Что осталось за кадром - Патни Мэри Джо. Страница 32

Хрупкая надежда рухнула. Стащив с пальца обручальное кольцо, Рейн с такой силой швырнула его, что оно подскочило и покатилось по полу.

– Предоставим это нашим адвокатам.

Она резко повернулась и вышла. Какое счастье, что она не появилась пятью минутами позже и не застала любовную сцену в самом разгаре! Если бы это произошло у нее на глазах, она бы не выдержала.

Она возвращалась в аэропорт. Потрясение было настолько сильным, что, казалось, лишило ее всяких эмоций. Слава Богу, она успела на обратный рейс.

Все семь тысяч миль полета она проплакала.

Рейн проснулась в слезах и обнаружила, что Кензи сидит на краю постели и озабоченно смотрит на нее.

– Ты в порядке?

Она чуть было не рассказала ему свой сон, но вовремя сообразила, что ей снилось случившееся наяву. Близость с Кензи воскресила прежние страдания, и они снова терзали ее. Он был прав, предупреждая накануне, что за радостью ночи придет горькое утро. Вздохнув, она сказала:

– Мне лучше.

Он помрачнел.

– Прости. Надо было отвезти тебя в отель сразу после ресторана. С моей стороны глупо было не предвидеть, что может произойти.

Рейн молча сравнивала недавнее наслаждение с ожившей болью.

– Все к лучшему. Я не люблю незавершенных дел. Теперь все кончено.

– Что ж, приятно узнать, что ночь прошла не напрасно.

Кензи хотел подняться, но Рейн остановила его:

– Поскольку у нас такой откровенный разговоp, самое время спросить, почему ты так быстро согласился расторгнуть наш брак. Он тебе так противен?

– Ничего подобного. – Он запнулся, подбирая слова. – Как и Джон Рандалл, я не создан для семейной жизни. Разница лишь в том, что я поздно понял это. И не так благороден. Лучше было бы вообще не жениться.

– Ради Бога, Кен, сейчас не девятнадцатый век. Старинные правила остались в прошлом. Ты был хорошим мужем и не казался несчастным. Совсем наоборот. Или это было притворство?

– Я не притворялся. Но у нас был роман, а не настоящий брак.

– Значит, нас связывал только секс?

На мгновение ей показалось, что он согласится. Вместо этого он неохотно сказал:

– Больше, чем секс. Я сделал тебе предложение, поддавшись эгоистическому желанию быть с тобой, но брак предполагает нечто большее. В сущности, я никогда не задумывался, что значит быть женатым мужчиной.

– Ты мог бы найти лучший способ покончить с нашим супружеством.

Он криво усмехнулся:

– Я не просчитываю все наперед, извини; Вместо того чтобы обдумать ситуацию, я позволил событиям идти своим чередом. И все закончилось хуже, чем можно было предположить. С моей стороны это непростительно.

– В жизни мало что нельзя простить.

Разговор был болезненный, но они в кои-то веки поговорили откровенно.

– Если бы у нас обоих была хоть капля рассудка, то мы могли бы пожить отдельно после выхода «Пурпурного цветка» и избежали бы многих неприятностей.

– Здравый смысл никогда не был моей сильной стороной, – слабо улыбнулся Кензи. – Относись к разводу как к пополнению твоего творческого багажа.

– Я предпочитаю учиться на чужих ошибках.

Но он был прав. Любое событие, даже самое неприятное и мучительное, преломлялось в ее творчестве.

– Кое-что надо пережить самой. – Он потянул за край одеяла, открывая ее до талии. – Хорошо, Рейни, уедем отсюда и забудем об этом. А пока, как подсказывает разум, надо использовать возможности – ночь на исходе.

Он наклонился и поцеловал ее живот, обведя языком края впадинки.

У Рейни перехватило дыхание, все ее женское существо напряглось, отвечая на ласку.

– Если… если ты снова это сделаешь, я буду не в состоянии анализировать твои слова.

Он снова сделал это, и мысли покинули ее.

Вэл подняла глаза от стола, заваленного документами, и вздохнула с облегчением, когда на пороге офиса появилась ее подруга.

Рейни подошла к кофеварке и поинтересовалась:

– В мое отсутствие больше никаких катастроф не произошло?

– Ни единой. Наверное, потому, что сегодня воскресенье и почти все отдыхают.

– Но ты работаешь. А где Гордон?

