М+Ж. А черт с ним, с этим платьем! - Пастернак Евгения Борисовна. Страница 21

Думаю, всем понятно, что это известие подняло мне настроение.

Пиво после коньяка – вообще плохая идея. Ведь что плохо в пивном похмелье? Неясно, чем опохмеляться. Потому что опохмеляться нужно пивом, оно так и называется – «пиво», от слова «похмелиться».

Примерно так я рассуждал, перемещаясь поздним утром в направлении работы. Хорошо еще, что на банкете мы были вместе с шефом. Это означало, что в издательстве тот появится в лучшем случае часов в… Скажем так: на работе он в лучшем случае появится. А зам по маркетингу вообще не появится, ни в каком случае. И мне не стоило бы появляться, но есть такое слово – «рабочий день».

«Мог сказать, что заболел!» – сообразил я, и это было почти правдой, но правдой запоздавшей. Я уже дошел до офиса. Пришлось войти, получить от Людочки список каких-то важных дел, сесть за стол и начать работать.

К счастью, на столе валялся прошлогодний номер «Книжного бизнеса», и я погрузился в его изучение, негодуя по поводу чудовищно низких гонораров российских писателей по сравнению с европейскими (там была такая аналитическая статья).

Поработать мне не дали. Через два абзаца статьи (полчаса во временном эквиваленте) позвонила секретарша и потребовала, чтобы я немедленно связался с автором, телефон которого обведен на бумажке красным маркером.

По-моему, после того как я воспользовался Людочкиным билетом, эта девица обнаглела. Она еще трижды напоминала о звонке и в конце концов дошла до того, что стала диктовать номер, чтобы я позвонил немедленно, прямо сейчас, сию минуту. Номер оказался федеральным, и я даже вспотел, набирая его на своем мобильнике (офисный телефон стоял на непреодолимом расстоянии, в дальнем углу стола). Гудело долго и чрезвычайно противно.

Я уже посчитал долг перед природой и неизвестным автором выполненным, когда трубку взяли.

– Слушаю, – произнес заспанный женский голос.

«Только бабьей трескотни сейчас не хватало!» – простонал я про себя, а вслух сказал:

– Здравствуйте, я по поводу вашей книги.

На следующий день меня опять разбудил телефон. Я его не отключала, потому что все время ждала Машинного звонка.

– Здравствуйте, я насчет ваших книг. Поскольку я вчера целый день просидела за компьютером, то, не просыпаясь, отрапортована:

– Мы уже все отправили. То есть отгрузили.

– В смысле, отправили по е-мейлу?

– Что отправили? Счет?

– Почему сразу счет? Обычно мы заключаем договор.

Бред какой-то. Какой договор? Договор о поставке?

– А мы, что, не заключили?

– Нет, мне нужно сначала посмотреть рукопись. На этом месте разговора я проснулась окончательно.

– Какую рукопись? Вы куда звоните?

– Вам.

– А зачем? – Голос был смутно знакомый, поэтому я добавила: – Извините, а вы кто?

– Я Сергей Емельянов. Из издательства «Полином-пресс».

– Сергей? А я-то думаю, почему мне голос кажется знакомым! А я Катя. А какую рукопись? Жалко, что пришлось с банкета сбежать, просто сил не было больше там сидеть. Не люблю я официоз. Я бы удовольствием с тобой побольше поболтала, но меня внизу Наташка ждала.

– Ладно, извини, у меня тут работы полно, нужно еще с телефоном разобраться. Я вообще хотел одному автору позвонить, а попал почему-то к тебе. Счастливо! Спи дальше.

Но сон пропал. Что-то я ничего не поняла. Просто ни-че-го. Зачем он мне позвонил? Что за идиотский предлог выбрал? Просто детский сад какой-то. Может, меня кто-то разыгрывает? Я полезла в блокнот и сверила номер. Совпадает… Если он хотел меня куда-нибудь пригласить, что же его остановило? Он мне раньше не звонил… Стоп! Не звонил, потому что не знает моего номера. Он мне свои телефоны еще при первой встрече продиктовал, а я-то ему нет. Мы только по почте общались… Бред какой-то. Я рванулась было перезвонить, но вовремя одумалась. А что я ему скажу? Ну, узнал он как-то мой телефон (хотя как?), в конце концов, это не запрещено законом, оставлю лучше этот звонок на его совести.

