Иакова Я возлюбил - Патерсон Кэтрин. Страница 25

Он засмеялся.

— Знаешь, ты все такая же, — весело сказал он. Наверное, он думал, что я обрадуюсь, но, по меньшей мере, ошибся. Сам он за эти годы повзрослел, похорошел, и со мною должно было бы что-то случиться. Я засунула под мышки, крест-накрест, шершавые, как песок, руки.

— Что ж ты ничего не спросишь? — сказал Крик как-то лукаво, словно он меня подначивает. Я рассердилась.

— Ладно, — отвечала я, стараясь это скрыть. — Ну, где бывал, что видел?

— Видел? Все острова, какие только есть.

— И вернулся на самый распрекрасный?

— Ага, — рассеянно отозвался он. — А его скоро затопит.

— Совсем немножко, — упрямо сказала я. — Там, к югу.

— Да ты что, Лис! Открой глаза. За два года целого ярда нету. Еще одна буря…

Я сердилась. Ну, что ж это, честное слово! Нельзя приехать через два года и сообщить своей матери, что ей недолго жить.

Не знаю, что увидел он на моем лице, но сказала я только:

— Наверное, уже ходил к Капитану?

— Нет, сперва зашел за тобой. Пойдем к нему вместе, а? Как в старое время, — он переместил багор к левому борту. — Наверное, состарился?

— А ты как думал?

— Фу-ты, ну-ты, храбрый краб! — повторил он, стараясь меня рассмешить.

— Ему скоро восемьдесят, — сказала я и прибавила: — Я оставлю ялик на воде, так проще.

Он кивнул и направил лодку к главному причалу.

— Сдал он после ее смерти, как по-твоему?

Теперь он раздражал меня, как в детстве.

— Ну, не сказала бы.

Он покосился на меня.

— Сдал, сдал, сама знаешь. Мы с Каролиной давно заметили. Совсем не тот.

— Каролина, — сказала я, чтобы переменить тему, готовая даже похвастаться ее успехами, — Каролина учится в Нью-Йорке, в музыкальном колледже.

— Да, знаю, — кивнул он. — Называется Джиллиард.

Я хотела спросить, откуда он знает, но не решилась; а потому выпрыгнула на берег и привязала лодку рядом с тем местом, где папа привязывал «Порцию». Крик положил багор и вылез вслед за мной.

Молча пошли мы по узкой улочке, у ворот я остановилась.

— Пойду сперва переоденусь.

— Конечно, — сказал Крик.

Я принесла наверх побольше воды, чтобы вымыться, как следует. Внизу новый, низкий голос Крика рокотал в ответ мягкому маминому контральто, а время от времени их прерывало резкое стаккато бабушки. Слов, как я ни старалась, разобрать не удалось. Воскресное платье, которое я не надевала почти два года, стало узковато в груди и в плечах. Я едва взглянула в зеркало, сперва — на темное лицо, потом — на выцветшие волосы, и постаралась их кое-как уложить, смочив водой. Потом вылила побольше лосьона на руки, даже на локти, на ноги, на лицо, надеясь, ко всему прочему, что дешевый аромат отобьет запах крабов.

На лестнице я спотыкалась. Бабушка, мама и Крик посмотрели наверх. Мама улыбнулась и хотела что-то сказать, уже приоткрыла рот, но я остановила ее взглядом.

Крик поднялся и воскликнул:

— Вот это да! Совсем другая!

Не совсем удачное замечание. Бабушка приподнялась в качалке.

— Куда ты с ним идешь, Луиза? А? Куда ты идешь?

Я схватила Крика за локоть и потащила к двери.

Голос следовал за нами. Крик тихо смеялся, потом покачал головой, словно нам обоим смешно.

— А вот она все такая же, — сказал он у ворот.

— Куда там, хуже! Как она маму называет…

— Ладно, не обращай внимания, — сказал он, сметая взмахом руки годы унижений.

Капитан встретил меня приветливо, а Крику ужасно обрадовался и обнял его, словно женщину. У нас на острове мужчины не обнимаются, но Крик совсем не смутился. Когда Капитан его отпустил, они оба чуть не плакали.

