Лепестки на ветру - Патни Мэри Джо. Страница 43

Надо было отказаться от дела и возвращаться в Англию в тот самый день, когда он обнаружил, что пресловутая шпионка Люсьена — Марго Эштон. Мало того, что его пребывание в Париже оказалось бесполезным для Англии, он еще и сам окончательно запутался.

Как ни горько это сознавать, простая и незатейливая детская любовь превратилась в манию. Марго разрушила то, чем Рейф привык гордиться, — его возвышенную отстраненность, и он ненавидел ее за это столь же сильно, сколь и желал. Рейф знал вкус ее губ, а воображение легко дорисовывало остальное: что будет он чувствовать, когда войдет в нее, и как она ответит на его ласки…

И вновь мысленно возвращался на тот же порочный круг.

Впервые в жизни он испытывал такое сильное влечение к женщине. Рейф даже взял бы ее силой, представься ему такая возможность.

Но тут же прогнал прочь эту мысль, настолько она показалась ему пугающе опасной.

Мегги привлекала прежде всего своей недоступностью, и у нее, надо признать, были причины недолюбливать Рейфа. А может, она просто его дразнила. Мегги всего лишь женщина, а они всегда для начала разыгрывают неприступность. Знал он по опыту и другое: красивые женщины редко бывают хорошими любовницами, тогда как получившие от матушки-природы меньше подарков, лучше работают на любовной ниве. Возможно, достаточно лишь раз переспать с ней, чтобы пропала эта нелепая тяга, вызванная еще и идиллическими воспоминаниями юности.

Рассуждения были лишь теорией. Мегги не оставила ему шансов осуществить задуманное. Не стоит и сомневаться, она пустит ему пулю в лоб, подойди он к ней ближе чем на пятьдесят футов.

Хорошо еще, что к Мегги не заглянул на огонек в этот вечер Андерсон. Рейф убил бы его на месте, а живой этот белобрысый красавчик может оказаться гораздо полезнее. Рейф сообщит Веллингтону о своих подозрениях. Андерсона допросят… Но это будет завтра, а сегодня нужно наблюдать.

Дом тонул во мраке, если не считать окна кухни, освещенного тусклым светом свечи. Интересно, спит ли Мегги или мается, как он. Наверняка ее растревожили обвинения против Дндерсона. Страдает, наверное, от сомнений. По крайней мере хотелось бы в это верить.

Совсем поздно, далеко за полночь, Рейф увидел, как с черного хода выскользнула завернутая в плащ фигура. Двигалась она с кошачьей грацией и, несмотря на мужской костюм и бесформенный плащ, Рейф узнал Мегги. Подогретый любопытством, он оставил пост и пошел следом.

Но его, похоже, опередили. Из темной аллеи показался чей-то силуэт и тоже отправился следом за Мегги.

Черт возьми, кто же еще за ней следит? Не его ли соглядатай решил посоревноваться с хозяином в наблюдательности или это кто-то новенький? Хорошо, что ему взбрело в голову прийти сюда именно сейчас. По крайней мере, если она попадет в беду, он окажется рядом. Хотелось бы верить, что способен защитить ее лучше, чем его же наемник.

Со стороны загадочная троица, должно быть, выглядела комично. Рейф любовался тактикой, которую выбрала Мегги, чтобы оставаться невидимой. Избегая освещенных бульваров, она легко скользила по узеньким темным улочкам, словно тень или черная кошка. Время от времени оборачивалась, но, поскольку не могла подозревать о преследовании, видела позади себя только мрак, такой же, как впереди.

Странная штука — жизнь. Часто мы только и делаем, что вводим в заблуждение других, уверенные, будто всех перехитрили. Помня об этом, Рейф тоже посматривал назад, не удлинилась ли их цепочка еще на одного человека. Но, похоже, он замыкал парад.

Вскоре Рейф, к своему неудовольствию, обнаружил, что Мегги, по всей видимости, направляется к Андерсону. Впереди открывалась площадь дю Каррусель с величественной аркой, увенчанной четырьмя конными статуями из собора Святого Марка в Венеции. У монумента копошился народ. В неверном свете факелов Рейф разглядел фигуры рабочих на арке. Стучали молотки, работали зубила, скрежетание металла эхом отдавалось на площади. Подрядчиком работ выступал офицер в форме британской армии. Решив пощадить национальные чувства французов, Веллингтон распорядился демонтировать памятник ночью. Оставалось надеяться, что старый Луи проспит столь прискорбное событие. Работы проходили буквально у него под окнами.