Я перестала мучиться, собралась и поехала на вокзал покупать билет домой. Уже на обратном пути, в метро, у меня опять зазвонил телефон. На экранчике высветился номер Сергея.

– Привет! …ка жду …ми.

– Что?

– Я …бя …сить.

– Я ничего не слышу!

– Ты где? – заорала трубка.

– В метро. На «Тверской».

– Выходи наверх, давай по городу погуляем.

Встретились мы буквально через двадцать минут, как положено, у памятника Пушкину.

Я положил мобильник перед собой и некоторое время рассматривал потертый чехол. Похмелье куда-то исчезло. Мир был ясен и контрастировал с тем, что я только что услышал. А услышал я голос Кати, которую когда-то спас в метро, потом провел с ней две ночи (в худшем смысле слова), потом встретил в театре, потом…

Я решительно поднялся и отправился инспектировать своих младших редакторов. Увидев меня, Катька-младшая (так я ее теперь называл, чтобы не путать с Катериной Ивановной, Незнакомкой из провинции) бодро подскочила и спросила:

– У меня есть вопросики по книге Шавлевича, может, снимем?

– Ага,– отозвался я,– прямо сейчас.– После чего развернулся и пошел разбираться с Людочкои.

– Не может быть! – заявила она. – Может, вы цифру перепутали? Вот, смотрите, я вам диктовала: восемь, гудок…

Я сверил: оказалось, две цифры в номере не те. В другое время я с удовольствием бы выговорил за это секретарше, но не сегодня. Сегодня я опустился до того, что был готов признать, что способен ошибиться.

На всякий случай я позвонил по правильному номеру и насладился приятным контральто, который сообщил, что абонент временно недоступен. Номер Кати я на всякий случай сохранил. В конце концов, у нее ведь есть мой номер.

Нервная встряска пошла мне на пользу, я не только снял вопросы младших редакторов, но и озадачил кое-кого из верстальщиков, позвонил по остальным предложенным Людочкои телефонам и разобрал двухдневные почтовые заносы. Выпив зеленого чаю и прогнав остатки похмелья «Алказельцером», я взбодрился окончательно.

По пути домой я, повинуясь неясному порыву, извлек из кармана телефон и позвонил Кате Ивановне. Меня даже не удивило, что мы оказались в пределах одной пересадочной станции. Человек ко всему привыкает. Даже к полной чертовщине.

О чем можно разговаривать с практически незнакомым человеком? Правильно, ни о чем. Поэтому я предпочитаю не разговаривать, а слушать. Тем более что на мужчин это производит неизгладимое впечатление.

По тому, как мужчина рассказывает, о нем можно понять практически все: веселый он человек или зануда, умен или глуп.

Все мужчины рассказывают очень охотно. Кого-то нужно подтолкнуть, самой найти тему, а кто-то заводится с полоборота, и его не остановить.

Всегда вопрос, что он рассказывает и как. Один часами перечисляет свои болезни и способы их лечения. Скукота. Во время такого «разговора» мысли улетают очень далеко. Главное вовремя вставлять «Ужас!», и собеседник будет счастлив. Но я лично с таким встречаться больше не буду.

Другой умеет даже про работу двигателя внутреннего сгорания рассказать так, что завораживает покруче детектива.

Так вот. Нужно отдать должное Сергею, рассказывал он интересно. По большому счету, ему, конечно, очень повезло. Тему для разговора выбрал идеально. Я и в обыкновенной истории ни бум-бум, а уж в альтернативной… Тут мне можно такой развесистой лапши на уши навесить! Проглочу, не поморщусь. История, на мой вкус, вообще сомнительная наука. Все факты под вопросом, доказательства размыты. Подлинность документов доказать невозможно.

Теория Сергея лишний раз доказывала, что это правда.

– Все было по-другому…

Сергей говорил с увлечением, с удовольствием отвечал на мои вопросы (если, конечно, знал ответы), шутил, размахивал руками… Так мы отмахали пешком пол-Москвы, даже не заметили, как стало совсем темно, и только тогда спустились в ближайшее метро.