Я тебя никогда не забуду - Паскаль Фрэнсин. Страница 29

– Не могу поверить, – грустно вздохнула Энни.

– Столько съесть и все напрасно, – поддержал ее Джон Пфайфер.

Камеры телевидения отсняли оставшуюся половину пиццы и стопку пустых подносов.

– Вот и все, – объявила в микрофон Анна Скарпелли.

– Бедный Уинстон, – покачала головой Элизабет. – Как ему сейчас должно быть плохо.

Несколько минут спустя Уинстон с неизменной дурацкой ухмылкой на губах снова появился в зале.

– Прекрасная попытка! – перекрикивая аплодисменты, гулко раздававшейся в обитых деревом стенах, воскликнула Диди Гордон.

– Ты все равно чемпион! – раздался еще чей-то возглас.

– Скажи речь! – закричал Тодд.

Его поддержали несколько голосов.

– Ну, если вы настаиваете, – бодро согласился Уинстон.

В зале воцарилась тишина. Камеры были вновь направлены на Уинстона.

– Прежде всего, хотя мне и не удалось побить рекорд, хотелось бы поблагодарить всех, кто пришел поддержать меня, – начал он. – И если кто-то из вас хочет помочь мне с последней пиццей – она ваша. – И он кивнул в сторону уже холодных остатков седьмой пиццы.

Раздался взрыв хохота.

– И еще я хочу поблагодарить тех, кто работает у Гвидо, в особенности Фрэнка Де Люна. Надеюсь, что у них дела будут идти так же хорошо, как и раньше, несмотря на то, что я ближайшие пару месяцев, возможно, у них не появлюсь.

– Пару месяцев! – прошептала Элизабет Тодду. – Во дает! Я думала, он сегодня наелся по крайней мере на пару лет.

– И, наконец, – продолжал Уинстон, – я хотел бы поблагодарить свою маму, которая столько времени провела на кухне в течение последних двух недель, готовя для меня тренировочные сандвичи.

– Пусть это услышит миссис Эгберт! – воскликнул Джон Пфайфер.

– А теперь друзья, если вы не против, – хитро усмехнулся Уинстон, – пойду-ка я домой. Ведь уже время обеда.

Элизабет расхохоталась, глядя, как Король Бутербродов зашагал к выходу.

«Мировой рекорд или не мировой рекорд, – думала она, в то время как посетители стали покидать ресторан и расходиться по домам, – можно не сомневаться, что Уинстон с его мастерством актера всегда найдет выход из любого положения».

– Не выключайте ваши телевизоры, – объявил диктор Джим Ральстон и так широко улыбнулся, что, казалось, экран телевизора Уэйкфилдов стал шире, – после блока рекламы Анна Скарпелли расскажет вам о том, как в нашем городе состоялась попытка побить мировой рекорд по поеданию пиццы.

– Ну-у-у, сколько можно ждать. – Джессика нетерпеливо ерзала на кресле в гостиной. – Может, нас покажут в «Новостях», а, Лиз?

– Тебя, может, и покажут, а нас с Тоддом вряд ли. Мы сидели все время сзади. – Элизабет взяла горсть изюма и передала Бетси, сидевшей рядом с ней на диване, тарелку с печеньем.

На экране парень их возраста выделывал чудеса на домашнем компьютере. Джессика поморщилась.

– Надоела уже эта реклама компьютеров, – застонала она, схватила пульт и переключила на другую программу.

– Джес! Переключи обратно, мы пропустим Уинстона! Тебе же не терпится увидеть себя по телевизору.

– Не терпится, но эту рекламу я смотреть не хочу. Тебе понятно или нет?

Элизабет вздохнула:

– Что случилось, Джес? Почему в последнее время один вид компьютера портит тебе настроение?

Несколько недель назад Джессика натерпелась стыда, когда попросила школьного компьютерного гения помочь ей подделать оценку по математике. И как всегда, Элизабет пришлось брать сестру на поруки, когда все раскрылось. В конце концов Джессика все выучила и исправила оценку, но до сих пор не могла забыть неприятного инцидента. Теперь она не уставала повторять, что компьютеры – ее злейшие враги.

– Даже говорить об этом не хочу, – ответила Джессика, сосчитала до десяти и переключила обратно.

Вместо парня с компьютером на экране появилась семья, завтракающая новыми кукурузными хлопьями.

– Так-то лучше! – удовлетворенно воскликнула Джессика и поудобнее уселась в кресле.

Анна Скарпелли снова появилась на экране.

– Сегодня днем юноша из нашего города попытался побить мировой рекорд по поеданию пиццы… Но его попытка не увенчалась успехом, – начала рыжеволосая дикторша. – Происходило это здесь.

На экране появилось изображение переполненной пиццерии Гвидо.

– Ух ты! Ну надо же! – радостно воскликнула Джессика. – Это я!

– Где? – спросила Элизабет. – Я не вижу.

– Смотри! Вот рукав моего платья! – показала Джессика.

– Подумать только, – усмехнулась Элизабет. – Твою руку целиком показали по телевизору! Поздравляю, Джес! Теперь тебя, наверное, и потрогать нельзя?

– Не порти мне настроение, Лиз. Ты просто завидуешь, что тебя не показали. – На экране появился Уинстон, и Джессика обиженно надула губы.

– Хорошо, Джес, если тебе так хочется, я завидую. Ты в эти секунды выглядела просто потрясающе.

Анна Скарпелли продолжала комментировать происходящее на экране. Вдруг в дверь позвонили.

– Интересно, кто это? – удивилась Элизабет. – Ты ждешь кого-то, Джес?

Джессика отрицательно покачала головой.

– А ты, Бетси?

– Нет. Но я схожу посмотрю, кто это. – И она пошла к входной двери.

Элизабет услышала, как дверь отворилась и раздался громкий крик Бетси:

– О боже!

Элизабет вскочила и бросилась к двери. На пороге с налитыми кровью глазами, в обшарпанной одежде, свободно болтавшейся на его худом теле, стоял отец Бетси, Джим Мартин.