— Ну!.. — говорил Капитан. — Вот это здорово! Ну…

— Хорошо вернуться домой, — сказал Крик, чтобы прикрыть его растерянность.

— А я молока банку сберег, — сообщил наш хозяин. — Так до сих пор и сберег. Сейчас чайник поставим…

И он направился в кухню.

— Помочь вам? — спросила я, приподнимаясь.

— Нет, нет, что ты! Сиди, развлекай нашего героя, — Капитан засмеялся. — Про Каролину слышал?

— Да. Она вам очень благодарна.

— Это деньги не мои. Труди бы только обрадовалась, что помогла ей с ее музыкой. — Он немного помолчал, потом заглянул в дверь и спросил: — Вы с ней держите связь?

— Я ее видел, — ответил Крик. — Заехал по дороге туда, в Нью-Йорк.

Тело догадалось раньше, чем ум. Мне стало холодно, потом — жарко, сердце страшно забилось.

Крик с Капитаном обсуждали размеры и ужасы Нью-Йорка, но мое тело знало, что говорят они о чем-то куда более ужасном. Капитан принес чай и баночку молока, которую аккуратно проткнул в двух местах сверху. Одна дырочка в крышке — и другая.

— Ну, можно и чайку попить, — сказал он, протягивая чашку на блюдечке сперва мне, потом Крику. — Без молока, э?

— Да, — улыбнулся Крик. — Я теперь совсем взрослый.

— Так, — Капитан осторожно уселся и, стараясь сдержать дрожь в руках, медленно приблизил чашку к губам. — Так… Что же сказала теперь мисс Каролина?

Крик зарделся от радости. Видимо, ему очень хотелось ответить на этот вопрос.

— Она… она сказала: «Да».

Объяснений не требовалось, но я на свою беду все-таки спросила:

— Что «да»? В каком это смысле?

— Ну… — он искоса взглянул на Капитана. — Ну… сама понимаешь. Услышала крик и согласилась.

Капитан трубно засмеялся, выплескивая чай на колени, стряхнул его свободной рукой и посмеялся еще.

— Усекла? — посмелее сказал Крик. — Она…

— Я думаю, — сказала я, — ты всю дорогу выдумывал про этот крик.

Он перестал улыбаться — наверное, потому, что я говорила очень горько.

— Ей только семнадцать, — поспешила я исправить дело.

— В январе будет восемнадцать. Кому он говорит!

— Моя мама вышла замуж, ей шестнадцати не было.

— И моя бабушка, — вредным голосом сказала я. — Прекрасный пример, а? Лучшая реклама ранних браков.

— Сара Луиза, — почти шепотом сказал Капитан.

Я вскочила, и так резко, что комната закружилась. Тут я схватилась за ручку кресла, заливая чаем стол. Доковыляв до кухни, я оставила там чашку и блюдце, потом вернулась, не зная, как замять такую безобразную сцену. Все-таки, нельзя же обрушить все это на меня вот так, одним махом!

— Надо понимать — сказала я, — с папой ты зимой работать не будешь.

— Не буду, — отвечал Крик. — Демобилизуюсь и поступлю там на службу, на полставки. За мое обучение заплатят, так что с этим порядок [18].

— А как же Каролина? Ты о ней подумал? Ей придется бросить ради тебя…

— Ой, Господи! — сказал он. — Что ты такое говоришь? Пусть учится, я ей мешать не буду. Как думали, так и останется. Ты же сама знаешь. Лис! — он очень хотел, чтобы я поняла. — Я ей помогу. Я…

— Дам ей тихую пристань, — подсказал Капитан.

Я фыркнула.

— Это Каролине?

— Она одинока. Лис. Я ей нужен.

«Ты? — думала я. — Ты, Крик?»

Думала я молча, но он услышал.

— Да, конечно, — несмело сказал он. — Конечно, тебе кажется, что Каролина не полюбит… вот такого, — он коротко засмеялся. — Ты невысоко меня ставишь, а Лис?

Если бы я верила в Бога, я бы похулила Его и умерла. А так, я поскорее удрала от них, не домой, а туда, к крабам, где стала портить единственное приличное платье.