окровавленное лицо, впрочем, зевало, и при этом с него падали кроваво-красные куски мяса.
Оказалось, что дама, у которой - в итоге сумасшедшей ночи - очутился Васнецов, в косметических целях накладывает на ночь под глаза кровавые бифштексы.
А так как ей нечего было опасаться, что совершенно невменяемый Васнецов это заметит, она решила не пропускать процедуры и, ложась спать, пришлепнула себе бифштексы на лицо.
Ничего не поняв, в страхе схватил Степан Иванович свои вещички и, не попадая в рукава, взяв в охапку все вместе - брюки, пиджак, шубу, бросился бегом из этого дома.
Вскоре Васнецов вернулся в театр, и состоялся наконец первый спектакль с его участием.
Он играл одну из лучших своих ролей - Бальзаминова.
Барышники продавали билет стоимостью в полтора рубля за десять.
Васнецовского Бальзаминова город хорошо знал. Этот спектакль игрался великое множество раз, в том числе и в шумные, веселые бенефисы Васнецова -тогда еще жива была эта традиция.
Первое появление Бальзаминова после двухгодичного перерыва было встречено такой восторженной овацией зала, что более десяти минут - случай небывалый на драматической сцене - невозможно было продолжать спектакль.
Васнецов стоял, пережидая рукоплескания, затем он раскланялся, еще, еще и еще раскланялся, затем стал жестами просить зрителей сесть, успокоиться.
Эта овация выражала и радость по поводу возвращения любимого актера, и сочувствие ему, и желание поддержать...
Шел спектакль, и Бальзаминов говорил и делал все то, что и прежний Бальзаминов - очаровательный дурак, маменькин Бальзаминов, ищущий богатую невесту.
И пулевые сцены с гениальным текстом Островского были все те же.
И знаменитые васнецовские отсебятины - публика знала их наизусть - были те же...
Зрители улыбались, вот наконец вернулся их Васнецов, они снова видят его в своем театре...
Шел спектакль, проходила сцена за сценой, и в зрительном зале нарастало какое-то смутное беспокойство. В первом антракте еще об этом не говорили. Довольно много поаплодировали и пошли в фойе, в буфеты...
Но что-то все-таки уже случилось, уже возникло, какое-то еще не осознанное, не понятое чувство.
Во втором и особенно в третьем акте зрителям стало ясно что их Васнецова, прежнего Степана Васнецова больше нет.
Это был он и не он. Что-то исчезло, погасло в нем. Что-то главное - может быть, сама жизнь ушла...
После каждого акта аплодировали и в конце спектакля его несколько раз вызывали, но, выйдя из театра, многие уже прямо говорили, что прежнего Степана Васнецова не стало.
Он доиграл сезон, а затем был приглашен в Москву. Там он и прослужил еще несколько лет, считаясь очень хорошим актером, но Москва так и не узнала никогда настоящего Васнецова.
Никогда, ни на одно мгновение, не возвращался тот, в кого без памяти влюблены были зрители, кто был одним из самых выдающихся артистов русского театра.