– Он отправился с друзьями на ленч в Санта-Фе. Я прикрыла тебя на случай, если ты не сможешь объяснить свое неожиданное исчезновение с Кензи.

Кофеварка заурчала, Рейн подставила чашку, достала из холодильника молоко.

– Ну, спрашивай, а то умрешь от любопытства.

– Я хорошо себе представляю, что могло произойти, – Валентина саркастически улыбнулась, – но не отказалась бы узнать душераздирающие подробности.

Добавив в кофе молоко, Рейн опустилась в мягкое кресло.

– Кензи отвез меня на одно ранчо, хотел, чтобы я посмотрела котят. Потом в ресторан и напоследок в потрясающие апартаменты, вырубленные в скале.

– Я читала об этом месте. Мне хотелось бы там побывать.

– Там невероятный покой и, уж конечно, ничто не напоминает о безумном мире кино. Мы говорили о Саре, и Кензи убедил меня, что лучше, чем я, ее никто не сыграет.

– Отлично! Я всегда считала, что это будет твоя лучшая роль.

Рейн состроила кислую мину.

– Кажется, все так думают, кроме меня. Однако как-то надо решать проблему, и я согласилась. Что и говорить, искусство требует жертв! У Кензи был с собой сценарий, так что мы почитали некоторые сцены.

– Так вы репетировали?! Какое благоразумие!

– Да, пока не оказались в постели.

– Я думала, что вы намерены поддерживать только деловые отношения.

– Мы пали жертвой безумия, вызванного тем, что изображали влюбленных. – Иронично улыбнувшись, Рейни закинула ногу на ногу. – Именно поэтому я отчаянно не хотела играть роль Сары.

Да, играть беззаветно влюбленную женщину непросто, если сама не любишь. Или любишь, но не должна себе этого позволять.

– Понимаю. Но нет ничего необычного в том, чтобы лечь в постель с мужчиной, с которым разводишься. Близкое знакомство и предчувствие вожделенной свободы залог бурного секса. И на мой взгляд, это дало тебе эмоциональную разрядку.

– Совершенно верно. У нас был долгий хороший разговор. – Рейн потянулась. – В какой-то момент я, подумала, не предложить ли ему начать все сначала, но, к счастью, наваждение быстро прошло.

Вэл отложила бумаги и подперла рукой подбородок.

– Ты хотела бы вернуться к нему?

Рейн нахмурилась:

– Если бы он был порядочным мужем, пожалуй, да. Но я не могу жить с человеком, которому не доверяю.

– Тогда не стоит и пытаться,

Вэл задумалась, стоит ли продолжать разговор. Она приехала в Нью-Мексико с намерением презирать Кензи, но ей это не удалось. Кроме того, что он был на редкость красивый мужчина, он еще обладал удивительной добротой, всегда был внимательным и обходительным. Но увы, чтобы быть порядочным мужем, этого недостаточно.

– Кензи абсолютно безнадежен? – все же спросила она. – Или просто однажды оступился и не хочет просить прощения?

– Вчера ночью он много говорил о том, что не создан для брака и наше супружество было ошибкой.

– Это всего лишь мое личное мнение, но по нему всегда заметно, если ты рядом. Кажется, он не упускает тебя из виду, даже если не смотрит на тебя. Мужчина, безразличный к женщине, не ведет себя так.

– Сексуальное влечение, и ничего больше, – фыркнула Рейн.

– Не скажи. В этом есть… не знаю… может быть, желание защитить. Забота. Скрытая любовь.

– Даже если ты и права, в чем я сомневаюсь, это не имеет значения. Ты знаешь, что такое быть замужем за героем-любовником? Женщины вешаются ему на шею и только и думают, как бы избавиться от меня. Школьницы вечно торчат у порога дома и готовы тут же сбросить юбчонки. Люди смотрят на меня и удивляются, как это мне удалось отхватить такой приз, и гадают, когда самый сексуальный мужчина в мире меня бросит. – Рейн отставила чашку и обхватила руками колени.

– Постарайся расслабиться. Ты сейчас сама не своя, – одернула ее Валентина. – Это ведь реакция публики, а не его собственные склонности и порывы.

– Теоретически ты права, но на практике мне от этого не легче. Он быстрой кометой мелькнул на моем пути, но без него жизнь гораздо проще. – Рейн поднялась и пошла к факсу посмотреть поступившую корреспонденцию. – Чем скорее мы отправимся в Англию и закончим Съемки, тем лучше.