Неповторимая весна - Патни Мэри Джо. Страница 2

Донован уже собирался отключиться, когда Сэм пробормотал:

– Странно.

– Что вы нашли?

– Не уверен. Секундочку…

Внезапно ночь перестала быть тихой. Несколько взрывов прогремели один за другим, и дом тотчас охватило пламя.

Стены провалились вовнутрь, конструкция величественно обрушилась, а плотные облака пыли разлетелись во всех направлениях.

– Сэм! Сэм!!! – в ужасе закричал Донован, инстинктивно бросаясь на выручку.

Но было слишком поздно. Тысячи тонн бетона погребли под собой человека, который был его начальником, другом и полжизни заменял ему родного отца.

Похороны всегда ужасны, да и поминки не лучше. Чувствуя, что она больше не в силах этого вынести, Кейт Корси решила ненадолго уединиться, чтобы не впасть в истерику перед лицом нескольких десятков друзей и родственников. Поскольку на первом этаже найти укромное место было невозможно, она прошла через весь огромный дом и по устланной ковровой дорожкой лестнице поднялась в спальню, которую отец переоборудовал в свой рабочий кабинет. Все в комнате напоминало о Сэме Корси – от сувенирных изображений взорванных им зданий до легкого, едва заметного запаха сигар. Кейт подняла кирпич столетней давности, оставшийся после уничтожения старинного фабричного комплекса в Новой Англии. Этот взрыв был первым проектом компании, снятым для голливудского фильма – что-то про завоевателей из космоса, – и Сэм пребывал на седьмом небе от счастья. С тех пор многие из взрывов «Феникса» были запечатлены на большом экране.

Положив кирпич на стол, молодая женщина взяла сигару из ящичка орехового дерева и прижала к щеке. Характерный растительный аромат – и на нее с мощной, какой-то первобытной силой обрушились воспоминания об отце. Сэм курил в основном в этой комнате, но слабый запах сигар окружал его, где бы он ни был.

Кейт положила сигару и подошла к окну. Слезы жгли ей глаза, она прижалась лбом к ледяному стеклу. Она потеряла ощущение реальности с тех пор, как три дня назад в четыре утра ее разбудил звонок телефона. Даже если она доживет до ста лет, ей никогда не забыть, как дрожал голос матери, когда та говорила, что Сэм Корси погиб во время неудачно проведенного взрыва. За какую-то долю секунды исчезло отчуждение, существовавшее между Кейт и ее отцом, а многие годы любви были сметены всепоглощающим горем.

Уже через несколько часов она вылетела самолетом из Сан-Франциско в Балтимор, впервые за почти десять лет возвращаясь в родной город. К тому времени, когда она прилетела, тело отца обнаружили и была назначена дата похорон.

Пока Кейт помогала матери принимать решения и заниматься организацией всего того, что окружает внезапную смерть, в душе ее царил хаос. Сэм Корси, как и его компания «Феникс», был явлением незаурядным, и поэтому подробности его гибели в преждевременно прогремевшем взрыве заняли первую полосу газеты «Балтимор сан». А теперь он лежал в промерзшей земле. Даже заупокойную службу пришлось свернуть из-за пронизывающего ледяного ветра. Январь выдался самым холодным за все прошедшие годы.

Кейт все еще не могла поверить, что ее упрямого и щедрого, обаятельного и невыносимого отца больше нет. Не отдавая себе отчета, она считала, что Сэм будет жить вечно. Или по крайней мере до тех пор, пока они окончательно не помирятся. Она бы изо всех сил постаралась побороть отчуждение. А теперь было слишком поздно. Слишком.

Услышав цоканье каблучков, Кейт торопливо выпрямилась и вытерла глаза. В комнату вошла женщина. В темном стекле окна отразился образ, почти в точности повторяющий Кейт. Ее мать Джулия передала дочери свой рост, изящную фигуру и светлые волосы. Только шоколадного цвета глаза Кейт унаследовала от отца-итальянца. Повернувшись, она обняла мать, желая одновременно и поддержать, и успокоить ее, и самой получить поддержку.

– Ну как ты, мама?

– Я выдержу.

Джулия приникла к дочери, казалось, она вот-вот сломается. Кейт крепко обняла ее, мучаясь мыслью, что ничем больше не может помочь.

Когда напряжение спало, Джулия отступила. Морщины резко проступили вокруг ее глаз, лицо посерело от горя и усталости.