Мегги замешкалась, видимо, решая, что лучше: пройти через площадь или обойти ее.

Вдруг Рейф услышал за спиной цокот копыт. Обернувшись, увидел всадника в форме национальной французской гвардии, который, вынырнув из боковой улочки, во весь опор скакал к площади. В тот же момент послышались выкрики, хотя он мог и ошибиться, так как каменные колодцы средневековых улочек сильно искажали звук.

Рейф вжался в стену. Гвардеец проскакал мимо, не заметив его, следом за ним хлынули разъяренные парижане. Толпа ревела, словно раненый зверь, ощетинившийся, навостривший когти, оскаливший зубы.

Никто из этого озверевшего человеческого месива не заметил Рейфа, хотя тот был всего лишь в нескольких дюймах от них и единственным его укрытием служил навес над входной дверью какого-то дома.

Увидев в толпе гвардейцев, рабочие побросали инструменты и поспешно стали слезать с арки. Оказавшись внизу, они быстро шмыгнули в распахнутую для них дверь дворца Тюильри. В данном случае роялисты проявили провидческую мудрость, не дав толпе растерзать рабочих. Неизвестно, что предпринял бы Веллингтон, если бы узнал, что британцы погибли при попустительстве французского короля.

События, происходящие на площади, отвлекли внимание Рейфа, и он потерял из виду Мегги. Встревоженный, Кэндовер вышел из укрытия и, прокладывая себе путь локтями, направился туда, где видел ее последний раз. Человека, который шел следом за Мегги, тоже не было видно. Рейф даже не пытался скрываться. Одет он был достаточно скромно и ничем не выделялся среди других обывателей, пришедших поглазеть на бесплатное зрелище.

Крики раздались слева от небольшой аллеи. Один из голосов показался Рейфу знакомым, он даже разобрал слова:

— Это английский шпион, один из воров шайки Веллингтона!

Разочарованные бегством рабочих, те из зевак, кто был поближе к аллее, двинулись туда в поисках новых развлечений. И вдруг истошный женский крик прорезал воздух, перекрывая ропот толпы.

Мегги!

Рейф рванулся на голос, прокладывая путь локтями, тумаками, чем только можно. Ему щедро возвращали назад тычки и подзатыльники, но он не чувствовал боли.

Кэндовер был уже почти в эпицентре событий, когда услышал треск разрываемой ткани. Знакомый голос восхищенно присвистнул:

— Глядите, баба! Толпа ответила дружным ревом. Рейф растолкал двух подвыпивших юнцов и увидел наяву то, что предстало перед его мысленным взором во время беспорядков в театре.

Мегги свалили на землю, но она все еще отбивалась, пиналась, размахивала ножом. Сквозь разорванную одежду проглядывали плечо и левая грудь, и даже в неверном свете уличных фонарей Рейф разглядел гримасу смертного страха, застывшую на лице любимой.

Какой-то проходимец в потрепанной одежде пытался схватить ее за руку, но Мегги воткнула клинок ему в ладонь. Из раны хлынула кровь, и мужчина, грязно ругаясь, отступил.

Конец ее сопротивлению положил жестокий удар кованым сапогом в висок. Мегги потеряла сознание, обмякла, рука ее разжалась и выпустила нож.

Ударивший ее мужчина подошел к ней, перевернул на спину, разорвал на груди рубашку и грубо схватил грудь. Рейф взглянул в обезображенное шрамом ухмыляющееся лицо негодяя и узнал Генри Лемерсье.

— Придется тебе подождать своей очереди, мой друг, — сказал капитан. — Я первый увидел ее, но не беспокойся, тут на всех хватит.

Схватив Мегги за руки, Лемерсье поволок жертву в темную часть аллеи. Прочие соискатели женского тела чуть отступили назад, высвобождая пространство.

Сейчас все решала стремительность. Рейф выскочил из толпы, схватил Лемерсье за горло и выхватил Мегги, воспользовавшись тем, что француз ослабил хватку.

Поднимая ее, Рейф почувствовал тяжесть во внутреннем кармане плаща. Не иначе пистолет. Едва ли один выстрел мог спасти ее от толпы, а вот ему он может оказаться кстати. Перекидывая безжизненное тело через плечо, Рейф незаметно переложил пистолет к себе. Теперь оставалось одно — как можно быстрее скрыться с площади, уповая на то, что толпа среагирует не слишком быстро.