Сердцу не прикажешь - Паскаль Фрэнсин. Страница 4

– Это выглядит замечательно, Лиз, – похвалила Инид, когда ее подруга внесла тарелку спагетти в облачке пара и поставила ее на стол в столовой.

Элизабет попыталась улыбнуться. Она сделала все возможное, чтобы вечер прошел удачно: приглушив свет в комнате, поставила на стол свечи, чтобы создать праздничную обстановку; использовала один из проверенных маминых рецептов для приготовления соуса к спагетти. Тодд включил в гостиной классическую музыку, и в целом эффект был потрясающим.

Казалось, все шло отлично, пока не появились гости.

– Не могу в это поверить, – прошептала Элизабет Тодду, видя, как Джордж открыл заднюю дверь машины и достал оттуда складную инвалидную коляску. – Я была уверена, что она уже встанет на ноги к этому моменту!

Когда коляска была разложена, Джордж открыл переднюю дверь и аккуратно поднял Инид на руки.

– Я этого не переживу, – простонала Элизабет. – Не могу свыкнуться с мыслью, что Инид – инвалид!

– Дай ей время, – успокаивал ее Тодд, обнимая и целуя в макушку.

Но девушка знала, что ее друг тоже очень волнуется.

– Возьми салата, Джордж, – предложила Элизабет, обходя стол с миской в руках.

– Не могу выразить словами, как все прекрасно, – повторила Инид. – Я чувствую себя такой избалованной, – добавила она, лукаво улыбаясь Джорджу через стол. – Лиз, должно быть, я самая счастливая девушка в мире! Джордж так добр ко мне. Он никуда не разрешает мне ходить одной и всегда быстро приносит именно то, что нужно. Не так ли, дорогой?

– А-га, – промямлил Джордж. – Надеюсь, что да.

Элизабет покраснела, уткнувшись взглядом в стол. Ей совсем не нравилось звучание голоса Инид. Он как будто бы принадлежал не ей. Она казалась чрезмерно веселой и заставляла верить себя в то, что все идет отлично.

– Как проходит физиотерапия? – мягко поинтересовалась хозяйка.

Перед тем как ответить, Инид долго играла со спагетти.

– Ну… все нормально, – наконец выдавила она. – Но сегодня я не ходила. Немного устала. Но завтра…

– Почему же ты не пошла? – перебил Тодд. – Я думал…

– Сестрички там такие требовательные, – пожаловалась Инид. – Мне кажется, они ждут, что я спрыгну с кресла и побегу стометровку. А доктор Макгрегор говорит, что для этого может понадобиться какое-то время, – объяснила она.

Тодд и Элизабет обменялись обеспокоенными взглядами.

– Но ноги же у тебя чувствуют? – уточнила Элизабет.

Инид вздохнула:

– Да, но я так слаба, Лиз!

– Эй, – перебил Джордж, намеренно стараясь сменить тему. – Ты смотрел вчера бейсбольный матч по телевизору, Тодд? По-моему, это была хорошая игра.

Элизабет слушала, как Тодд излагал свой взгляд на нынешний бейсбольный сезон. Но думала она совсем о другом. Она смотрела на подругу, думая о том, что та чувствует. Девушка слишком хорошо знала Инид, чтобы поверить в ее обман. Она была уверена: что-то не так, и не могла дождаться, когда же наконец они останутся вдвоем, чтобы задать ей несколько вопросов.

– Что нового в школе? – спросила Инид позже, когда Элизабет принесла шоколадные пирожные, которые испекла к десерту.

– О, все как всегда, – беззаботно ответила та. – Джес сейчас у Кары. Она все так же помешана на занятиях по кулинарии. Думаю, она хочет попросить учителя пойти с ней на танцы на следующей неделе! – Она хихикнула.

Инид посмотрела через стол на Джорджа, который был по-прежнему погружен в беседу с Тоддом.

– Мне кажется, танцы – это здорово, – радостно произнесла она. – Может, мы с Джорджем тоже пойдем туда.

– Надеюсь, – тихо сказала Элизабет. – Без тебя там не будет весело, Инид.

На протяжении следующего часа молодые люди болтали о том, что нового в бейсболе и что продается в «Лизетте». Элизабет облокотилась на спинку стула, разглядывая лица беседующих друзей и размышляя, откуда у нее такое чувство, будто они что-то потеряли. Конечно, все осторожничали, стараясь не затрагивать болезненные темы: не вспоминали ни о больнице, ни о физиотерапии, избегали вопросов, которые могли смутить или расстроить Инид.

Но вечер был неуютным не только по этой причине. Что-то странное происходило между Инид и Джорджем.

Даже если бы Элизабет и не знала об истинных чувствах этого парня, она бы все равно заметила неестественность его поведения. Слишком уж часто он украдкой поглядывал на часы, и однажды она увидела, как он нервно барабанил пальцами по столу. Элизабет понимала, что он так ведет себя не от скуки. Ему даже трудно смотреть на Инид прямо.

Инид тоже должна была сознавать, что все явно не в порядке, но в этой щекотливой ситуации она вела себя так, будто бы ничего не замечала, – говорила громче, чем обычно, слишком долго смеялась над шутками Джорджа и очень-очень старалась убедить друзей, что все в порядке.

Когда Элизабет убирала кофейные чашки со стола, она кожей чувствовала нервозность в комнате. «Напряжение в воздухе так ощутимо, что хоть ножом режь», – думала она с грустью.

После молчания, показавшегося всем бесконечным, заговорил Джордж:

– По правде говоря, ненавижу рано уходить с замечательных вечеринок, но завтра у меня дела с самого утра.

– Но, Джордж… – Инид явно упала духом.

– Может быть, Лиз с Тоддом смогут отвезти тебя домой? – предложил он. – Тогда тебе не придется уезжать так рано.

– Мы бы рады, – неуверенно произнесла Элизабет, – если…

Инид грустно уставилась в тарелку, не сказав ни слова.

– Это здорово, Лиз, – поблагодарил хозяйку Джордж. – Огромное спасибо за ужин. Он был великолепен.

После его ухода в комнате повисла такая гнетущая тишина, что даже Элизабет уже не могла ее вынести.

– Я очень извиняюсь, Лиз, – наконец промямлила Инид.

Было очевидно, что ее сильно задело поведение Джорджа, и ей страшно неудобно.

– Но у него так много дел! Он совсем не хотел никого обидеть.

– О и никого не обидел, дорогая, – мягко произнесла Элизабет. – И совсем неплохо, что для разнообразия мы остались одни. Почему бы нам не пройти в гостиную и не посмотреть видик?

Инид покачала головой, и у нее на глазах появились слезы.

– Вообще-то я слегка устала, – пробормотала она. – Может, вы отвезете меня домой? Я не поехала с Джорджем, – добавила она поспешно, – ведь он был так уверен в том, что я хочу остаться. Но, кажется, я совершенно вымотана.