– Я видела, как ты уходила, и поспешила следом, чтобы предупредить: когда все разойдутся, Чарлз хотел поговорить с нами о завещании отца.

Без сомнения, мать тоже была рада любому предлогу, чтобы покинуть толпу родных и знакомых, явившихся с соболезнованиями.

– Я думала, что чтение завещания всем членам семьи происходит только в старинных романах.

– Не совсем так, – Джулия отвела взгляд, – нам придется… кое-что обсудить.

Прежде чем Кейт успела спросить, чем вызвана такая срочность и отчего так важно разбираться с завещанием именно сегодня, ее мать опустилась на край стула и крепко обхватила себя руками.

– Я очень надеюсь, что гости скоро разойдутся. Не знаю, как долго еще смогу держаться.

Кейт ласково прикоснулась к ее плечу.

– Мам…

Джулия сжала пальцы дочери.

– Приятно слышать, как люди говорят о Сэме, и знать, что его помнят. Но это ужасно больно. Я весь день борюсь со слезами.

– Никто бы тебя не упрекнул, если бы ты поплакала.

– Я сама не хочу – боюсь, не смогу остановиться.

Кейт не убирала руки с плеча матери. Джулия Кэрролл, девушка из высшего общества, очень отличалась от Сэма Корси, простого парня из Восточного Балтимора, и гордилась своей голубой кровью, но это не помешало их крепкому союзу. Она имела право горевать по-своему. Кейт понимала ее, потому что разделяла эту потребность матери всегда проявлять сдержанность. Джулия закрыла глаза.

– Я так рада, что ты здесь, Кейт. Приезжать к тебе в Сан-Франциско совсем не то, что принимать тебя дома.

Причина, по которой Кейт почти десять лет не показывалась в Балтиморе, находилась на первом этаже, – вернее, находился. Он был так же притягателен и опасен, как сам грех во плоти… Но сегодня проблемы Кейт бледнели перед лицом той потери, что переживала ее мать.

– Конечно, я приехала. У нас с папой были разногласия – слабо сказано, – но все-таки в последние годы мы ладили. Не то что у них с Томом.

– Я бы хотела, чтобы Том был здесь. – Джулия открыла глаза, черты ее лица исказились. – Уверена, когда ты спросила брата, не поедет ли он, то получила ответ – раз его не ждали, пока Сэм был жив, то теперь и подавно нет смысла появляться.

– Да, почти так, – призналась Кейт. А что, все матери могут читать мысли?

– Это только часть того, что мы умеем. – Джулия с усилием поднялась на ноги. – Я не могу винить Тома за то, что он не приехал на похороны. Особенно после того, как повел себя Сэм. Он мог быть невыносимым…

Голос изменил ей. Кейт догадалась: мать вспомнила, как распалась их семья. Событие это оказалось настолько болезненным, что даже прошедшие с тех пор десять лет не смогли приглушить боль. Пытаясь переменить тему, Кейт произнесла:

– Когда все наладится, ты должна навестить нас в Сан-Франциско. Мы с Томом будем рады, если ты поживешь у нас.

– Он тоже приглашал меня, когда звонил вчера. Может, стоит поймать его на слове. – Джулия дрожащей рукой пригладила волосы. – Было бы хорошо… куда-нибудь уехать…

Молодая женщина подумала, не посоветовать ли матери не возвращаться к собравшимся внизу, но Джулия никогда не пошла бы на то, чтобы проигнорировать гостей, собравшихся в ее доме. И тут Кейт осенило.

– Разве не ты всегда говорила, что хозяйка должна сделать все, чтобы гости чувствовали себя как дома, но если они станут надоедать – следует побыстрее от них избавиться. – Кейт махнула в сторону разрисованного морозными узорами окна. – Это же Мэриленд, достаточно намекнуть, будто скоро ожидается снегопад, и народ исчезнет быстрее, чем ты щелкнешь пальцами.

Лицо Джулии просветлело.

– Давай так и поступим.

Кейт показала матери большой палец. Та ответила ей тем же, выдавив бледную полуулыбку.

Они вышли из кабинета вместе. Лицо Джулии было спокойным, сдержанным; его выражение в точности повторяло то, что Кейт каждый день видела в собственном зеркале. Морщинки на лице матери напомнили ей облик бабушки. Кейт представила себе череду матерей и дочерей, которые из поколения в поколение стоически переносили трудности, поддерживали друг друга, переживали неизбежные конфликты… Когда-нибудь, если Кейт повезет, у нее тоже будет дочка.